«А у Войны всегда грязные ладони…»

Н. Медведева

Дебютный фильм 27-летнего Алексея Германа-младшего (сына знаменитого режиссера Алексея Германа) «Последний поезд» очень легко обвинить в не-патриотизме и измене национальным интересам страны. Но для того, чтобы отбросить все эти немыслимые обвинения, нужно хотя бы один раз посмотреть фильм. Тем более что проблема Войны здесь ставится по особому: так, как этого еще никто не делал в отечественном кино. Картина снята в привычном «германовском» черно-белом формате, на немецком языке с русскими субтитрами. Таким образом, создается аутентичная картина Войны: черно-белый цвет – цвет документальной кинохроники и только в таком цвете может восприниматься правды Войны. Необычен и вызывающ выбор главных героев-немцев: неуклюжий доктор Пауль Фишбах и почтальон Петер Крейцер. Похоже, это первая попытка в русском кино снять фильм о Войне с «обратной» стороны, на Западе подобные попытки делались неоднократно, стоит хотя бы вспомнить знаменитый фильм С. Пэкинпа «Железный крест». Понятно, что советское кино не могло снимать фильмы о Войне в подобной проекции событий, но Запад тоже не спешит посмотреть на Войну глазами простого советского солдата, неуклюжие попытки в стиле фильма «Враг у ворот» не в счет. Свой выбор главных героев сам режиссер объясняет желанием ответить немецким кинематографистам: «Они не избавились от комплексов, русские в их фильмах неестественные. Мой фильм - ответ им».  Тем  самым Герман-сын хочет показать, что русские режиссеры не боятся быть объективными, и потому его герой - немецкий доктор, а не русский. Основная проблематика фильма – это проблема «маленького» человека. Сегодня в бесконечных  спорах о том, сколько же действительно было человеческих жертв в Войне, теряется ценность одной отдельно взятой человеческой жизни. Тем более если это жизнь толстого неуклюжего немца-врача.

В фильме нет постановочных батальных сцен, которыми обычно сопровождается военное кино, все предельно лаконично и сдержанно. Черно-белый экран, немецкая речь и русские субтитры заставляют постоянно следить за происходящим. Здесь важен каждый кадр, хотя нет никакого активного действия. Приехавшие на своем «последнем поезде» на Восточный фронт немецкий доктор Фишбах и почтальон Крейцер мучаются одним основным вопросом: «за что?». Герои фильма – пешки Войны, они ничего не решают, от них не зависит исход событий. И в этом открывается еще одна страшная сторона Войны. Война – это не только время героических подвигов, но, прежде всего, время безвестной и бесславной смерти. И это является главной проблемой героев: «Это так страшно, так страшно. Я стоял и думал, что лампочка погаснет, а за ней ничего. Все черное и меня нет. Если мы здесь умрем, то об этом никто не узнает. Найдут через сто лет останки и выбросят. Так странно, так странно. Здесь все останется, меня не будет, а это дерево будет. И болото это будет…».

Герои фильма – это обычное «пушечное» мясо, которому просто суждено погибнуть. Война не есть их осознанный выбор, а их повинность, которую надлежит отбыть. Врач и почтальон – это обслуживающий персонал, «stuff», о жизни которого никто никогда и не думал. В этом вся трагедия и ужас Войны. Человеческая жизнь становится ничем, теряет свою абсолютную ценность и смысл. Человек умирает бессмысленно, без драматургии, без сюжета…

Пустынные и заснеженные белорусские леса. Немецкие войска безнадежно отступают. Партизаны греются в разваливающейся избушке. Женщины мечтают о скорой победе, о том, как жизнь начнет становиться все лучше и лучше; мечтают о Париже. Но у Войны свои нечеловеческие волчьи законы, в которых нет места простым человеческим мечтам, здесь нет места сантиментам: если не ты «их», то «они» тебя. Этот закон срабатывает сразу и без промедления.

Сейчас модно «пересматривать» итоги Войны, но фильм абсолютно лишен какой-либо политической подоплеки, в нем нет этого ложного пафоса. Обычные, никому не нужные люди и Война. Обычные в нашем человеческом, земном восприятии. Вся эта ситуация особенно страшна и ужасна тогда, когда человек не знает и не понимает почему все именно «так» происходит. «Я бы хотел стать камнем, лежать на берегу. Было бы все так просто, так просто», – произносит в отчаянии  доктор Фишбах. Но все далеко не просто.

Финал картины особенно пронзителен. Доктор с почтальоном обнаруживают убитых партизан, - среди которых повешенный мужчина, не ставший в них стрелять, убитые женщины, сгоревшая изба. Но одна из женщин еще жива, и почтальон Крейцер вытаскивает её из под обломков сгоревшей избы. Доктор Фишбах понимает, что он как врач обязан её спасти, но шансов на это уже нет никаких. Женщина умирает у него на руках, почтальон Крейцер замертво (видимо от какой-то болезни) падает в снег, а отчаявшийся доктор Фишбах с поломанным зонтом  символизирует дикость и безысходность всего происходящего. И, казалось бы, у нас не должно быть никакой и толики жалости к «этим» немцам, которые пускай даже и не по своей воле оказались на фронте. Война имеет бесчеловечные законы, и очень сложно бывает во вражьем стане разглядеть человеков. И если это сложно делать во время самой Войны, то нужно пытаться это сделать тогда, когда Война уже закончена, и мы должны извлекать из всего уроки. А уроки эти таковы – что наш мiр заселен не динозаврами, а все же людьми. Человеческие конфликты вовлекают в свою амплитуду людей абсолютно чуждых каким-либо конфликтам. Проблема «маленького» человека (пусть даже из стана врага) и большой Войны, - это вечная проблема, которая не разрешится ни сегодня, ни завтра. Но неразрешимость этой проблемы, не повод, чтобы не обращать на нее внимание. И в этом плане фильм Германа-сына уникален. Помимо вполне очевидных  художественных достоинств картины, особенно в изобразительном, кинематографическом плане, фильм поражает своим умением показать всю пустоту и безысходность происходящих событий.

иерей Димитрий Карпенко