Небольшой город Люцерн в Швейцарии мало чем отличается от своих собратьев – небольших старых городов Европы. Но есть в нем один памятник, благодаря которому город прославился на весь мир. «Умирающий лев» – памятник погибшим швейцарским гвардейцам, лишенный ненужной патетики и политизированности, таких свойственных черт для памятников подобной тематики.
«Самое грустное и самое трогательное каменное изваяние в мире», как назвал его Марк Твен
Восстание 10 августа 1792 года — один из ключевых моментов Великой Французской революции. Парижане осадили резиденцию короля Людовика XVI — дворец Тюильри. Регулярные войска уже не были подконтрольны королю и переходили на сторону восставших. На стороне Людовика оставалась лишь дворцовая охрана — полк швейцарских гвардейцев численностью немногим более тысячи человек.
Гвардейцы стойко обороняли дворец и давали достойный отпор противнику. Однако Людовик XVI запретил стрелять по толпе из орудий. Восставшие имели значительный численный перевес, дворец был захвачен, король арестован. Во время штурма погибло около шестисот швейцарских воинов, шестьдесят гвардейцев были казнены, ещё двести — захвачены в плен. Большинство последних не пережили сентябрьскую резню 1792 года, кто-то умер в тюрьме от ран. Лишь 350 солдатам и офицерам из тысячи ста десяти удалось избежать гибели.
Карл Пфюффер, один из швейцарских гвардейцев, во время событий 10 августа находился в отпуске в Люцерне, благодаря чему ему удалось избежать печальной судьбы. Он был настолько потрясен гибелью своих товарищей, что решил создать памятник гвардейцам, защищавшим дворец Тюильри. Однако не все было так просто и прошло около тридцати лет, прежде чем Пфюффер смог осуществить задуманное.
Прослужив еще несколько лет наемным офицером, Пфюффер в 1801 году вернулся в родной город, где вскоре занял высокий пост в городском совете и возглавил Люцернское общество искусств. Но и после этого воплощение идеи не могло осуществиться – Швейцария находилась под властью Франции и создание памятника жертвам французской революции не получило бы одобрения Наполеона. Но как только Швейцария вернула себе независимость, а династия Бурбонов вернула себе престол, Карл Пфюффер приступил к воплощению своего замысла…
В 1818 году Пфюффер обнародовал проект строительства памятника швейцарским гвардейцам. И хотя немногие откликнулись на его призыв о помощи, все-таки средства, необходимые для начала работ, были собраны. Свой вклад внесли знатные иностранные фамилии и в том числе русская царская семья.
Барельеф, изображающий мертвого льва, придавленного к земле разбитым оружием, прикрывающего собой щит с изображением гербов Франции и Швейцарии, решено было высечь в скальном выступе за пределами Люцерна. Пфюффер обращался ко многим швейцарским художникам с предложением создать макет будущего памятника, но, к сожалению, ни один вариант не смог его удовлетворить. Для воплощения своей задумки Пфюффер решил привлечь художника с мировым именем и написал письмо с предложением Бертелю Торвальдсену, в то время очень известному датскому скульптору. Торвальдсен заинтересовался проектом и уже через несколько месяцев предоставил первые эскизы памятника, однако, впечатлившись рассказом о героическом подвиге швейцарских гвардейцев, счел лучшим изобразить не мертвого, а умирающего льва.
По разным причинам Торвальдсен не смог сам взяться за создание памятника, и эта работа была поручена швейцарскому скульптору Эггеншвеллеру, который, не успев начать работу, погиб, упав с лесов. На его место пригласили другого швейцарского скульптора Лукаса Ахорна, который и высек в скале льва по макету Торвальдсена.
Работу над памятником закончили 7 августа 1821 года, и ровно через двадцать девять лет после трагических событий состоялось торжественное открытие монумента, на котором, кроме первых людей Швейцарии, аристократов со всей Европы и швейцарской знати, присутствовали оставшиеся в живых ветераны швейцарской гвардии. Первым караульным памятника был назначен отставной капрал Давид Кларк, который в тот трагический день вместе с четырьмя сослуживцами отвоевал у нападавших на Тюильри пушку, получив при этом ранение.
Сам Торвальдсен увидел свое творение только через двадцать лет, в 1841 году, и высоко оценил работу Лукаса Ахорна, заметив, что памятник швейцарским гвардейцам будет известен более других, и ни время, ни беспощадная погода не смогут этому помешать. Он не ошибся: Умирающий лев стал знаменит во всем мире, а его копии позже были установлены в Греции и США.
До сих пор Умирающий лев является непревзойденным воплощением печали и скорби, напоминанием о героическом поступке гвардейцев, принесших себя в жертву ради спасения короля чужой страны.
В Люцерне есть удивительный памятник; он сделан Торвальдсеном в дикой скале. Во впадине лежит умирающий лев; он ранен насмерть, кровь струится из раны, в которой торчит обломок стрелы; он положил молодецкую голову на лапу, он стонет, его взор выражает нестерпимую боль; кругом пусто, внизу пруд; всё это задвинуто горами, деревьями, зеленью— Александр Герцен. «Былое и думы», 1869
Лев лежит в своем логове на срезе невысокой отвесной скалы, ибо он высечен в горной породе. Фигура его огромна и преисполнена величия. Голову он склонил набок, сломанное копьё торчит из плеча, лапа лежит на лилиях Франции, защищая их. Виноградные лозы свешиваются со скалы, ветер играет в их листьях, где-то наверху бьет ключ, и прозрачные капли стекают в водоём у подножия скалы, а в неподвижной глади водоёма, как в зеркале, качается среди кувшинок отражение льва. Кругом зеленые деревья и трава. Это уютный, отдохновенный лесной уголок, отрешённый от шума, суеты и смятения, — и всё это так, как должно быть, — ведь львы и в самом деле умирают в подобных местах, а не на гранитных пьедесталах, воздвигнутых в городских парках, за чугунными решетками фасонного литья. Люцернский лев везде производил бы большое впечатление, но здесь он особенно на месте…— Марк Твен. «Пешком по Европе», 1880