Это цитата сообщения liudmila_leto Оригинальное сообщение

Пришвин гораздо больше, чем его детские книги и рассказы о природе. 150 лет со дня рождения

Мы со школы привыкли, что Пришвин - безобидный певец русской природы, автор рассказов «Ежик» и «Норка и Жулька». Большинство людей читают его в 10-12 лет, а потом благополучно забывают.

4 февраля исполняется 150 лет со дня рождения
Михаила Михайловича Пришвина(1873-1954)


Сам он, впрочем, своим главным трудом считал феноменальные дневники, которые вел на протяжении почти 50 лет и которые в опубликованном виде занимают 15 (!) томов. Из них действительно видно, что силы истории интересовали Пришвина не меньше сил природы, а его любопытство натуралиста возбуждали и отношения между людьми.

Фундаментальный и уникальный по объёму и достоверности наблюдений, образов и авторских мыслей источник изучения не только творчества писателя, но и полной драматизма истории русского общества в полувековой период, начиная с 1905 г..
Пришвин не рассчитывал, что его истинные мысли когда-нибудь станут известны широкому читателю.

"За каждую строчку моего дневника - десять лет расстрела", - говорил Михаил Михайлович. И это совсем не означало, что он поливал грязью кого-то или что-то, сидя в глухой оппозиции или релокации. Отнюдь, он всегда оставался со своей Родиной и со своими людьми, которых обожал так, как только и может обожать настоящий писатель: "Живи, любимый человек".

В другом дело. Это, пожалуй, самые объективные дневники русской жизни ХХ века. Беспристрастные наблюдения и размышления, в которых нет простых вопросов и упрощенных ответов. Нет однозначных "да" или "нет", а есть и то, и другое, и третье. Отсюда - готовность к расстрелу.

Объективность редко принимают и поощряют, еще реже ее берут за основу истории. Но Пришвин писал дневники для будущих поколений.

Дневники Михаил Пришвин считал очень важными историческими документами. Во время войны они с женой спрятали уже исписанные тетради в лесу, завернув их в резиновые мешки и закопав в землю.

Пришвин и Лиорко

Позже они откопали их, а после смерти писателя Валерия Лиорко (вторая жена писателя) сложила все сохранившиеся записи в оцинкованные ящики и запаяла их, после чего снова закопала на несколько лет. И только во времена «оттепели» Валерия решилась достать дневники мужа и начала расшифровывать его записи и подготавливать их к печати.

Но опубликованы записи ее мужа были уже после ее смерти. В 1982 году началось издание полного собрания сочинений Пришвина, и в них решено было включить все его записи.
Тогда и обнаружилось, что писатель, произведения которого изучались в школе, восхищался «героизмом» фашистов. Тем не менее, дневники писателя все же были изданы, и появление этих книг прошло почти незамеченным.

Дневники писателей читают редко…

читать дневники

скачать дневники

Несколько записей из дневников
10 января 1950 года
Оставь мир, и он будет служить тебе как раб (Исаак Сириянин) — вот мысль, по которой, как по лесенке, можно добраться до неба. А каким утешением она может быть сейчас, когда ни во что обернуться нельзя: обернешься птицей — крылья свяжут, обернешься мышкой — норки забьют. Не только оставить мир, а только мысль одна войдет — и делается легче жить, и так думается, что, может быть, и с одной мыслью пока обойдемся, а там все переменится к лучшему и обойдешься и без отказа от мира.

24 января 1950 года
Вера есть прежде всего движение и трепет, и верующий живет, как огонек свечи на ветру. Конечно, есть и какие-то законы внутренние этого движения, и трепет с утратой и встречами, и отрицанием, и утверждением. Вот когда происходит утверждение, то это утверждение преподается так, будто это утверждение и есть вся вера. Так нас, ребят, водили в собор всей гимназией и мучили, и оттого мы становились неверующими. И мы были правы: мы веру понимали как свободу, а нам ее давали как принуждение.

30 января 1950 года
Какая-то там погода, Бог с ней! Беда в человеческой природе на время отнимает внимание от общей природы. Беда эта в несомненном факте морального распада в нашем обществе. Страх каждого перед судом всех бросил общество в руки проходимцев, создавших «проходящую» литературу. Но говорят, что и в академии тоже не лучше, и везде то же, и на заводах, и в колхозах, везде тот же самый моральный распад. Этот факт морального распада разделил людей на потерявших веру в завтрашний день и на тех, кто забивает свое неверие действием и перестраивает насильно свое настоящее на будущее.

1 февраля 1950 года
В чувстве правды содержится суд с последующим разделением всех на друзей и врагов. Увы! Нашей советской правдой мы открываем только врагов, а мнимым друзьям раздаем Сталинские премии. Враги умирают или в судорогах теряют силу свою, а награжденные живут, чтобы в скором времени быть разоблаченными.

9 марта 1950 года
Узнал вчера, что не доставили Фадееву ни рукописи романа, ни моих писем, и я все время мечтал о счастье своем впустую. Около часу длился у меня опасный припадок злости, тем особенно опасный, что на Лялю [жена, Валерия Дмитриевна] я не смел обрушиться и гнал всю злобу в себя. Безумно болела спина, ноги стали слабые, одна рука стала тяжелая, другая легкая. Я испугался за себя, доплелся до церкви и стал в сторонке один в полумраке между колоннами. Не меньше часу я так стоял, перемогая боль, поднимаясь думой по колоннам к небу. Так я все перемог, боль физическую и душевную, а потом далеко за полночь читал весело Ляле стихи. Так загнало меня в церковь горе и страх за жизнь свою, и таких было в церкви 99 из 100. Только один, тот, сотый, пришел в церковь представителем Бога от человеков и чистым сердцем своим беседовал с Богом, как равный, благодарил и молился за несчастных. Это он за меня помолился и помог мне снова жизнь образовать.

25 апреля 1950 года
Мне вспомнилось детство в Хрущеве, когда на Пасхе меня вынесли из церкви на волю и тут, оживая, я увидел возле церкви зеленеющие березки, а женщины обо мне говорили: «Порченый!» Долго мне казалось потом, что эта радость встречи на Пасхе с зеленеющими березками была как бы моим грехом, чем-то вроде язычества. И только теперь, в 77 лет, я и сам понял, и от Ляли слышу, что во мне живет чувство нового времени… Мало того! я могу надеяться, что это великое чувство жизни, замаскированное охотой, я оставил в своих книгах.

21 мая 1950 года
Слова Белинского, что Россия скажет миру новое слово… Моя родная страна скажет новое слово, чем укажет путь всему миру. А разве немец не так тоже думал, англичанин, француз? Путь веры в миссию своей страны кончится непременно войной…

1 мая 1951 года
Вчера к вечеру гремело, и на шоссе перед грозой и дождем появилось множество лягушек. За ночь все хорошо сделалось, и на рассвете вышла прекрасная гроза и пролил хороший дождь. Такого мая давно не бывало, и только на Святой неделе мог выйти такой май, как будто Бог простил советскую власть.

21 июля 1951 года
Спрашивается: что есть настоящий поэт? Настоящий поэт, в моем понимании, есть одно из положений личности в обществе на пути создания качества вещей. По мнению современников наших, количество само собой переходит в качество. А мы думаем, что качеству вещей предшествует самый агент качества, т. е. личности. Например, мы знаем, и это есть факт очевидный, что количество продуктов у нас в социалистическом обществе достигается более успешно: их больше, чем у них. Но качество всех вещей у них лучше. Мы знаем, что качество вещей связано с личностью творческой, что творчество это обусловлено свободой. (Даже в крепостное время все крепостные художники, актеры, музыканты выросли из чувства свободы.) Настоящий поэт есть свободная личность в своем поведении плюс природное дарование.

4 августа 1951 года
Физиология общества в этом и состоит, что живот живет о хлебе едином, а душа поет о единстве бессмертной личности.

13 августа 1951 года
Тяжело думать, что революция, начиная с Октября и до сейчас, не дала мне малейшей радости жизни и я радовался как бы преодолевая тяжкую болезнь революции. И в то же время я никогда не желал быть где-нибудь в другом месте, в каких-нибудь счастливых местах без революций. Все время внутри революции я сохранялся, как спящая почка будущего. Мои произведения зеленели тоже как бы из спящих почек, и, вопреки всему, спящие почки хранят будущее… Конечно, не вкуси я в юности марксизма, задень меня революция хоть бы чуть-чуть, я не мог бы написать своих вещей о природе. И то же самое, не переживи я в юности эту же самую революцию в своем кружке (1895 год), я не посмел бы себя так свободно и независимо держать в наше время.

20 сентября 1951 года
Возможно ли найти ключ к замку от таинственной двери, за которой каждый хочет делать сам что надо для всех?

4 февраля 1952
Мучился несколько дней, вспоминая своих врагов, но пришла минута понимания, и я их всех вдруг простил. И даже мало того! обещался впредь никогда не сердиться без понимания той стороны. В большинстве случаев «та сторона» тоже хочет блага, но только всем, мы же хотим блага каждому, то есть блага личного, которое пропускает «та сторона».

2 мая 1952
Нечто смутно ощущаемое. В том-то и есть борьба нашего времени, что каждый из нас в это время остается и должен оставаться один, а в то же время формируется под давлением закон для всех: каждый должен быть каждым, а все быть по закону, как все.

25 августа 1952
Моя задача была во все советское время приспособиться к новой среде и остаться самим собой. Эта задача требовала подвига, был подвиг, но сделано, все кажется, очень мало: ушло много сил на освоение нового.

Он будет писать дневник до конца своих дней, последнюю запись сделает 15 января 1954 года (за полсуток до смерти, как вспоминает Валерия Дмитриевна). Вот эта запись: "Деньки вчера и сегодня (на солнце 15о) играют чудесно, те самые деньки хорошие, когда вдруг опомнишься и почувствуешь себя здоровым".

В этой последней записи как бы сконцентрирована вся суть мироощущения писателя - его умение принимать каждый день как подарок, находить в нем добро и делать его основой, "зацикливаться" на хорошем, которое непременно есть и в самых тяжелых днях. Недаром на вопрос о том, что ему нравится в Пришвине, Паустовский ответил: "Нравится многое, но больше всего ценю я в Пришвине, как он живет".

Могила Пришвина на Введенском кладбище


И ещё, совсем неожиданное для меня -
На тексты из поэмы Пришвина «Фацелия» 25-летней Софией Губайдулиной был написан вокальный цикл для сопрано (1956)



1 Пустыня
2 Синие перышки
3 Эолова арфа
4 Первый цветок
5 Расцвет шиповника
6 Река под тучами

https://www.kp.ru/daily/27461.5/4715865/
https://muzobozrenie.ru/mihail-prishvin-150-let-so-dnya-rozhdeniya/
https://www.kommersant.ru/doc/5785500
https://rg.ru/2023/02/04/kogda-bili-kolokola.html
https://arzamas.academy/mag/210-prishvin
https://skeptimist.livejournal.com/2765135.html
https://arzamas.academy/mag/210-prishvin
https://www.nkj.ru/archive/articles/8787/