Ее имя было в определенный момент нарицательным, а сама она стала символом разгула и бандитизма.

Говорят, что ее боялись, стараясь вообще не попадаться на глаза. Ходили даже такие устрашающие слухи, что каждую ночь к ней приводили пленных юношей, для которых эта ночь любви становилась последней в жизни.

Ученица гениального скульптора Огюста Родена, Маруся Никифорова прославилась в качестве соратницы Нестора Махно, став прототипом героини Мурки из знаменитой блатной одесской песни.

[548x300]

Женщины начинают проявлять себя в политической жизни Европы во второй половине XIX века.

Поводом для зарождения движения интеллектуалок стала опубликованная в 1869 году работа английского философа Джона Стюарта Милля «Подчинение женщин».

Будучи подданным королевы Виктории, Милль весьма дальновидно заметил в своем трактате, что «законодательная поддержка подчинения одного пола другому вредна… и есть одно из главных препятствий на пути к общечеловеческому усовершенствованию».

Уже спустя несколько лет Эммелин Панкхерст основывает «Организацию в защиту общественных и политических прав женщин», насчитывавшую, между прочим, до 5 тысяч членов.

Последовательницы Панкхерст — суфражистки (от английского слова suffrage — право голоса) — выступали за равноправие женщин в правах собственности, браке, в свободном выборе профессии, получении полноценного образования.

Никифорова взрывала бомбы в дорогих магазинах, ресторанах и на ипподромах

В дореволюционной России женщины не обладали политическими правами (как и большинство других сословий), однако, имущественные права были гарантированы значительно лучше, чем в США и европейских странах.

Потому зарождение женского движения связывалось, прежде всего, с борьбой за свободу получения высшего образования и доступ к квалифицированному и профессиональному труду.

Уже на рубеже веков русские «феминистки» активно включились в общеевропейскую волну движения за равенство избирательных прав мужчин и женщин. Постепенно в среде русской интеллигенции все большую роль начинают играть представительницы прекрасного пола — «валькирия революции» Александра Коллонтай или «эсеровская богородица» Мария Спиридонова.

Этот ряд можно смело продолжить деятельностью знаменитой анархистки, соратницы Нестора Махно — Марии (Маруси) Никифоровой.

[показать]
Английские суфражистки штурмуют парламент, 1907

Будущая «гроза буржуев» родилась в 1885 году в запорожском городе Александровск. Ее отец был героем русско-турецкой войны, однако, этот факт из родословной не помещал Никифоровой примкнуть в 18 лет к одной из боевых ячеек эсеров.

Именно за эту революционно-террористическую деятельность в 1908 году она была арестована и приговорена к 20 годам каторги.

Уже в заключении о Никифоровой стали ходить легенды: одна из них связана с историей ее предположительного побега из Нарымского острога, где она организовала бунт заключенных, в результате которого ей удалось добраться до Владивостока, а оттуда переправиться по поддельным документам сначала в Японию, потом в Америку.

Кстати, побег из Нарымской каторги для современников был настоящим подвигом, ведь данное учреждение вошло в историю как основное место содержания политических преступников, начиная с декабристов.

По-настоящему огромные масштабы ссылка в Нарымский край, что в 500 километрах северо-западнее Томска, приобрела в 1930-е год — тут содержались многочисленные кулаки-спецпереселенцы.

Никифорова брала уроки у знаменитого скульптора Родена

В Америке Никифорова появляется в кругах эмигрантов анархистского толка, работая в редакции радикальных изданий «Голос труда» и «Вперед». Тут, скрываясь под разнообразными псевдонимами, она печатала злободневные фельетоны, — так ей удалось быстро приобрести известность в качестве острого на язык публициста.

Однако, журналистская рутина не устраивала решительную анархистку, потому она решает уехать в Испанию, где как раз в тот момент начинают постепенно формироваться черно-красные бригады.

Из Испании Никифорова переезжает в Париж, где приступает к занятиям у Огюста Родена, который, между прочим, считал ее одной из талантливейших своих учениц.

Во Франции Никифорова, в целом, вела себя весьма экстравагантно, стремясь привлечь как можно больше внимания к собственной персоне.

Так, есть свидетельства, что она публично выходила в свет в мужском костюме (вероятно, подражая идейной основательнице женского движения, Жорж Санд), не боясь при этом солидного штрафа за нарушение общественного порядка и нравственности.

[792x1080]
Бюст Марии Никифоровой работы Огюста Родена

Вскоре после Февральской революции Никифорова возвращается в Петроград, где вместе с Александрой Коллонтай (своей подругой еще по Парижу) начинает активно участвовать в разнообразных митингах, делая гневные заявления против министров Временного правительства.

Чуть позже ее талант публичного оратора проявился в бурной агитационной деятельности среди моряков Кронштадта.

Осенью Никифорова возвращается в свой родной Александровск, где начинает стремительно организовывать боевые анархистские ячейки, которые распространяются по всей Юго-Западной Украине (в Екатеринославе, Одессе, Николаеве, Юзовке, Херсоне), а в результате она становится фактическим правителем всего юга Украины, который вышел из-под контроля как большевиков, так и киевского правительства.

В момент начала Октябрьского переворота Маруся Никифорова активно «собирала дань» с местных землевладельцев и банкиров, чтобы обеспечить дело анархизма требуемыми финансами.

Известен случай с экспроприацией миллиона рублей из кассы заводчика Бадовского — этот явно своевольный акт ниспровержения прежних порядков вызвал симпатию среди местных жителей, в результате чего власти вынуждены были освободить арестованную Никифорову, которую толпа буквально вынесла на руках из тюрьмы.

Она обладала удивительным талантом находить общий язык с людьми диаметрально противоположных политических устремлений, одинаково удачно ведя переговоры с деятелями белого движения и разъясняя обычным людям принципы анархизма.

У Никифоровой была своя «армия» — Вольная боевая дружина атамана Маруси

С февраля 1918 года Никифорова организует боевой отряд — личную «дружину», насчитывавший 580 человек и оснащенный двумя пушками, семью пулеметами и даже броневиком. Как вспоминал потом один из большевистских агентов И. Матусевич,

«вид у… бойцов отряда был, мягко говоря, необычным… Здесь были и офицерские френчи, накрест опоясанные пулеметными лентами, и лихо заломленные бараньи шапки.

Кто-то щеголял в до блеска начищенных добротных сапогах, за голенищами которых поблескивали черкесские ножи. Из-под расстегнутых солдатских и офицерских шинелей виднелись штатские пиджаки и крестьянские сорочки. Под стать своему войску была и Никифорова».

Так, «гроза буржуев» смогла снова проявить свою страсть к эпатажу, провокационному поведению и сознательному конструированию собственного публичного образа. Даже на полях гражданской войны (или «второй революции», как называла она сама этот период) Никифоровой удавалось создать свой персональный неповторимый имидж:

«Она сидела у стола и мяла в зубах папироску. Чертовка была красива: лет тридцати, цыганского типа, черноволосая, с пышной грудью, высоко поднимавшей гимнастерку».

Или другое воспоминание современника:

«По улице с бешеной скоростью мчится экипаж. Небрежно сидит в нем молодая брюнетка в залихватски надетой набекрень кубанке».

[784x1000]
В центре правая рука Махно
— бывший матрос линкора «Иоанн Златоуст» Федор Щусь.
Рядом с ним черногвардейцы Фома Кожин (справа) и Александр Тарановский

В апреле Марусю Никифорову и ее бойцов арестовывают большевики, однако, суд (среди членов которого не было ни одного анархиста) неожиданно ее оправдывает, снимая все выдвигаемые обвинения.

Правда, уже в следующем, 1919 году, Никифорова за «дезорганизацию и дискредитацию советской власти» была лишена «права занимать ответственные командные посты в РСФСР».

К негативной отповеди большевиков присоединились еще и разногласия с Махно, который стремился вступить в коалицию с украинскими националистами. В результате Никифорова принимает решение уехать в Крым, где она намеревалась провести «третью революцию», создав на полуострове настоящий оплот мирового анархизма.

Oднако, этим революционным идеям не суждено было осуществиться — в сентябре ее арестовывают белогвардейцы за причастность к покушению на генерала Слащева, а потом приговаривают к смертной казни.

После приведения приговора в исполнение тут же по всей Украине начинают появляться лже-Маруси, стремящиеся воспользоваться героической репутацией Никифоровой, вплоть до того, что стали появляться слухи о ее проживании в Париже, откуда она якобы отправляет тайные депеши в советское ОГПУ.

Сохранившаяся память о легендарной анархистке настолько впечатляла воображение большевиков, что в 20-е годы появился приказ об уничтожении всех фотографий Маруси, за исключением изображений из ее уголовного дела.



.