Вскипая по краям, издалека,
Полнеба скрыв и застелив дорогу,
Она ползла, вдыхая облака,
И выдыхала сумрак и тревогу.
Поникли травы, замерли поля,
В густых ветвях ничто не щебетало,
Корсак, ныряя в складках ковыля,
Был золотым. Потом его не стало.
Все смазалось!
И вот когда уже
Тьма загустила свет, и потянуло
Кизячными дымами из аула,
Меж тьмой и светом, словно по меже,
Восстала радуга, как будто кто поставил
И темное от света отделил,
Но тьма не принимала этих правил,
И туча шла, и кто-то в шкуры бил.
А между тьмою той и светом этим
Плескалось так, что в яблоках глазных
Алмазы огранялись, и заметен
Был страха отблеск, полыхавший в них.
И в каждом плеске было все огромно,
И все неслось по плоскости кривой,
И только тополя стояли ровно,
Безумных стрел касаясь головой.
Виктор Брюховецкий