Куда это все пропадает? Все эти детские мечты о будущем? Ведь ни кто не мечтал стать подлецом, убийцей, наркоманом… Почему, вырастая, мы становимся хуже, хотя и вроде бы умнее? Может частью о того, что мы перестаем радоваться, откровенно радоваться мелочам? Солнечному зайчику на щеке, любимой игрушке, крикам друзей на улице… Я завидую людям, которые сохранили в себе это качество. Из меня все больше и больше лезет злая ирония, цинизм, хотя я ведь не такой, совсем не такой. Или такой? Мы все попадаем в эту систему, она заставляет нас все больше и больше набирать обороты для достижения радости. Нас наматывает на эти бобины забот о себе и в погоне, мы все чаще и чаще начинаем забывать себя. Себя – какими мы должны быть…
Возможно однажды, лет через десять, я случайно наткнусь на себя в толпе, и, отряхнувшись, мы будем долго всматриваться друг в друга, тридцати семи летних, стараясь понять, что же произошло, что случилось, где то, что должно было обязательно быть? Это будет грустная встреча, но мы бы грели себя надеждой, о том, что у меня все еще есть шанс, есть возможность, что времени хватит на все то, что хотел бы сказать и сделать. И мы весь вечер выпячивали бы эту надежду как орден, пили бы за будущее, отчаянно понимая, что пьем уже даже не за мечту, а за иллюзию. Что тот мягкий шелк, что связал наши руки слишком нежен и крепок, чтобы разорвать его одной лишь слабостью прошлого… Но мы будем пить, обмывая орден-призрак… А под утро разбредемся в забытье даже не попрощавшись…
И тогда в сорок семь… а впрочем, кто сказал, что мы столкнемся в мои сорок семь? Кто сказал, что они когда-нибудь наступят или что мы встретимся, а не пройдем рядом, даже не подняв глаза в узнавании, в толпе таких же пустых глаз. Что нам будет с кем и зачем встречаться? И лишь Bobby McFerrin, случайно забытый в старом мобильнике, однажды ночью «в тоскливом октябре» напомнит о том шансе, которым я все равно бы так и не воспользовался, о надежде… да-да, именно той абсолютно ненужной надежде…бывают оказывается и такие…