[показать]

30 марта 1867 года делегации Российской империи и Соединенных Штатов подписали договор о продаже Аляски. Полтора столетия вокруг этого события периодически вспыхивают жаркие споры, поскольку и в царские времена, и в Советском Союзе, и в современной России находились публицисты и политики, стремившиеся указать на несправедливость этого договора и его коррупционный характер. Обычно это использовалось как аргумент в сиюминутных политических баталиях, а обвинения строились на абстрактных лозунгах, без учета конкретных экономических и политических реалий середины XIX века. «Известия» — об исторической сделке императора Александра II и президента Эндрю Джонсона.

Русская Америка

Северо-восточная часть Америки стала именоваться «русской» в 40-е годы XVIII века, после того как две Дальневосточные (или Камчатские) экспедиции под руководством Витуса Беринга сначала доказали, что между Азией и Америкой существует пролив, а потом сумели достичь его восточного, американского берега.

Впрочем, открытие еще не означало освоения. В середине XVIII века в разгаре была длившаяся несколько десятилетий война с чукчами. Толком не была еще освоена Камчатка, а низовья Амура по Нерчинскому договору 1689 года считались китайскими, поэтому туда наши люди и вовсе старались не заходить. Не закрепившись толком на азиатском берегу Тихого океана, всерьез пытаться осваивать другой континент было совершенно нереально. Русские промысловики имели сезонные фактории в Америке, в которых торговали с алеутами и эскимосами, скупая у них ценные шкуры каланов (их называли морскими бобрами) и моржовый бивень, но не более.

Всё закончилось в 1763 году, когда вспыхнуло печально известное восстание алеутов Лисьей гряды, в результате которого были утоплены четыре русских корабля и погибли практически все находившиеся в факториях промышленники и моряки — более полутора сотен человек.

Осознав бессмысленность насильственного покорения далеких земель, русская корона изменила тактику. Переход к мирной колонизации связан с именами сибирского губернатора Федора Ивановича Соймонова и назначенного в 1760 году в Анадырь подполковника Фридриха Христиановича Плениснера. Им удалось примириться с чукчами и алеутами, после чего появилась возможность вернуться к промышленному освоению дальневосточных краев.

В 1772 году в алеутской Уналашке было основано первое уже постоянное русское торговое поселение, специализировавшееся на пушном промысле, а к концу века этот городок становится главной базой Российско-Американской компании, созданной специально для освоения заморских земель. Официально она именовалась «Под Высочайшим Его Императорского Величества покровительством Российская Американская компания». Инициатором ее создания выступили купец Григорий Шелехов и его зять дипломат Николай Резанов, устав утвердил император Павел.

Недолгий расцвет компании наступил на рубеже XIX века при Александре Баранове, которого Шелехов уговорил стать первым главным правителем Русской Америки. Это был выдающийся организатор, и его роль в процветании колоний была огромна. Он основал Новоархангельск на острове Ситка (ныне остров Баранова), примирился с воинственными индейцами-тлинкитами, строил укрепленные поселки, основал верфь, наладил отношения с обретшими независимость США.

Ему удалось взять под контроль буйных и независимых промысловиков и навести в Русской Америке определенный порядок. Для снабжения колоний продовольствием Баранов наладил связи с испанской Калифорнией и даже основал недалеко от Сан-Франциско поселение Форт-Росс. Именно оттуда, а не из Сибири, шло снабжение Русской Америки продовольствием.

Двадцать восемь лет правления Баранова (он скончался в 1819 году) стали «золотым веком» заморских территорий. Отчасти его дело смог продолжить Петр Чистяков, руководивший колониями в конце 1820-х годов, но потом наступил упадок. На то были вполне объективные причины — росла конкуренция со стороны британских (особенно после Опиумной войны), американских и канадских коммерсантов, был почти выбит калан, по-прежнему очень затруднены были коммуникации с Сибирью и Центральной Россией — письма могли идти несколько лет. Балтийские и черноморские порты были слишком далеко от Новоархангельска, а ведь все товары и грузы везли морем. Естественно, российские фактории были в гораздо большей степени ориентированы на торговлю с Америкой, нежели с Россией.

К середине XIX века в Русской Америке проживало всего около пятисот русских (в основном сотрудников РАК) и чуть более тысячи православных «креолов» — детей от браков русских с местными женщинами.

Из отчета директора Российско-Американской компании (РАК) Дмитрия Максутова министру финансов от 21 сентября 1845 года.

«Постепенное истощение нынешних средств неминуемо повлечет за собою разстройство дел Компании и тогда Правительство или должно принять на себя управление Колониями, и лишась ныне получаемых оным от торговли Компании выгод, обременить себя значительными на содержание их расходом, или наконец отказаться от Колоний и предоставить их в пользу других наций, жаждущих подобнаго приобретения для усиления владычества своего на морях».

Прибыли компания уже не приносила, а ее долг перед министерством финансов к 1866 году составил 725 тыс. рублей. 20 августа 1866 года император вынужденно «повелеть соизволил» снять с нее долг казне и выплачивать компании ежегодное «пособие» в 200 тыс. рублей.

Между Крымской и Гражданской

Первые разговоры о возможной уступке русских колоний начались еще при императоре Александре I. Были они неофициальными и до решения дело не дошло. Политика Николая I подобные шаги исключала: «Там, где раз поднят русский флаг, он уже спускаться не должен», — говорил император. Однако весной 1854 года после начала Крымской войны руководство Российско-Американскойкомпании на свой страх и риск заключило договор с правительством США о трехлетней аренде Новоархангельска американцами. Это была единственная надежда защитить город от появившегося на Дальнем Востоке англо-французского флота. Сумма аренды была определена в $7 млн 600 тыс. Ратифицирован документ так и не был, поскольку главе РАК Степану Воеводскому удалось заключить с британской компанией Гудзонова залива договор о взаимном нейтралитете. Кстати американцы, которые были в добрых отношениях с Россией и враждебных с Британией, предлагали заключить аналогичную сделку на Камчатские земли, что могло защитить Петропавловск от нападения союзников. Но это был город не «компанейского», а императорского подчинения, и Россия от предложения отказалась.

Генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьев (с 1858 года граф Муравьев-Амурский) еще до начала Крымской войны всерьез заговорил о необходимости отказа от американских владений:

Из записки генерал-губернатора Николая Муравьева императору Николаю I. Весна 1853 года.

«…Теперь, с изобретением и развитием железных дорог, более еще, чем прежде, должно убедиться в мысли, что Северо-Американские Штаты неминуемо распространятся по всей Северной Америке, и нам нельзя не иметь в виду, что рано или поздно придется им уступить североамериканские владения наши. Нельзя было, однако ж, при этом соображении не иметь в виду и другого: что весьма натурально и России если не владеть всей Восточной Азией, то господствовать на всем азиатском прибрежье Восточного океана. По обстоятельствам мы допустили вторгнуться в эту часть Азии англичанам… но дело это еще может поправиться тесной связью нашей с Северо-АмериканскимиШтатами».

Итак, прагматичный губернатор предлагал элегантно отказаться от разорительных американских владений РАК с тем, чтобы не распылять силы и сосредоточиться на удержании азиатского берега Тихого океана, которому угрожали укрепившиеся в Китае британцы. Форпостом на юго-востоке Муравьев предлагал сделать остров Сахалин, над которым осенью 1853 года был поднят российский флаг — именно туда можно было не торопясь переправить имущество и сотрудников Российско-Американской компании. Муравьев вполне обоснованно утверждал, что такая сделка укрепит отношения с США — единственным союзником России на Дальнем Востоке, в противовес агрессии британцев. Упорство же в удержании американских колоний неминуемо приведет к конфликту с расширяющимися Штатами и всё равно не спасет от неизбежной потери колоний в будущем.

Война доказала правильность видения ситуации Муравьевым и выступила катализатором процесса продажи. Тем более что бескомпромиссного Николая на троне сменил более гибкий Александр. В стране начинались реформы, но казна была пуста, а долги огромны.

Весной 1857 года он направил специальное письмо по этому поводу министру иностранных дел Александру Горчакову — кстати, лицейскому товарищу Пушкина и будущему канцлеру. Последний идею в целом одобрил, а министр финансов Михаил Рейтерн, у которого появилась возможность хоть немного пополнить казну, так и вовсе выразил восхищение. Поддержали начинание и другие высокопоставленные лица.

Однако тема была щекотливая, и публично выражать свое мнение до окончательного решения государя чиновники опасались. А тут еще и Америке стало не до северных территорий — политическая ситуация в стране накалилась, а в начале 1861 года вспыхнула Гражданская война.

Когда страсти за океаном улеглись (южане прекратили сопротивление летом 1865 года), к идее передачи земель вернулись. Летом 1866 года состоялся дружественный визит американской эскадры во главе с Густавусом Фоксом в Россию и, видимо, там вопрос о северных землях как-то поднимался. Во всяком случае именно вскоре после этого в Санкт-Петербург был вызван российский посланник в Вашингтоне Эдуард Стёкль, которому предстояло сыграть в этом деле важнейшую роль.

«Холодильник госсекретаря Сьюарта»

28 декабря 1866 года (все даты по новому стилю) в парадном кабинете МИД России на Дворцовой площади состоялось совещание, на котором присутствовали император Александр II, великий князь Константин, министры Горчаков и Рейтерн, управляющий морским министерством Николай Краббе и посол Стёкль. Все участники однозначно высказались за продажу российских земель (формально, земель Российско-Американской компании) в Северной Америке Соединенным Штатам, а заинтересованным ведомствам было поручено подготовить для посланника в Вашингтоне свои соображения относительно условий передачи. Спустя две недели «во исполнение объявленной Его императорским величеством в особом заседании… высочайшей воли» министры сформулировали свои соображения: необходимо, чтобы «русским подданным и вообще жителям колоний» было предоставлено «право остаться в оных или беспрепятственно выехать в Россию. В том и в другом случае они сохраняют право на всю свою собственность, в чем бы она ни состояла».

Посланник Стёкль прибыл в Вашингтон в марте 1867 года и незамедлительно напомнил государственному секретарю Уильяму Сьюарду «о предложениях, которые делались в прошлом о продаже наших колоний», уточнив, что «в настоящее время императорское правительство расположено вступить в переговоры».

Госсекретарь Уильям Генри Сьюарт был весьма незаурядной фигурой. Бывший губернатор штата Нью-Йорк конкурировал на президентских выборах с Авраамом Линкольном, но когда последний победил, согласился занять пост госсекретаря и стал одним из ближайших друзей и соратников президента. В ночь убийства Линкольна (14 апреля 1865 года), на Сьюарда тоже было совершено покушение — убийца проник в его дом и нанес серьезные ножевые ранения ему и его сыну, но им удалось отбиться. Сьюарт пользовался огромным авторитетом и сохранил свой пост в правительстве возглавившего страну после гибели Линкольна вице-президента Эндрю Джонсона.

18 марта президент подписал официальные полномочия для ведения переговоров Сьюарду, после чего встречи государственного секретаря с русским посланником приняли официальный характер.

В соответствии с процедурой договор был передан в конгресс. Но поскольку сессия конгресса закончилась как раз в день подписания, президент созвал чрезвычайную исполнительную сессию сената. Судьба договора оказалась в руках членов сенатского комитета по иностранным делам, в состав которого входили Чарльз Самнер из Массачусетса (председатель), Саймон Камерон из Пенсильвании, Уильям Фессенден из Мэна, Джеймс Харлан из Айовы, Оливер Мортон из Индианы, Джеймс Патерсон из Нью-Гэмпшира и Рэверди Джонсон из Мэриленда.

Поначалу идея приобретения Аляски, именно так (от алеутского сочетания алясхах — «китовое место») называли эти земли в США, энтузиазма у сенаторов не вызвала. Например, Фессенден в ходе обсуждения заявил, что готов поддержать договор, «но с одним дополнительным условием: заставить государственного секретаря там жить, а русское правительство — его там содержать». Примерно в том же духе высказывались оппозиционные газеты, которые пестрели заголовками типа «Глупость Сьюарда», «Зоопарк полярных медведей Джонсона», «Сьюардовский сундук со льдом» и т. д.Газета New York Herald иронизировала по поводу «наполеоновской затеи» Сьюарда, который приобрел для Америки «50 тыс. эскимосских жителей, из которых каждый в состоянии выпить по полведра рыбьего жира за завтраком».

Тем не менее сенат проголосовал «за», причем с огромным перевесом. Ходили слухи, что для этого посланнику Стёклю и госсекретарю Сьюарду пришлось проделать большую работу, и не все сенаторы изменили свою точку зрения бескорыстно.

Палатой представителей конгресса США деньги были выделены лишь спустя год, летом 1868-го, когда русский флаг над Новоархангельском уже был спущен. В качестве компенсации за задержку российская сторона получила дополнительно 200 тыс. Стёкль поручил банку Риггса перевести $7 млн 35 тыс. в Лондон, в банк братьев Бэрингов, еще 165 тыс. были потрачены им в США. Часть этой суммы получили в качестве премий сотрудники миссии, готовившие договор юристы и сам посланник, а остальные деньги, как считает большинство исследователей, Стёкль потратил на подкуп журналистов, сенаторов и конгрессменов. В архиве сохранилось указание Александра II «зачислить действительным расходом» средства, потраченные посланником на «известное Его императорскому величеству употребление», а подобная формулировка обычно сопровождала расходы секретного и деликатного характера, в том числе и взятки. Впрочем, лоббизм в США и сегодня считается делом вполне легальным.

Американские мифы

В России сделка была встречена по-разному. Люди, знавшие ситуацию, считали ее большой удачей, но широкое «общественное мнение», конечно, выступало против; особенно усердствовали в своем неприятии сделки славянофилы. Поначалу некоторые даже отказывались верить в сообщения, пришедшие по трансатлантическому телеграфу:

…Неужели чувство народного самолюбия так мало заслуживает внимания, что им можно жертвовать за какие-нибудь 5−6 млн долларов? Неужели трудами Шелихова, Баранова, Хлебникова и других самоотверженных для России людей должны воспользоваться иностранцы и собрать в свою пользу плоды их? Нет. Решительно отказываемся верить этим нелепым слухам…

Редактор-издатель газеты «Голос»

Андрей Краевскоий

РАК завоевывала эту территорию и устраивала на ней поселения с огромным пожертвованием труда, и даже крови русских людей. Более полстолетия компания затрачивала свои капиталы на прочное водворение и устройство своих колоний, на содержание флота, распространение христианства и цивилизации в этой далекой стране. Эти затраты делались для будущего, и только в будущем они могли окупить себя. В случае продажи компания теряет всё".

Критиковать было легко и приятно, поскольку переговоры велись в условиях строжайшей секретности, и даже после закрытия сделки власти не сочли необходимым дать необходимые разъяснения. Из-за этого родилась масса легенд, некоторые из которых живы и поныне.

Первая состояла в том, что деньги до России так и не дошли — говорили о том, что корабль с золотом из Америки затонул где-то в Финском заливе. На деле же поступившие в лондонские банки 7 млн были израсходованы на покупку паровозов и другого необходимого имущества для строительства Курско-Киевской,Рязанско-Козловской и Московско-Рязанской железных дорог. Это подтверждено документально.

Не менее популярной стала легенда о коррупционном характере сделки, которая обогатила всех, кто в ней участвовал, — посла Стёкля, Сьюарта, великого князя Константина и т.д. Мол, «продали родину за бесценок», а полученные за это от американцев деньги положили в карман. Это тоже чистой воды ложь. Начать следует с того, что во время предварительных обсуждений речь шла о том, что от колоний придется отказаться, даже если никто не пожелает их купить, — они были убыточны для казны. Кроме того, Стёкль имел полномочия опускать цену до 5 млн, но сумел заработать для России лишние два — деньги по тем временам огромные. Потраченные же им на подкуп сенаторов средства вряд ли стоит считать чрезмерными. Сам посланник получил лишь премию в $ 21 тыс., что зафиксировано документально.

Отчасти слухи о нечистоплотности посла были порождены тем, что после этой сделки Стёкль ушел со службы, но в Россию не вернулся, а поселился в Париже, где и прожил остаток лет. Но знавшие посланника люди говорили, что он очень переживал из-за того, что для российского общественного мнения он стал изгоем и именно из-за этого он не захотел переехать в Петербург. Кроме того, он был сыном австрийца и итальянки, вырос в Стамбуле, а всю жизнь прожил в США с супругой-американкой. Хотя он честно служил России, но никогда не жил в ней и даже не имел дома. Кстати, кроме премии за успешную сделку, он получил от Александра II орден Белого орла и пожизненную пенсию.

Третий миф связан с тем, что якобы Аляску не продали, а отдали в аренду на 99 лет. Происхождение этого слуха загадочно — ни в каких документах об аренде речи не идет — а появился он во время холодной войны, когда подошел соответствующий срок. Кончилось дело тем, что в семидесятые годы МИД СССР и США даже пришлось издать совместное коммюнике, в котором говорилось, что разговоры эти не более чем досужие вымыслы.

Георгий Олтаржевский