Огромный тощий волк шел через темный лес. Его впалые, подбитые бока, выпирающие наружу ребра, грязный, испачканный, свалянный серый мех, что некогда был бел, как снег, и мягок, как пух - все это свидетельствовало о нелегкой судьбе, выпавшей на долю зверя.
Была глубокая ночь, природа спала крепким сном; казалось, все умерло, погибло, исчезло, ничего нет, ничего не осталось в живых - настолько было тихо в ночном лесу. И в этой угрюмой тишине даже малейший шорох казался святотатством.
Неслышно ступая, волк продолжал свой путь, не издавая ни звука. Не осмеливаясь нарушить зловещее безмолвие, он с молчаливой осторожностью пробирался сквозь нависшие старые ели, старательно выбирая наиболее безопасный путь.
Тянулись минуты, часы. Но для природы не существует времени, ей безразличны расписания и графики, и потому здесь, в лесной глуши, время не значило ничего.
На небе медленно всходила полная луна. Ее бледное, холодное сияние тусклым светом освещало истерзанную шкуру волка, отчего та становилась еще уродливее и непригляднее. Вскинув морду к звездам, зверь протяжно и долго завыл; усталость и боль, злоба и разочарование слились воедино в этом диком, тоскливом, первобытном зове отчаявшейся души. Желтая луна молча внимала пению дикого зверя, с печалью глядя на него с небес. Никто не откликнулся. Никто не завыл в ответ. Никто, кроме этой желтой, холодной луны не услышал его зов. Смутное, невнятное предчувствие будоражило ум; все напрасно, все зря, бесполезно и глупо. Но все же зачем-то, - он чувствовал, ощущал всем существом, - зачем-то надо было идти дальше, надо было продолжить путь, пусть в никуда, пусть без цели и смысла, но продолжать идти. Однажды ночь закончится, однажды отступит боль, однажды... Да, когда-нибудь, однажды, он это знал, и это придавало ему сил, заставляло двигаться вперед; и он шел, не обращая внимания на страшную усталость, шел, не обращая внимания на отсутствие сил идти, просто шел вперед, а по обеим сторонам от него раскинулся огромный, таинственный лес, огромные, неизведанные пространства, и он - их единственный обитатель, он - их единственный властитель.