Умерла Валерия Ильинична Новодворская. К сожалению, известие точное. Спасибо всем, кто соболезнует.
Некролог для "Радио Свобода":
«Как там Валерия Ильинична?» - каждый год спрашивали меня в Харькове священники (Великим Постом все съезжаются на епархиальный собор). Для них Новодворская была «другой Россией», «настоящей Россией», а теперь, когда «слово найдено» - «Раша», ее можно было назвать и просто Россией. Не сверхчеловек, не святая, а просто человек - но как же мало таких простолюдей!
Два обстоятельства сильнейшим образом мешали оценить Валерию Ильиничну.
Во-первых, голос. Связки были сломаны зондом во время принудительных кормёжек, и надо было время, чтобы научиться слышать содержание. Я всегда был рад залучить её в программу «С христианской точки зрения». Валерия Ильинична была - с точки зрения радиоведущего - поразительно смиренна. Она не пыталась подавить собеседников, она могла молчать хоть всю программу, пока я не просил её что-то сказать. Однажды прямо на программе её страшно оскорбил Владимир Львович Файнберг, автор чудеснейшей биографии отца Александра Меня, возмущённый отношением Валерии Ильиничны к войне. Она не ответила тем же, не отступилась от своей позиции - уж теперь они все трое, думаю, видят всё правильно, с высоты для нас недосягаемой.
Во-вторых, героическая биография. Героизм - это очень важно, особенно в Раше, где героизм понимают исключительно как передовое людоедство, но героизм Новодворской мешал заметить, что она человек европейски образованный и талантливейший публицист. И её политические статьи, и её литературные очерки на голову выше средней российский публицистики и по содержанию, и по энергетике. Она освоила царский путь между занудностью и истеричностью, умела быть точной без скуки и разящей без жестокости. К счастью, этот талант был реализован, тексты печатались.
Не знаю, любила ли Валерия Ильинична детей, но моя внучка на неё повесилась как еврейская арфа на вавилонские вербы. На пасхальных службах - она неукоснительно на них бывала, исповедовалась, причащалась - все норовили с ней посидеть и запечатлеться, несмотря на мои предупреждения, что это может быть опасно для будушего, прописки и свободы, и, главное, несмотря на то, что далеко не все разделяли её взгляды. Откровенно говоря, никто в её демократический союз не вступил - но союз человеческий был, а это далеко не со всяким публичным деятелем выходит, к сожалению.
Я не очень могу писать - плачет жена, самому хочется плакать. Вечная память замечательному человеку, а нам - память о том, что достоинство вполне совместимо с обаянием, непреклонность - с нежностью, и радикализм - с человечностью.
Священник Яков Кротов