Это была суббота. Дом № 13 выглядел оголенным и неуютным без привычных зарослей крапивы. (На рассвете пришел рабочий и скосил ее под корень.)

Семья Бэнксов провела беспокойное утро, а после обеда мистер Бэнкс, подобно ревностному генералу, выстроил свое войско у калитки.

– Мы должны встретить ее здесь, – пояснил он, – нельзя забывать о вежливости.

– Не волнуйся так, дорогой, – сказала миссис Бэнкс. – Может быть, она не останется надолго.

Джейн и Майкл многозначительно посмотрели друг на друга. Они помнили, как стремительно исчезла мисс Эндрю в прошлый раз и какую роль сыграла Мэри Поппинс в этом поспешном отбытии.

Мэри Поппинс ритмично покачивала коляску с близнецами и Аннабел, румяная и безмятежная, как обычно. О чем она думала? Этого им не узнать никогда!

– Едет! – вскричал мистер Бэнкс.

Двуколка, обвешанная чемоданами, свернула с главной улицы в Вишневый переулок.

– Она всегда возит с собой горы багажа – один Бог знает, что в них хранится!

Они все наблюдали, затаив дыхание, как лошадь с усилием волокла свою ношу. Мимо дома мисс Ларк, мимо маленькой группки, застывшей у ворот дома № 17…

– Тпру, – сказал кэбмен, натягивая поводья, и нагруженный экипаж остановился у пустующего дома.

Возница слез со своего высокого сиденья, отвязал два кожаных чемодана, свисавших с крыши кэба, после чего открыл дверцу и извлек наружу громадный кованый сундук.

– Осторожней! В нем хрупкие вещи! – раздался знакомый повелительный голос, и на ступеньке показалась нога в черном ботинке. Затем медленно, мало-помалу, все остальные части огромной и неуклюжей мисс Эндрю протиснулись в дверцу, и сия леди, собственной персоной, оказалась стоящей на тротуаре.

Она огляделась по сторонам и вперила взгляд в семейную группу у калитки.

– Ну, Джордж, я рада, что ты не позабыл хороших манер. Я так и полагала, что ты выйдешь меня встретить.

– Добро пожаловать, мисс Эндрю, – вяло промямлили мистер и миссис Бэнкс.

– Дети вполне прилично выглядят и, надеюсь, ведут себя соответственно! – говоря это, мисс Эндрю повернула голову. Вид стоявшей в отдалении стройной фигуры в синем пальто заставил ее судорожно отпрянуть назад.

– Я вижу, – произнесла она дрожащим голосом, – за детьми присматривает все та же молодая особа. Могу лишь выразить надежду, что она справляется со своими обязанностями.

– О, да! – с чувством сказал мистер Бэнкс, отвешивая поклон в сторону синего пальто.

– Добро пожаловать, мисс Эндрю! – Джейн и Майкл никогда еще не слышали, чтобы голос Мэри Поппинс звучал так приветливо и робко!

Мисс Эндрю отвернулась и критически оглядела сад.

– Право же, Джордж, вы живете, как в джунглях! Все это необходимо подстричь и подровнять! А что делает посреди газона этот ворох тряпья?

– Это Робертсон Эй, – пояснил мистер Бэнкс. – Он… э-э-э… прилег немного вздремнуть.

– В это время дня? Просто смехотворно! Проследите, чтоб ему не вздумалось прилечь в моем саду! Так! – грозно обернувшись, она всучила чемодан запыхавшемуся кэбмену. – Вот ключ – перенесите багаж в дом!

– Я думал сначала вытащить саквояж, мэм. Надо же выпустить паренька!

Джейн и Майкл переглянулись. Паренька! Это он о кенгуру, что ли?

Саквояж с глухим стуком приземлился на тротуар. За ним показался… нет, не кенгуру и не обезьянка, а маленький странно одетый мальчик, может, только чуть повыше Джейн, с большим черным портфелем в руках. Мальчик согнулся под его тяжестью, а когда он выпрямился, все увидели круглое лицо цвета меда и черные прямые волосы, спадавшие на жесткий белый воротничок.

– Святые небеса! – прошептал мистер Бэнкс. – На нем моя старая одежда! Она хранила ее все эти годы!

Маленькая фигурка в никебокерах [2], сюртучке и больших коричневых ботинках грациозно спустилась со ступенек и замерла в нерешительности, прижимая к себе портфель.

– Это Люти, – объявила мисс Эндрю. – Его имя означает «Сын Солнца». Он прибыл со мной с островов Южных морей, чтобы получить основательное образование и заботиться обо мне. Поставь портфель с лекарствами, Люти, и поприветствуй наших ближайших соседей.

При виде группы у калитки смуглое лицо осветилось, и мальчик сделал шаг вперед.

– Мир и благословение! – робко произнес он, протягивая руки.

– Довольно, – резко оборвала мисс Эндрю. – Здесь тебе не острова. «Добрый день» – вполне достаточно.

– Мир и благословение тебе, Люти! – сердечно воскликнул мистер Бэнкс. – Добро пожаловать! Вот тут есть дырка в заборе, и ты можешь лазить через нее к нам в гости – мои дети будут очень рады – верно, Джейн и Майкл?

– О, да! – восторженно выдохнули они. Это было лучше, чем обезьянка или кенгуру. Это был новый друг, новый товарищ по играм!

– Джордж! – окрик мисс Эндрю прозвучал, как удар кнута. – Будь добр не вмешиваться в мои дела! Люти здесь для того, чтобы трудиться, а не играть. Ему нужно готовить уроки, варить овсянку – мы будем есть овсянку, это очень питательно – и отмерять мои лекарства. Я хочу, чтоб Люти не посрамил меня, когда вернется на свой остров, – он должен стать врачом или учителем и приносить пользу. Так что мы намерены усердно заниматься. А для отдыха, раз в месяц, он и я – вместе, Джордж! – будем наносить вам короткий визит. Так что иди разбуди своего человека, и пусть он живо починит забор – чтоб никаких дырок и шмыганий взад-вперед! Багаж доставлен в целости?

Она повернулась к запыхавшемуся кэбмену и протянула ему монету.

– Бери портфель с лекарствами, Люти, мы идем осматривать дом!

Она тяжело зашагала к номеру восемнадцатому, и Люти, бросив последний взгляд на Джейн и Майкла – они не смогли бы сказать, грустный или веселый, – засеменил следом со своей ношей. Входная дверь с треском захлопнулась за ними.

Дети посмотрели на Мэри Поппинс. Она одна казалась веселой и невозмутимой – только теперь ее улыбка стала таинственной, будто она делилась сама с собой каким-то секретом…

– Пора пить чай! – отрывисто сказала Мэри Поппинс, толкая коляску к дому. – А потом, может быть сыграем в людо [3].

Джейн и Майкл любили играть в людо. Но сегодня игра совсем не занимала их. Мысли их были далеко. Дети едва двигались, неотрывно думая о мальчике с золотистой кожей, который появился лишь на мгновенье и сразу же был v них отнят.

– Бедный ребенок! – прошептала миссис Бэнкс, глядя на мужа полными слез глазами.

– Я же говорил, что она – Божеское наказание! – мистер Бэнкс тяжело вздохнул и направился к куче тряпья на газоне, чтобы разбудить спящего садовника.

Все обитатели переулка, которые наблюдали сцену прибытия, прильнув к своим калиткам, стали тихо расходиться по домам. Дом № 18 больше не принадлежал им. Говорить было не о чем.

Переулок погрузился в молчание. Только где-то вдалеке покрикивал Парковый Сторож: «Соблюдайте правила! Бросайте мусор в урны!» да Робертсон Эй громко зевал, прилаживая доску и ударяя молотком по гвоздю. Закончив работу, он соскользнул на траву и тут же снова уснул.

Гвоздь же тем временем выпал, доска отскочила, и дыра в заборе благополучно осталась в своем первозданном виде.

На следующее утро, когда солнце начало подниматься над вершинами деревьев, Вишневый переулок мирно спал – даже птицы не шевелились на ветках.

Однако какое-то движение все же происходило. Джейн с яблоком, а Майкл с бананом в руках на цыпочках продвигались по детской, осторожно обходя раскладушку со спящей Мэри Поппинс – такой опрятной и безукоризненной, словно и она и кровать были выставлены в витрине.

Они торжествующе улыбнулись друг другу: не заметила! Но в это время Мэри Поппинс открыла глаза, и синий взгляд пригвоздил их к месту.

– И что это значит, хотела бы я знать?

Дети вздрогнули. Все-таки проснулась!

– Но Мэри Поппинс! – торопливо начал Майкл. – Как бы вам понравилось есть одну овсянку?

Он смотрел на нее с упреком, – Мы думали, Мэри Поппинс, – попыталась объяснить Джейн. – Мы думали положить немного еды у дырки в заборе (она мотнула головой в сторону дома № 18), и Люти мог бы прийти и найти это…

Мэри Поппинс не сказала ни слова. Она безмолвно поднялась с кровати – как статуя, не оставив ни малейшей примятости. Ее волосы были заплетены в косу, а ночная рубашка ниспадала ровными складками. Она указала рукой на дверь:

– Принесите мою сумку – она висит на дверной ручке.

Джейн и Майкл поспешно кинулись выполнять приказание. Пошарив в кармашке, Мэри Поппинс извлекла плитку шоколада и молча протянула ее детям. Майкл кинулся к ней и обнял изо всех сил, чувствуя, как ее коса щекочет ему ухо.

– Осмелюсь напомнить, Майкл Бэнкс, что я не игрушечный медведь!

– Игрушечный медведь может быть у кого угодно. А у нас есть вы, Мэри Поппинс! – сказала Джейн.

– В самом деле? – презрительно фыркнула та, освобождаясь из объятий Майкла. – А теперь марш вниз, и потише – не перебудите весь дом.

И она вытолкала детей за дверь и бесшумно закрыла ее за ними.

Все кругом было погружено в сон, когда они крались по дому, скользили по лестнице и бесшумно пробирались через сад.

Ни звука не доносилось из дома № 18, когда дети клали фрукты и шоколад возле выломанной доски.

И ни звука не доносилось из него все утро, пока они играли в саду среди цветов и деревьев. Потом Мэри Поппинс позвала их обедать. Но даже после обеда, когда они снова спустились в сад, банан, яблоко и шоколадная плитка оставались на прежнем месте.

И вдруг, когда они уже повернулись, чтобы уйти, тишину потряс чудовищный звук – странный, ритмичный рокот, не затихая, раздавался из дома № 18. Он разносился по всему переулку, и дом, казалось, вздрагивал до самого основания.

Леди из дома № 19, будучи особой нервического склада, решила, что началось извержение вулкана. Мистер Двадцать утверждал, что звук весьма напоминает рычанье льва.

Джейн и Майкл вели наблюдение с верхушки грушевого дерева на заднем дворе – они не сомневались, что, чем бы ни был этот странный звук, дальше непременно должно произойти что-то интересное.

Они не ошиблись.

Входная дверь дома № 18 отворилась, и из нее выскользнула маленькая фигурка, настороженно озираясь по сторонам. Медленно обойдя вокруг дома, мальчик приблизился к дырке в заборе и осторожно потрогал вытянутым пальцем фрукты и шоколад.

– Это тебе! – крикнула Джейн, торопливо слезая с дерева вслед за Майклом.

Люти поднял глаза, и широкая улыбка, как солнце, озарила его лицо.

– Мир и благословение! – застенчиво прошептал он, склонив голову набок и прислушиваясь к странному рокоту.

– Миссэндра спит после обеда, с двух до трех, – сообщил он. – Вот я и вышел посмотреть, что здесь лежит.

Значит, это был не вулкан и даже не лев. Загадочный грохот оказался всего-навсего храпом мисс Эндрю.

– Фрукты от нас с Джейн, – сказал Майкл, – а шоколад от Мэри Поппинс.

– Мэри Поппинс? – Люти повторил имя про себя, как будто вспоминая что-то давно забытое.

– Вон она! – и Майкл кивнул в ту сторону, где Мэри Поппинс стояла под грушевым деревом, качая коляску с Аннабел.

– Мир и благословение ей, – сказал Люти и помахал рукой в сторону высокой фигуры, увенчанной шляпкой с большой чайной розой. – Я спрячу эти дары в карманы, чтобы съесть их ночью, в кровати. Миссэндра ест только овсянку.

– А какая у тебя кровать? – спросила Джейн, которой было интересно решительно все, что касалось дома № 18.

– Слишком мягкая. На моем острове вообще нет кроватей. Мы спим на циновках, которые мама плетет из листьев кокосовой пальмы.

– Тогда ты можешь спать на полу, – заметил Майкл. – Это будет почти то же самое.

– Нет, я должен делать так, как хочет Миссэндра. Отмерять и смешивать ей лекарства, варить овсянку на горячем огне и учить, сколько будет семью семь. Так ей обещали мои родители, потому что она ученая леди, а я должен так многому научиться, прежде чем вернусь на свой остров.

– Но разве тебе не одиноко? – спросила Джейн. – И разве они там не скучают по тебе?

Она думала о том, как было бы ужасно, если бы мисс Эндрю забрала ее из дому, и как горевали бы ее родители. Нет, ни за какие знания в мире не согласилась бы она на такое!

Солнечное лицо Люти омрачилось. Улыбка погасла.

– Я одинок навеки, – промолвил он хрипло. – Но они обещали… Если я буду нужен там, они дадут…

– Телеграмму! – перебил Майкл. – В желтом конверте! – Телеграмма всегда была волнующим событием.

– У нас на острове нет таких вещей. Но моя бабушка Керия сказала мне на прощанье: «Когда ты здесь понадобишься, я дам тебе знак». Керия – колдунья, она читает по звездам и понимает, о чем говорит море. Но что я слышу! Колокола поют!

Люти приложил руку к уху и прислушался к бою парковых часов.

– Один, два, три. – И в ту же секунду рокот, доносившийся из дома № 18, стих, как будто кто-то повернул выключатель.

– Миссэндра проснулась! – Люти торопливо рассовал по карманам фрукты и шоколад. – Мир и благословение!

Он поднял руку, окинул одним сияющим взглядом Джейн, Майкла и Мэри Поппинс и побежал через газон, приминая траву непомерно большими ботинками мистера Бэнкса.

Входная дверь открылась и вновь закрылась за ним, и дом № 18 погрузился в привычное безмолвие.

Но на другой – и во все последующие дни – ровно в два часа раздавался угрожающий рокот.

«Возмутительно! Невыносимо! Мы будем жаловаться Премьер-Министру!» – говорили жители Вишневого переулка. Но они понимали, что даже Премьер-Министр не может запретить храп – так же как остановить снегопад. Поэтому им оставалось только улыбаться и пожимать плечами.

Так они и поступали. И вскоре оказалось, что невообразимый храп мисс Эндрю имеет свои хорошие стороны. Потому что теперь, с двух до трех, они могли видеть улыбающегося смуглолицего чужестранца – в другое время он был заперт в большом доме, словно птица в клетке.

И вскоре помимо фруктов, приносимых Джейн и Майклом к дырке в заборе с молчаливого одобрения Мэри Поппинс, на Люти посыпался целый водопад даров.

Миссис Девятнадцать смастерила для него веер – такой, какой ей хотелось бы подарить своей бабушке, которую она никогда не видела.

Мистер Двадцать, грубоватый, застенчивый человек, преподнес ему Короля и Королеву из старых шахмат, хранившихся на чердаке.

Адмирал Бум голосом, способным разбудить кого угодно, кроме мисс Эндрю, проорал: «Эй там, на барже!» – и всучил ему вырезанное из дерева каноэ, шести дюймов в длину, слегка помятое и лоснящееся от постоянного пребывания в заднем кармане брюк.

– Это мой талисман, – пояснил он. – Всю жизнь приносил мне удачу, еще с тех пор, как я юнгой плавал по Южным морям.

Биннакль, Пират в отставке, дал ему кинжал с отломанным острием.

– Это мой запасной, – извинился он. – Но ты еще сумеешь перерезать им глотку-другую, если решишь стать Пиратом.

Люти не имел особого желания стать Пиратом, еще меньше – перерезать кому-либо глотку, но он принял кинжал с благодарностью и тщательно спрятал его во внутренний карман сюртучка – подальше от глаз мисс Эндрю.

Парковый Сторож тоже пришел с подношением. Это была страница, вырванная из задачника, с крупно выведенной надписью на полях: «Соблюдайте правила! Бросайте мусор в урны!»

– Тебе это понадобится, если ты как-нибудь придешь погулять в парк, – серьезно пояснил он.

Люти прочел надпись по слогам и спросил:

– А что это за правила?

Парковый Сторож почесал в затылке.

– Сам толком не знаю, – признался он наконец, – только соблюдать их надо непременно!

Соблюдать правила, которых не знаешь! Для Люти это было непостижимой загадкой.

Но он бережно сложил листок и сунул его в карман, решив поразмыслить об этом на досуге.

Даже Эдуард и Варфоломей из дома № 16 пришли к Люти, каждый с костью в зубах. Положив перед ним это изысканное лакомство, собаки важно удалились в сознании своей щедрости и благородства.

– Мир и благословение! – сказал Люти им вслед, как говорил каждому. Кости он закопал возле забора, чтобы в один прекрасный день их нашла какая-нибудь другая собака.

Каждый хотел познакомиться с мальчиком. Они утратили дом № 18, но взамен в их жизни появился этот позолоченный солнцем пришелец, который ежедневно в течение часа улыбался им и благословлял их.

Но украденный час большей частью проводился с Джейн и Майклом у дырки в заборе. Теперь это была не просто дырка, но место, где Север встречался с Югом, а розы и водосбор воображали себя кокосовыми пальмами.

Джейн и Майкл делились игрушками и учили Люти играть в людо. А он показывал им, как сделать свисток из травы, рассказывал о коралловом острове и о своих предках, пришедших из Страны Солнца. И о своей бабушке Керии, которая понимает язык птиц и животных и умеет вызывать бурю.

Джейн и Майклу тоже очень хотелось иметь такую бабушку.

Тетя Флосси, к примеру, ни за что бы не справилась с бурей! Она даже от грома пряталась под кроватью…

И всегда, как бы случайно – но они знали, что она ничего не делает случайно! – Мэри Поппинс была тут как тут: укачивала в коляске Аннабел, играла с Джоном и Барбарой или сидела в саду с книгой «Все, что следует знать Леди».

Но однажды настал день, когда часы пробили два, а Люти так и не появился…

Был понедельник – день стирки. Погода стояла хмурая и пасмурная – казалось, тучи навеки проглотили солнце.

– Вот всегда у меня так! – пожаловалась миссис Брилл, развешивая на веревках мокрые простыни. – Мне солнце нужно, а я ему нет!

Туман нисколько не беспокоил Джейн и Майкла.

Они лишь терпеливо вглядывались в него, ожидая, когда появится знакомая фигура…

Но когда Люти наконец появился, он был сам на себя не похож. Мальчик шел, понурившись, с трудом передвигая ноги, плечи его сотрясались от рыданий.

– Что с тобой, Люти? Мы принесли тебе груши! Ты что, их не любишь?

– Я чувствую тоску в сердце. Что-то пытается говорить со мной. Я слышу стук.

– Где? – ребята недоумевающе огляделись. Единственным звуком, который они слышали, был то нарастающий, то затихающий храп мисс Эндрю.

– Здесь, внутри, – сказал Люти и ударил себя кулачком в грудь, раскачиваясь взад-вперед.

– Они зовут меня! Тук-тук-тук! Керия сказала, что я узнаю, когда это случится. Они зовут меня домой. Что же мне делать? – Из глаз его струились слезы. – Эта леди – с розой на шляпе – она поймет!

– Мэри Поппинс! – закричал Майкл. – Мэри Поппинс, где вы?

– Я не в Тимбакту и пока что не оглохла. А ты, Майкл, не гиена и будь добр вести себя потише. Аннабел спит.

Шляпа с подрагивающей на ней розой приблизилась к забору.

– Скажи мне, в чем дело, Люти, – Мэри Поппинс склонилась над всхлипывающим ребенком.

– Я чувствую стук внутри, здесь, – Люти приложил руку к сердцу. – Я думаю, они подают мне знак.

– Значит, тебе пора возвращаться домой. Пролезай в дыру и иди за мной.

– Но Миссэндра – ее овсянка, лекарства – и я столько еще всего должен выучить! – с волнением проговорил Люти.

– О мисс Эндрю позаботятся! – твердо сказала Мэри Поппинс. – Пошли! И вы тоже – у нас не так много времени.

Джейн и Майкл помогли растерянному Люти пролезть в дыру.

А Мэри Поппинс решительно взяла его руку и поместила ее на ручку коляски, рядом со своей собственной, и небольшая процессия двинулась по проходу между влажными простынями.

В молчании они торопливо прошли туманный сад, переулок, где гроздьями свисали спелые вишни, и углубились в парк, в котором неясно рисовались силуэты деревьев, кустов и качелей.

Парковый Сторож кинулся к ним, как соскучившийся пес.

– Соблюдайте правила! Бросайте мусор в урны! Это написано на твоем листке, – добавил он, обращаясь к Люти.

– Соблюдайте их сами, – отрезала Мэри Поппинс. – Вон валяется конфетная обертка – ей место в урне.

Парковый Сторож повернулся и угрюмо побрел подбирать бумажку.

– Что она о себе воображает? – тихонько пробормотал он. Но его никто не услышал.

Мэри Поппинс стремительно проследовала дальше, остановившись только на секунду, чтобы полюбоваться своим туманным отражением в озере – сегодня на ней был широкий вязаный шарф с узором из роз – точно таких же, как на шляпке.

– Куда мы идем, Мэри Поппинс?

– Куда, вообще, можно идти в такой туман? – думала Джейн.

– Вперед и вверх! – отозвалась Мэри Поппинс.

И детям в самом деле показалось, что она идет вверх, ставя ногу на облако, как на ступеньку, и наклоняя коляску, словно собираясь везти ее в гору.

И вдруг оказалось, что все они куда-то взбираются, оставляя парк далеко позади, а облачная дымка под ногой – твердая, как снежный сугроб.

Люти прижался к Мэри Поппинс, будто она осталась его единственной опорой в мире, и вместе они толкали коляску вверх. Джейн и Майкл с трудом поспевали следом.

– Соблюдайте правила! – отчаянно кричал снизу Парковый Сторож. – Нельзя взбираться на облака! Это противозаконно! Я пожалуюсь Премьер-Министру!

– Ну-ну! – бросила через плечо Мэри Поппинс, уводя детей все выше и выше. И чем дальше они шли, тем тверже становилась дымка и тем яснее небо вокруг.