Однажды я искала в хор баса. Это было очень давно, в эпоху без интернета, когда все пользовались не менее эффективным ресурсом, проверенном веками под названием «сарафанное радио».

В назначенный для прослушивания день я ожидала басового нашествия в классе воскресной школы, разложив на фортепьяно коричневой полировки «Октябрь» партитуры для чтения с листа самых сложных в мире церковных произведений.

Надо сказать, что певчий тогда шёл косяком и был на редкость отборного качества. Любители дальше будничного клироса не прорывались, о хоровой инклюзии, когда в ансамбле на равных стоят калики перехожие с опытными и выученными певцами, тогда никто слыхом не слыхивал и в правых хорах пели люди с приличным музыкальным образованием, что позволяло прослушивать их сразу на Гречанинове, Никольском и Чеснокове, а не на чижике-пыжике напева дальних пустынь.

Сижу. Жду. Никого нет, хотя обещались человек пять. Заскучала, конечно. Зная, что в школе никого нет, решила вспомнить выпускную программу по фортепиано. Начала с «Патетической» Бетховена, дальше ХТК Баха, на «Революционном» этюде Шопена поняла, что никто сегодня прослушиваться не придёт и отдалась музыке со всей страстью.

— Гм… Хорошо играете…

Я замерла. Нет, не так. Я обмерла. Но не от неожиданности и испуга, а от восторга. Голос. Голос, который я услышала был настолько глубокий, тёплый, обертоновый… Голос, которым не пугают — им обнимают, согревают и дают вечное утешение.

Повернувшись, я увидела двух мужчин, стоящих у дверей. Обладателя голоса я узнала сразу — крепкий, осанистый мужчина, шаляпинского размера и такой же степени эффектности. В чуть затёртом, чёрного вельвета пиджаке, пронзительно розовой нейлоновой рубашке и кремпленовых брюках, цвета мокрого песка. Волосы густой волной, богатые брови, переходящие в ещё более богатые бакенбарды. В руках чемоданчик типа «дипломат».

Настоящий центральный бас. Николай Гяуров провинциальной оперы, всегда таких любила.

Второй мужчина был полной противоположностью этому графу Родольфо и сразу было понятно, что к музыке этот снулый невзрачный гражданин с впалой грудью не имеет никакого отношения. («Новый сторож или электрик» — так решила- «на мои пассажи забрёл случайно»).

— Проходите, проходите, очень рада — крепко вцепилась я в локоть эффектного мужчины и повела его к инструменту.

«Граф Родольфо» величественно прошествовал к фортепьяно. Поставил дипломат на стул, достал из внутреннего кармана женскую роговую гребёнку, одним движением причесал всю свою гриву-волну, продул гребень, обдав меня лёгким облаком из волос и перхоти. Потом обстоятельно вынул из другого кармана маленькую расчёску с частыми зубцами, прошёлся по бакенбардам, сдунул на меня очередную порцию волос и…

— Ну показывайте!

Я аж подпрыгнула от ужаса. Это был совсем не тот голос, которым я очаровалась с первой секунды. Это был вообще не голос. Скрип несмазанных петель в малой октаве.

Я изумлённо уставилась на разом померкшего дядьку.

— Что показывать?

— Столовую. Или как там у вас… Трапезную.

— Зачем?..

— Вы повара приглашали на работу?

— Нет. Я баса приглашала.

— Кого?! — нейлоново-розовая грудь приблизилась ко мне вплотную.

— Баса. Певчего. В хор.

И опять из-за спины раздался колдовской рокот.

— Я бас.

Обернувшись я потеряла дар речи. Из мужчины с впалой грудью (а не надо сутулиться!), широко, как Волга, Лена, Миссиссипи и Ниагара вместе взятые, лился божественный обертоновый голос.

— Меня Екатерина Андреевна к вам направила, сказала вы баса ищете.

Сомлев окончательно я только и сумела молвить

— Уже не ищу. Вы приняты.

— Столовая-то где у вас? — вынул меня из волнительного удивления мужчина с бакенбардами.

— А, да, трапезная в этом же здании, только вход с другой стороны.

— Спасибо! А вы меня правда за певца приняли?

— Правда. Внешность у вас. Импозантная. Сценическая.

— Что есть, то есть, всегда за артиста принимают, — гордо сообщил повар.
Подхватил свой дипломат и ушел.

И несколько лет у меня пел сказочный бас с абсолютно не сценической внешностью, а в трапезной работал шикарный повар, которого все называли не иначе как граф Родольфо.

(Граф Родольфо — один из главных персонажей оперы Беллини «Сомнабула»).

@Ульяна Меньшикова

фото на обложке: foto.patriarchia.ru/Сергей Власов

Источник ➝