Исчезнут все. Только Ты не из их числа.
Будь из всех исключением, -не исчезай...
А.Вознесенский
Белла Ахмадулина – явление в русской поэзии редкостное, ошеломляющее, недюжинное.
Ее поэзия по-мужски сильна, дарование поэтическое исключительно,
а ум ее безупречен.
Она узнаваема в каждой строке, ее невозможно ни с кем спутать…
Белла Ахмадулина появилась на свет десятого апреля 1937-го года в городе Москва.
Ее отцом был заместителем министра – Ахат Валеевич Ахмадулин,
татарин по национальности, а матерью – переводчица русско-итальянского происхождения.
Нет ничего удивительного в том, что интеллигентная обстановка, царящая в семье, способствовала развитию творческого начала у Беллы.
Она начала печататься еще в школе, годам к пятнадцати нащупав собственную творческую манеру, занималась в литературном кружке. Поэтому, когда встал вопрос о том, куда идти учиться после школы,
решение было принято однозначное – только Литературный институт.
Из него, правда, ее на какое-то время изгнали, когда поэтесса отказалась поддерживать травлю, направленную против Бориса Пастернака,
но официальной причиной ее отчисления была неудовлетворительная оценка по предмету марксизма-ленинизма.
Потом, в институте она была восстановлена и закончила его в 1960-ом году
и в том же году она приобрела уже какую-то известность благодаря своим многочисленным поэтическим выступлениям в Лужниках, Московском университете и Политехническом музее.
Она, вместе со своими товарищами по цеху, с Андреем Вознесенским, с Евгением Евтушенко, (за ним она была замужем с 1955 по 1958 год) с Робертом Рождественским собирала немыслимые аудитории.
Правда, свое самое знаменитое стихотворение «По улице моей который год…» Белла написала еще в 1959 году, когда ей было всего двадцать два года.
Впоследствии Микаэл Таривердиев (1975) напишет к этим стихам дивную музыку, и этот романс прозвучит в культовом советском фильме Эльдара Рязанова «Ирония судьбы, или с легким паром!»,
проникновенность которого неизменно вызывает самые пронзительные чувства у слушателей… до мурашек.
Первый сборник поэтессы «Струна» увидел свет в 1962-ом году.
В 1964 Белла Ахатовна стала киноактрисой, снявшись в фильме «Живет такой парень» Василия Шукшина, где сыграла роль журналистки.
Эта кинолента на Каннском фестивале была удостоена премии «Золотого Льва».
Потом последовала еще одна киноработа – в фильме «Спорт, спорт, спорт» в 1970-ом году.
В том же 1970-ом году вышел еще один сборник стихотворений Ахмадулиной – «Уроки музыки».
Затем последовали: «Стихи» (1975 год), «Метель» (1977 год), «Свеча» (1977 год), «Тайна» (1983 год), «Сад» (1989 год).
Последний был удостоен Государственной премии СССР.
Огромное место в сердце поэтессы занимала Грузия,
которую Ахмадулина посетила в семидесятых годах, и которую полюбила всем сердцем.
Белла переводила стихи грузинских поэтов: Г. Табидзе, Н. Бараташвили и И. Абашидзе, стремясь донести красоту их слова, их невероятный лиризм до русскоязычных читателей.
В 1974-ом году она вышла замуж за Бориса Мессерера,
и это был уже ее четвертый брак.
В 1979-ом году поэтесса принимала участие в создании литературного альманаха «Метрополь».
Альманах был неподцензурный, что соответствовало свободолюбивому духу Ахмадулиной.
Она не раз поддерживала опальных советских авторов-диссидентов: Владимира Войновича, Льва Копелова, Андрея Сахарова, Георгия Владимирова.
Она публиковала заявления в их защиту в «Нью-Йорк Таймс»,
ее выступления передавались по «Голосу Америки» и «Радио Свобода». Поэтесса скончалась в 2010-ом году, двадцать девятого ноября.
В последние годы, по утверждению ее мужа, Белла Ахатовна
сильно болела, практически ослепла и передвигалась на ощупь,
но дух этой необыкновенной женщины сломлен не был.
Она не любила воспроизводить в своей лирике историю
душевной скорби и страданий, но она часто указывала на них,
она понимала подоснову бытия:
«Не плачьте обо мне… Я проживу!»
Иосиф Бродский написал о поэзии Беллы Ахмадулиной,
что ее стих "размышляет, медитирует, отклоняется от темы",
Вознесенский сравнил его с "высшей гармонией",
а Евтушенко назвал "брюссельскими кружевами".
Одной из главных тем лирики Беллы Ахмадулиной – дружба,
одно из самых сильных и прекрасных чувств, часто связанной с грустью потери и расставания.
"По улице моей который год..." - одно их таких стихотворений, которое было положено на музыку М. Таривердиевым и стало известной песней из кинофильма "Ирония судьбы, или С легким паром!".
По улице моей который год
звучат шаги - мои друзья уходят.
Друзей моих медлительный уход
той темноте за окнами угоден.
Запущены моих друзей дела,
нет в их домах ни музыки, ни пенья,
и лишь, как прежде, девочки Дега
голубенькие оправляют перья.
Ну что ж, ну что ж, да не разбудит страх
вас, беззащитных, среди этой ночи.
К предательству таинственная страсть,
друзья мои, туманит ваши очи.
О одиночество, как твой характер крут!
Посверкивая циркулем железным,
как холодно ты замыкаешь круг,
не внемля уверениям бесполезным.
Так призови меня и награди!
Твой баловень, обласканный тобою,
утешусь, прислонясь к твоей груди,
умоюсь твоей стужей голубою.
Дай стать на цыпочки в твоем лесу,
на том конце замедленного жеста
найти листву, и поднести к лицу,
и ощутить сиротство, как блаженство.
Даруй мне тишь твоих библиотек,
твоих концертов строгие мотивы,
и - мудрая - я позабуду тех,
кто умерли или доселе живы.
И я познаю мудрость и печаль,
свой тайный смысл доверят мне предметы.
Природа, прислонясь к моим плечам,
объявит свои детские секреты.
И вот тогда - из слез, из темноты,
из бедного невежества былого
друзей моих прекрасные черты
появятся и растворятся снова.
1959
Ощущение потери и одиночества человеческой души
– частый мотив лирики поэтессы.
Искусство "призвано не веселить людей, а приносить им страдания",
- так молодая Белла Ахмадулина писала в своей статье еще в студенческие годы.
Кто знает - вечность или миг
мне предстоит бродить по свету.
За этот миг иль вечность эту
равно благодарю я мир.
Что б ни случилось, не кляну,
а лишь благославляю легкость:
твоей печали мимолетность,
моей кончины тишину.
1960
Метель
Февраль - любовь и гнев погоды.
И, странно воссияв окрест,
великим севером природы
очнулась скудость дачных мест.
И улица в четыре дома,
открыв длину и ширину,
берет себе непринужденно
весь снег вселенной, всю луну.
Как сильно вьюжит! Не иначе -
метель посвящена тому,
кто эти дерева и дачи
так близко принимал к уму.
Ручья невзрачное теченье,
сосну, понурившую ствол,
в иное он вовлек значенье
и в драгоценность перевел.
Не потому ль, в красе и тайне,
пространство, загрустив о нем,
той речи бред и бормотанье
имеет в голосе своем.
И в снегопаде, долго бывшем,
вдруг, на мгновенье, прервалась
меж домом тем и тем кладбищем
печали пристальная связь.
1965
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю - снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
Так прямо голову держу.
1957
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
1960-1961
Заклинание
Не плачьте обо мне - я проживу
счастливой нищей, доброй каторжанкой,
озябшею на севере южанкой,
чахоточной да злой петербуржанкой
на малярийном юге проживу.
Не плачьте обо мне - я проживу
той хромоножкой, вышедшей на паперть,
тем пьяницей, поникнувшим на скатерть,
и этим, что малюет Божью Матерь,
убогим богомазом проживу.
Не плачьте обо мне - я проживу
той грамоте наученной девчонкой,
которая в грядущести нечёткой
мои стихи, моей рыжея чёлкой,
как дура будет знать. Я проживу.
Не плачьте обо мне - я проживу
сестры помилосердней милосердной,
в военной бесшабашности предсмертной,
да под звездой моею и пресветлой
уж как-нибудь, а всё ж я проживу.
1968
А напоследок я скажу:
прощай, любить не обязуйся.
С ума схожу. Иль восхожу
к высокой степени безумства.
Как ты любил? - ты пригубил
погибели. Не в этом дело.
Как ты любил? - ты погубил,
но погубил так неумело.
Жестокость промаха... О, нет
тебе прощенья. Живо тело
и бродит, видит белый свет,
но тело мое опустело.
Работу малую висок
еще вершит. Но пали руки,
и стайкою, наискосок,
уходят запахи и звуки.
1960
Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.
Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю - снова не получится
Из этой встречи ничего.
Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
Так прямо голову держу.
1957
Героями стихотворений Ахмадулиной становились русские поэты
- от Александра Пушкина, Анны Ахматовой и Марины Цветаевой
до современников - Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко и Булата Окуджавы.
Свеча
Всего-то - чтоб была свеча,
свеча простая, восковая,
и старомодность вековая
так станет в памяти свежа.
И поспешит твое перо
к той грамоте витиеватой,
разумной и замысловатой,
и ляжет на душу добро.
Уже ты мыслишь о друзьях
все чаще, способом старинным,
и сталактитом стеаринным
займешься с нежностью в глазах.
И Пушкин ласково глядит,
и ночь прошла, и гаснут свечи,
и нежный вкус родимой речи
так чисто губы холодит.
1977
Взойти на сцену
Пришла и говорю: как нынешнему снегу
легко лететь с небес в угоду февралю,
так мне в угоду вам легко взойти на сцену.
Не верьте мне, когда я это говорю.
О, мне не привыкать, мне не впервой, не внове
взять в кожу, как ожог, вниманье ваших глаз.
Мой голос, словно снег, вам упадает в ноги,
и он умрет, как снег, и превратится в грязь.
Неможется! Нет сил! Я отвергаю участь
явиться на помост с больничной простыни.
Какой мороз во лбу! Какой в лопатках ужас!
О, кто-нибудь, приди и время растяни!
По грани роковой, по острию каната -
плясунья, так пляши, пока не сорвалась.
Я знаю, что умру, но я очнусь, как надо.
Так было всякий раз. Так будет в этот раз.
Исчерпана до дна пытливыми глазами,
на сведение ушей я трачу жизнь свою.
Но тот, кто мной любим, всегда спокоен в зале.
Себя не сохраню, его не посрамлю.
Когда же я очнусь от суетного риска
неведомо зачем сводить себя на нет,
но скажет кто-нибудь: она была артистка,
и скажет кто-нибудь: она была поэт.
Измучена гортань кровотечением речи,
но весел мой прыжок из темноты кулис.
В одно лицо людей, всё явственней и резче,
сливаются черты прекрасных ваших лиц.
Я обращу в поклон нерасторопность жеста.
Нисколько мне не жаль ни слов, ни мук моих.
Достанет ли их вам для малого блаженства?
Не навсегда прошу - но лишь на миг, на миг.