Люська себе в удовольствиях не отказывала. Главным ее принципом, пожалуй, был принцип древних и, конечно, бородатых, физиологов, цинично переведенный с древне-греческого как "Организм сам знает, что, сколько и когда ему требуется. Надо только слушать его." Поэтому Люська запросто могла навернуть кусок торта в одиннадцать вечера и улечься спать, положив сытый живот рядом. Причем они оба не терзались- ни он - голодом, ни она - женской похудательной совестью, и оба же оставались десятилетиями в замечательной физической форме на глаз и наощупь. При этом, стоило Люське ощутить, что в процессе поедания удовольствие прекратилось, она отодвигала тарелку, и равнодушно отказывалась доедать ее содержимое. Это в равной степени касалось как котлет и борща, так и тортов и заморских деликатесов. В равной степени это касалось и секса.
- Секс - это такой же продукт человеческой культуры. - Пожимала плечами моя подруга. - Пища есть органическая, духовная, есть сексуальная. Гармония должна быть во всем. Закон только один - не навреди..
"Не навреди" относилось прежде всего к свой личности и личности партнера. Люська легко могла исчезнуть с вечеринки с непонятным, впервые увиденным лицом, а на вопрос: "Ну? Как?" Отвечала только легкой улыбкой, "все было хорошо". Девчонки недоумевали и не понимали. Они по извечной женской традиции влюблялись во все, что оказывалось допущенным к телу и из этого всего пытались извлечь вселенский смысл межполовых отношений. Мужчины терялись, ожидая от Люськи привычно-женского извлечения вселенского смысла и пытались выяснять, почему же она в них не влюбляется. Короче, публика озадачена, Люська удаляется, не оглянувшись.
- Люсь, но это же ...ство! - озадаченно спрашивала я.
- Почему? Ну, может, с обывательской точки зрения это и так. Но давай поглядим, как взрослые люди, на встречу в ночном клубе или на сайте знакомств. Вводные данные - встреча ограничена временем, так как хоть клуб и закрывается под утро, но твои "18 лет" с лица исчезнут к полуночи, как у Золушки ее шмотки от Гуччи, и завтра можно проспать на работу.
- Мужчина и женщина преследуют одну и ту же цель - общая постель. Мужчина идет к ней прямо и как можно быстрее, чем оскорбляет женскую романтическую привычку растянуть удовольствие. Женский путь к совместному ложу долог и извилист и вполне оправдан, если обитатель ее ложа после секса пойдет в магазин за продуктами и в детсад за детьми. А что, если женщина не хочет доверить ему добычу пропитания и тем более создание детей, которых потом еще и из садика забирать придется?. Ведь есть уйма прекрасных представителей мужского племени, которые в силу разных причин не подходит на роль пилигрима по твоей жизни. Является ли это основанием не воспринимать его как мужчину? И не является ли ошибочной попытка втиснуть-таки его, неподходящего, в прокрустово ложе семейных обязательств?
Я задумалась, примеряя к себе заново объекты неудачных моих романов. Сдаваться Люське так быстро не хотелось, хоть и выглядели мои прежние попытки именно так, как рисуют в книжках бедолагу Прокруста - толстенько, волосатенько, растрепанно и ... неупотребимо.
- Каждый мужчина, оказываясь рядом, как-то влияет на женщину. И именно задача женщины регулировать это влияние. Чтобы оно не несло разрушения, а только созидало и обогащало ее.
- Почему мы помним о роли женщины среди горшков у очага и почему же, тем не менее, этот воспеваемый очаг банальным образом превратился в кухню с кастрюлями? Может, стоило помнить еще и о внутренней целостности? Мы можем дать так много друг другу, если не хотим все забрать... Только не надо требовать невозможного. Ведь вряд ли ты станешь просить свою кошку заполнить квитанции за свет и газ, а вот погреть руки в ее теплой шерстке и насладиться ее довольным мурлыканием - просто твоя святая обязанность, как хозяйки. И заметь, - хитро прищурилась Люська,- кошке это тоже доставляет удовольствие. Никто не обращает внимания на простое правило отношений: если не требовать, тебе запросто дадут желаемое. И еще картошину "сверху". Человек легко отдает, если у него не отнимают.
- Но секс - это слишком личное! - возмутилась я.
- А кто тебя заставляет идти в постель, если ты не хочешь? - Резонно возразила Люська.
- Так ведь хочется.. - немного засмущалась я.
- Так возьми. - Пожала плечом моя циничная подруга. - Ровно столько, сколько в данный момент тебе нужно. И дай столько, сколько сейчас можешь. А если ты в эмоциональном провале и ничего не можешь подарить партнеру, так и бери по минимуму.
Я задумалась... Никто не видел Люську расстроенной свиданием, такое впечатление, что неудачных свиданий у нее не случается. И никогда ее мужчины не отзывались о ней пренебрежительно или легкомысленно. Она, даже проходя по краешку их жизни, умудрялась легко коснуться каких-то, только ей видимых струн, и оставляла о себе воспоминание, которое блестело в глазах мужчины неким секретным кодом, распознаваемым другими мужчинами и вызывавшим у них зависть.