Было тихое утро.

Прохожие косились на ограду дома № 17 по Вишневой улице и удивленно восклицали:

– Это просто невероятно! Ни единого звука!

Даже Дом, который обычно ни на что не обращал внимания, почувствовал что-то неладное.

– Господи! – сказал он себе, вслушиваясь в тишину. – Надеюсь, ничего плохого не произошло?

На кухне миссис Брилл клевала носом над газетой. Очки сползли у нее на самый кончик носа.

В спальне миссис Бэнкс и Элен разбирали комод и пересчитывали белье.

В Детской Мэри Поппинс не спеша убирала со стола посуду, оставшуюся от завтрака.

Джейн, растянувшись на залитом солнцем полу, сонно пробормотала:

– Мне так хорошо сегодня! Так радостно!

– Гм! Ну, это легко поправимо, – заметила Мэри Поппинс и фыркнула.

Майкл достал последнюю шоколадную конфету из коробки, которую ему подарила неделю назад тетушка Флосси на день рождения (ему исполнялось шесть лет).

«Может, поделиться с Джейн? – размышлял он. – Или с Близнецами? Или с Мэри Поппинс? Ну уж нет! В конце концов это мой день рождения».

– Остатки сладки! – сказал он и быстро сунул конфету в рот.

– Эх, жаль, ничего больше не осталось! – громко добавил он, глядя на опустевшую коробку.

– Все хорошее кончается когда-нибудь, – назидательно заметила Мэри Поппинс.

Склонив голову набок, Майкл посмотрел на нее.

– Кроме вас! – храбро заявил он. – А вы очень хорошая!

Едва заметная довольная улыбка тронула уголки губ Мэри Поппинс. Впрочем, только на мгновение.

– Кто знает, – возразила Мэри Поппинс. – Ничто не длится вечно.

Джейн встревоженно оглянулась.

Если ничто не длится вечно, то значит Мэри Поппинс…

– Ничто? – проговорила она с трудом.

– Абсолютно! – фыркнула Мэри Поппинс.

И, словно угадав, о чем подумала Джейн, она подошла к каминной полке и взяла свой большой Термометр. Затем достала из-под кровати ковровый саквояж и положила Термометр в него.

Джейн вскочила.

– Мэри Поппинс! Почему вы это сделали?

Мэри Поппинс как-то странно посмотрела на нее.

– Потому что, – ответила она с достоинством, – меня учили всегда быть аккуратной!

С этими словами она снова сунула саквояж под кровать.

Джейн вздохнула. На сердце у нее было тяжело.

– Что-то мне не по себе, – шепнула она Майклу.

– По-моему, ты просто объелась пудинга, – предположил он.

– Нет, это совсем другое чувство… – начала Джейн, но замолчала, потому что внезапно раздался стук в дверь.

Тук! Тук!

– Войдите! – крикнула Мэри Поппинс.

В дверях появился сонный Робертсон Эй.

– Знаете, что? – сказал он, зевая.

– Нет, а что?

– В Парке – Карусель!

– Ну, для меня это не новость! – фыркнула Мэри Поппинс.

– Ярмарка? – восторженно завопил Майкл. – С летающими лодками, да?

– Нет, – Робертсон Эй важно покачал головой. – Только Карусель. Появилась этой ночью. Я думал, вам будет интересно узнать.

Он медленно вышел из комнаты и прикрыл за собой дверь. Джейн подпрыгнула от радости, забыв о своих предчувствиях.

– Ой, Мэри Поппинс! Можно мы пойдем?

– Скажите «да», Мэри Поппинс! Скажите «да»! – вопил Майкл, танцуя вокруг нее.

Мэри Поппинс, стараясь на уронить поднос с чашками, обернулась.

– Лично я иду, – ответила она строго. – У меня есть деньги на билет. А как вы – не знаю.

– У меня в копилке шесть пенсов! – важно сказала Джейн.

– Джейн, одолжи мне два пенса! – попросил Майкл, потому что как раз вчера истратил все свои сбережения на палочку лакрицы.

Дети повернулись к Мэри Поппинс, ожидая, какое решение она примет.

– Чтобы я в этой Детской не слышала никаких «одолжи»! – строго сказала она. – На один раз я возьму вам билеты. Но не более того!

Дверь за ней захлопнулась. Джейн с Майклом переглянулись.

– Что это с ней? – удивился Майкл. – Она никогда раньше за нас не платила!

– Мэри Поппинс, у вас все хорошо? – спросил он, когда она вернулась.

– Как никогда! – ответила Мэри Поппинс и вздернула голову. – Буду вам очень признательна, если вы начнете наконец собираться и перестанете глазеть на меня, точно на музейный экспонат!

Ее взгляд был, как всегда, строгим, и говорила она, по своему обыкновению, тоном, не терпящим возражений. Тревога ребят сразу рассеялась, и они, визжа, бросились надевать шапки.

И тут же тишина сменилась шумом хлопающих дверей, радостными воплями и топотом ребячьих ног.

– Слава богу! А я уж было начал волноваться! – сказал про себя Дом, с удовольствием слушая грохот, который производили, спускаясь по лестнице, Джейн, Майкл и Близнецы. Мэри Поппинс задержалась на мгновение, чтобы посмотреться в зеркало, висящее в прихожей.

– Пойдемте, Мэри Поппинс! Вы нормально выглядите! – нетерпеливо крикнул Майкл.

Она обернулась. В ее взгляде было и удивление, и возмущение, и гнев – все сразу. Нормально выглядит! Подумать только! «Нормально»! В синем жакете с серебряными пуговицами! С золотым медальоном на шее! С зонтом, у которого ручка в форме головы попугая!

Мэри Поппинс фыркнула.

– Это все, или еще что-нибудь скажешь? – сухо поинтересовалась она.

Но Майкл не слышал. Он был слишком возбужден.

– Пойдем, Джейн! – торопил он, приплясывая на месте ат нетерпения. – Я больше не могу ждать! Пойдем!

И пока Мэри Поппинс усаживала в коляску Близнецов, Джейн с Майклом помчались вперед. Через минуту ворота за ними захлопнулись.

Издали до ребят доносилась музыка. В ней слышалось какое-то гудение и жужжание, словно там, за деревьями Парка, кружился огромный волчок.

– Добрый день! Ну, как мы поживаем? – услышали они высокий голос мисс Ларк. Она быстро шла по Аллее вместе со своими собаками. Джейн с Майклом не успели ничего ответить, потому что мисс Ларк тут же продолжила:

– Наверное, идете кататься на Карусели? Мы с Эндрю и Варфоломеем только что оттуда. Замечательное развлечение! Так чисто, так красиво! И персонал такой вежливый!

Собаки потащили ее вперед.

– До свидания! До свидания! – крикнула она и скрылась за углом.

– Навались на помпы! Так держать! – раздался знакомый голос.

Через мгновение из Ворот Парка выбежал Адмирал Бум, отплясывая на ходу матросскую джигу. Его лицо было краснее, чем обычно.

– Йо-хо-хо! И бутылка рому! Адмирал катался на Карусели! Подтянуть стаксель! Раки-креветки! Ей-богу, это не хуже дальнего плавания!

Он помахал ребятам рукой.

– Мы тоже отправляемся в плавание! – радостно крикнул Майкл.

– Как? И вы? – Адмирал, казалось, очень удивился.

– Да, конечно! – воскликнула Джейн.

– Но… но надеюсь, не до самого конца? – спросил Адмирал и как-то странно посмотрел на Мэри Поппинс.

– По одному разу прокатятся, сэр, и все! – чопорно объяснила Мэри Поппинс.

– Ясно. Ну, тогда прощай, – проговорил Адмирал Бум самым нежным голосом, на какой только был способен.

Потом к изумлению детей он вытянулся и, приложив руку к фуражке, отдал честь Мэри Поппинс.

– А-р-р-р-рхч! – чихнул он в носовой платок. – Ставь паруса! Поднимай якорь! И прощай, любимая, прощай!

Помахав им рукой, Адмирал двинулся дальше, шатаясь от обочины к обочине и распевая во все горло:

Все красивые девчонки
Любят только моряков!

– А почему он сказал «прощай» и назвал вас «любимой»? – поинтересовался Майкл, глядя вслед Адмиралу.

– Потому что считает меня Особой, Достойной Уважения! – фыркнула Мэри Поппинс, но глаза ее смотрели нежно и мечтательно.

Джейн снова почувствовала тревогу, и сердце ее забилось часто-часто.

– Что же может случиться? – беспокойно спрашивала себя Джейн. Она подняла руку и положила ее на руку Мэри Поппинс. От этого прикосновения Джейн стало легче.

– Какая я глупая! – тихо сказала она. – Все будет хорошо.

– Минуточку! Минуточку! – раздался сзади чей-то задыхающийся голос.

– Ой! – обернувшись, воскликнул Майкл. – Да ведь это мисс Тартлет!

– Да, – кивнула, отдуваясь, мисс Тартлет, – но только я не мисс, а миссис!

Покраснев, она повернулась к мистеру Навывороту. Он стоял рядом и растерянно улыбался.

– Сегодня случайно не второй понедельник месяца? – спросила Джейн.

Впрочем, она и сама прекрасно видела, что нет – иначе дядя Артур стоял бы на голове.

– О, нет! Слава Богу, нет! – поспешно отозвался он. – Мы… э-э-э… Мы только пришли пожелать… э-э-э… Добрый день, Мэри!

– Здравствуй, Артур.

Они пожали друг другу руки.

– Ты идешь кататься на Карусели? – спросил он.

– Да. Мы все идем!

– Все?! – брови мистера Навыворота взметнулись вверх. Он казался очень удивленным.

– Они прокатятся только один раз, – объяснила Мэри Поппинс, кивая на детей. – Сидите смирно! – прикрикнула она на Близнецов, которые взволнованно запрыгали в коляске. – Вы не дрессированные мыши!

– Понятно. Значит потом они сойдут? Ну что же, Мэри, всего хорошего и – Bon Voyage! – дядя Артур церемонно приподнял шляпу.

– До свидания. Спасибо, что пришли, – сказала Мэри Поппинс, раскланиваясь с мистером и миссис Навыворот.

– А что такое Bon Voyage? – спросил Майкл, глядя вслед удаляющимся фигурам.

– Счастливого путешествия! Которого, между прочим, у тебя может не быть, если ты не пойдешь быстрее! – фыркнула Мэри Поппинс.

Ребята прибавили шагу. Музыка заиграла громче.

Мэри Поппинс почти бежала. Внезапно она остановилась. Перед ней на тротуаре были нарисованы великолепные картины.

– Ну а сейчас в чем дело? – сердито прошептал Майкл на ухо Джейн. – Так мы вообще никуда не попадем!

Художник, стоя на коленях возле своей последней картины, на которой были изображены яблоко, стручок гороха, слива и банан, делал цветными мелками завершающие штрихи.

Внизу красовалась надпись: «Выбирай, что пожелаешь!»

– Гхм! – кашлянула Мэри Поппинс так, как это делают лишь настоящие леди.

Художник поднялся с колен, и Джейн с Майклом узнали Спичечника, старого приятеля Мэри Поппинс.

– Мэри! Наконец-то! Я весь день тебя жду! – воскликнул он и, взяв Мэри Поппинс за руки, посмотрел ей в глаза.

Мэри Поппинс застенчиво улыбнулась.

– Берт, мы собрались на Карусель, – покраснев, сказала она. Он кивнул.

– Я знал, что это случится. А они тоже едут с тобой? – Спичечник покосился на ребят.

– Только покататься, – быстро ответила Мэри Поппинс.

– Понятно.

Майкл уставился на Мэри Поппинс. Что же еще можно делать на Карусели, как не кататься?

– Какие замечательные картины ты нарисовал! – восхищенно сказала Мэри Поппинс, глядя на последний рисунок Спичечника.

– Ну, Мэри! Ты же все можешь! – воскликнул Спичечник.

В то, что произошло затем, невозможно было поверить. Мэри Поппинс нагнулась, сорвала нарисованную на тротуаре сливу и откусила от нее кусочек.

– Если хочешь, можешь тоже взять, – сказал Спичечник, поворачиваясь к Джейн.

Джейн уставилась на него.

– Да, но как? – с трудом выговорила она. – Ведь это невозможно!

– А ты попробуй!

Джейн наклонилась и протянула руку. И тут же яблоко скользнуло ей на ладонь. Джейн откусила от румяного бочка. Яблоко было душистым и сладким.

– Но как вы это делаете? – удивился Майкл.

– Это не я, – покачал головой Спичечник. – Это она! – он кивнул на Мэри Поппинс, стоящую возле коляски. – Это происходит только тогда, когда она рядом! Уверяю вас!

Нагнувшись, он сорвал гороховый стручок и протянул его Майклу.

– А как же вы? – спросил Майкл, которому хотелось и съесть горох и быть вежливым.

– Ничего, – успокоил его Спичечник. – Я себе сколько угодно нарисую!

С этими словами он сорвал банан, очистил его и, разломив напополам, дал Близнецам.

Где-то вдали снова послышалась музыка.

– Берт, нам действительно пора, – поспешно сказала Мэри Поппинс, бросая косточку от сливы в траву.

– Правда? – грустно вздохнул Спичечник. – Ну что ж, прощай, дорогая! Удачи тебе!

– Но ведь вы его еще увидите! Разве нет? – спросил Майкл, входя вслед за Мэри Поппинс в Ворота Парка.

– Может да, а может нет! – отрезала она. – От тебя это не зависит.

Джейн обернулась. Спичечник, стоя около коробки с мелками, во все глаза смотрел на Мэри Поппинс.

– Какой сегодня необычный день! – заметила, нахмурившись, Джейн.

Мэри Поппинс покосилась на нее.

– Что еще не так, скажи на милость!

– Ну, все говорят «до свидания» и как-то странно смотрят на вас!

– Мало ли кто что говорит! – фыркнула Мэри Поппинс. – А что до взглядов… Ведь, кажется, и Кошке позволено смотреть на Короля?

Джейн замолчала. Она знала, что расспрашивать Мэри Поппинс бесполезно. Она все равно ничего не скажет.

Джейн вздохнула. И потому, что сама хорошенько не знала, отчего вздыхает, она бросилась вперед, обогнав Майкла и Мэри Поппинс, – туда, где гремела музыка.

– Подожди меня! Подожди меня! – закричал Майкл, кидаясь вслед за ней.

Сзади с дребезжанием и грохотом Мэри Поппинс катила коляску.

Дети выбежали на большую лужайку и очутились перед Каруселью. Она вся блестела и переливалась разноцветными огнями. Лошадки резво гарцевали на медных шестах – вверх-вниз, вверх-вниз. На остроконечной крыше развевался полосатый флаг, и вся Карусель была украшена золотыми завитушками, серебряными листочками, разноцветными птицами и звездами.

Да, мисс Ларк оказалась права! Это действительно было чудесно!

Когда они подошли, Карусель замедлила ход и остановилась. Смотритель Парка, взявшийся неизвестно откуда, суетливо подбежал и важно объявил:

– Заходите! Заходите! Всего три пенса – и вы отправитесь в путь!

– Я знаю, какую лошадку выберу! – крикнул Майкл, подскакивая к лошадке, раскрашенной в синий и красный цвет. На уздечке было написано ее имя – «Резвые Ножки». Майкл взобрался в седло и ухватился за поручень.

– Не сорить! Соблюдать правила! – строго крикнул Смотритель, когда Джейн пробегала мимо.

– А мою зовут Огонек! – прочла Джейн на красной уздечке своей беленькой лошадки.

После этого Мэри Поппинс вытащила Близнецов из коляски и посадила Барбару впереди Майкла, а Джона – позади Джейн.

– Какие вам билеты? По одному пенни, по два, по три, по четыре или по пять? – спросил Карусельщик, подходя к ним.

– По шесть! – ответила Мэри Поппинс, вручая ему деньги.

Ребята обомлели. Они еще никогда не катались на Карусели на шесть пенсов!

– Не сорить! – снова прокричал Смотритель Парка, косясь на билеты в руке Мэри Поппинс.

– А вы разве не поедете? – спросил у нее Майкл.

– Будьте добры, держитесь крепче! – фыркнула Мэри Поппинс. – Я поеду после вас!

Раздался гудок, музыка вновь заиграла, и лошадки медленно двинулись по кругу.

– Держитесь, пожалуйста! – строго напомнила Мэри Поппинс.

Они держались.

Деревья вокруг замелькали, медные стойки заходили вверх-вниз. Заходящее солнце ослепляюще заиграло на карусельных украшениях.

– Сидите ровно! – вновь долетел до ребят голос Мэри Поппинс.

Они выпрямили спины.

Деревья бежали все быстрее и быстрее – Карусель набирала скорость. Майкл крепче прижал к себе Барбару. Джейн, закинув руку назад, придерживала Джона.

Они летели вперед, ветер бил в лицо, развевал волосы. Лошадки делали круг за кругом, а мимо, подпрыгивая и раскачиваясь, проносился Парк – с деревьями, дорожками, аллеями, травой, кустами…

Детям казалось, что кружение никогда не кончится, что время остановилось и в целом свете нет ничего, кроме светящегося круга и разноцветных лошадок.

Солнце село, опустились сумерки. А они все неслись и неслись… Быстрее и быстрее – они уже перестали различать, где земля, а где небо. Весь мир превратился в огромный волчок, с жужжанием вертящийся вокруг них.

Джейн с Майклом чувствовали, что такое больше никогда не повторится.

– Никогда не повторится! Никогда! – стучали их сердца, а они мчались и мчались сквозь блистающие сумерки…

Но вот бег Карусели замедлился. Снова стали видны стволы деревьев, земля отделилась от неба, Парк перестал вращаться. Медленнее и медленнее бежали кони… Наконец Карусель остановилась.

– Проходите! Проходите! Три пенса билет! – донесся издали, голос Смотрителя Парка.

Одеревенев от долгого катания, ребята с трудом слезли с лошадок. Но глаза их светились счастьем, а голоса дрожали от волнения.

– Замечательно! Замечательно! Замечательно! – повторяла Джейн, глядя, как Мэри Поппинс укладывает Джона в коляску.

– Вот бы всю жизнь так кататься! – воскликнул Майкл, усаживая Барбару рядом с Джоном.

Мэри Поппинс взглянула на них. Ее глаза были удивительно добрыми и ласковыми.

– Все хорошее когда-нибудь кончается, – сказала она второй раз за этот день.

Потом вздернула голову и повернулась к Карусели.

– Теперь моя очередь! – весело воскликнула она и взяла что-то из коляски. Потом выпрямилась и посмотрела на ребят долгим, странным взглядом. Казалось, она видит их насквозь, знает все их самые сокровенные мысли.

– Майкл, – сказала она и слегка коснулась его щеки. – Будь хорошим мальчиком.

Он недоуменно посмотрел на нее. Почему она говорит это? Что случилось?

– Джейн! Присматривай за Майклом и Близнецами.

Мэри Поппинс взяла руку Джейн и нежно опустила на ручку коляски.

– Занимайте места! Занимайте места! – кричал Карусельщик.

Огни Карусели ярко вспыхнули.

Мэри Поппинс повернулась.

– Иду! – отозвалась она и, помахав зонтиком, шагнула в полосу мрака, отделявшую ребят от Карусели.

– Мэри Поппинс! – закричала Джейн дрожащим голосом. Она не знала почему, но ей вдруг стало страшно.

– Мэри Поппинс! – завопил Майкл, которому передался страх Джейн.

Но Мэри Поппинс не слышала. Поднявшись по лесенке, она села на серую в яблоках лошадку по имени Карамель.

– В один конец или туда и обратно? – спросил Карусельщик.

Мгновение Мэри Поппинс размышляла. Она взглянула на ребят, потом снова на Карусельщика.

– Сложно сказать заранее, – проговорила она. – Давайте туда и обратно. Там видно будет.

Карусельщик пробил в зеленом билете дырочку и отдал его Мэри Поппинс.

Джейн с Майклом увидели, что он не взял с нее денег.

Музыка заиграла вновь – сначала тихо, потом громче, громче – пока не загремела во всю мощь. Раскрашенные лошадки побежали по кругу. Мэри Поппинс сидела прямо и смотрела вперед. Под мышкой у нее торчал зонтик с ручкой в форме головы попугая. Руки в перчатках крепко сжимали медный поручень. А перед ней на холке лошадки…

– Майкл! – закричала Джейн, хватая его за руку. – Это же ковровая сумка! Она спрятала ее в коляске под пледом!

Майкл побледнел.

– Ты думаешь… – прошептал он.

Джейн кивнула.

– Но медальон-то на ней! Цепочка не порвалась! Я хорошо видел!

Сзади раздались всхлипывания Близнецов. Но Джейн с Майклом не слышали. С замиранием сердца смотрели они на бегущих лошадок.

Скоро Карусель завертелась полным ходом, и лошадки слились в сплошную сверкающую полосу.

Лишь изредка появлялась и тут же пропадала темная прямая фигура, сидящая на одной из лошадок.

Музыка загремела еще громче, еще стремительнее понеслась Карусель. На мгновение темная фигура на серой в яблоках лошадке снова появилась перед ними. И тут что-то блестящее сорвалось у нее с шеи и, описав широкую дугу, упало к ногам ребят. Джейн нагнулась и подняла. Это был медальон на разорванной золотой цепочке.

– Значит, это правда, Джейн! Значит, правда! – заплакал Майкл. – Открой его…

Дрожащими пальцами Джейн нажала на кнопку, и медальон открылся. Мерцающие огни Карусели заиграли на стекле, и Джейн с Майклом увидели себя и Близнецов, прильнувших к знакомой фигуре. Прямые черные волосы, пронзительные синие глаза, румяные щеки, вздернутый, ну совсем, как у голландской куклы, нос…

,

– прочла Джейн надпись под портретом.

– Так вот что там было! – жалобно сказал Майкл.

Джейн закрыла медальон и положила его в карман. Теперь надежды не было никакой.

Она повернулась к ослепительно сверкающей Карусели.

Кони летели с невообразимой скоростью, музыка оглушительно гремела…

А потом произошло нечто странное. Оркестровые трубы буквально взорвались – и Карусель оторвалась от земли.

Она поднималась все выше и выше, а разноцветные кони бешено неслись по кругу. Карусель взмыла над деревьями и окрасила их листья в золотистый цвет.

– Она улетает! – проговорил Майкл.

– Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Вернитесь! – закричали они, протягивая к ней руки.

Но Мэри Поппинс смотрела вперед и ничего не слышала. А может, просто делала вид, что не слышит.

– Мэри Поппинс! – в последний раз крикнули ребята.

Никакого ответа.

Карусель поднялась над вершинами деревьев и устремилась к звездам. Все меньше и меньше становилась она, пока фигура Мэри Поппинс не превратилась в маленькую темную точку в круге яркого света.

Вскоре Карусель уменьшилась до размеров сверкающего пятнышка, мало чем отличающегося от обычных звезд.

Майкл шмыгнул носом и полез в карман за носовым платком.

– Что-то шея заболела, – сказал он, стараясь подавить всхлип. А когда Джейн отвернулась, поспешно вытер глаза.

Джейн в последний раз посмотрела на маленькую мерцающую звездочку и вздохнула. Потом отвернулась.

– Пора домой, – строго сказала она, вспомнив, что Мэри Поппинс поручила ей присматривать за Майклом и Близнецами.

– Проходите! Проходите! Три пенса за билет!

Смотритель Парка, который все это время собирал мусор в корзины, наконец вернулся. Он взглянул на то место, где была Карусель, и вытаращил глаза. Потом осмотрелся по сторонам и раскрыл рот.

– Эй, там! – закричал он. – Этого нельзя! Только что были здесь – а через минуту уже след простыл! Я найду на вас управу! – он погрозил кулаком звездному небу. – Никогда не видел ничего подобного! Даже когда был маленьким мальчиком! Я обязан написать рапорт! Доложить Лорд-Мэру!

Ребята медленно пошли к выходу.

От Карусели не осталось и следа. На лужайке стоял лишь не знающий, что ему делать, Смотритель Парка.

– Она взяла «туда и обратно», – сказал Майкл, медленно идя рядом с коляской. – Как считаешь, она вернется?

Джейн немного подумала.

– Может быть. Но только если мы этого очень-очень захотим, – тихо проговорила она.

– Да, может быть… – повторила она и не произнесла больше ни слова, пока они не вошли в Детскую…

– Ну и ну!

Мистер Бэнкс пронесся по садовой дорожке и влетел в дом через парадную дверь.

– Эй! Куда все подевались? – кричал он, бегая вверх-вниз по ступенькам.

– Что случилось? – спросила миссис Бэнкс, выглядывая из спальни.

– Случилась удивительная, небывалая вещь! – сообщил он, распахивая дверь в Детскую. – Появилась новая звезда! Я услышал об этом по дороге домой! Очень большая! Я одолжил у Адмирала Бума подзорную трубу, чтобы посмотреть на нее!

Он подскочил к окну и направил трубу в небо.

– Точно! Так и есть! – воскликнул мистер Бэнкс, подпрыгивая от восторга. – Вон она! Прекрасная! Замечательная! Чудесная! Бесподобная! Посмотрите сами.

Он вручил подзорную трубу жене и закричал:

– Дети! На небе появилась новая звезда!

– Я знаю… – начал Майкл. – Только это не настоящая звезда. Это…

– Знаешь? Как не настоящая? Что ты хочешь этим сказать?

– Не обращай внимания. Майкл сболтнул глупость, – вмешалась миссис Бэнкс. – Ну-ка, где эта звезда? О, вижу! Очень красивая. И самая яркая на всем небе! Интересно, откуда она взялась? Дети, смотрите!

Она дала посмотреть в трубу Майклу, а потом Джейн. И они увидели разноцветных коней, сверкающие медные поручни и темное пятнышко, которое то появлялось, то вновь куда-то исчезало. Они обменялись взглядами и понимающе кивнули друг другу. Они знали, что темное пятнышко – это прямая и строгая фигура их няни: в синем пальто с серебряными пуговицами, с соломенной шляпкой на голове и зонтиком под мышкой. С неба спустилась и на небо ушла…

Джейн с Майклом молчали. Они знали, что не следует никому об этом говорить.

В дверь постучали.

– Прошу прощения, мэм, – произнесла миссис Брилл, входя в Детскую. Она тяжело дышала, и ее лицо было красным. – Думаю, вы должны знать об этом. Дело в том, что Мэри Поппинс снова ушла!

– Ушла! – воскликнула миссис Бэнкс, не веря собственным ушам.

– Да! Раз-два – и готово! Даже не попрощалась! – не без злорадства заметила миссис Брилл. – Точь-в-точь как в прошлый раз! Ни кровати, ни саквояжа… Даже альбома с открытками на память не оставила! Вот так-то!

– О, боже! – простонала миссис Бэнкс. – Как это некстати! Как невежливо! Это… это просто… Джордж!

Миссис Бэнкс повернулась к мужу.

– Джордж! Мэри Поппинс снова ушла!

– Что? Кто ушел? Мэри Поппинс? Выбрось это из головы! У нас новая звезда!

– Новая звезда не будет умывать и кормить детей! – сердито сказала миссис Бэнкс.

– Зато она будет по вечерам заглядывать к ним в окно! – счастливо вскричал мистер Бэнкс. – А это гораздо важнее умывания и одевания!

Он снова схватил подзорную трубу.

– Правда будешь заглядывать? – спросил он, наводя трубу на звезду. – Ведь ты Замечательная, Чудесная, Бесподобная!

Джейн и Майкл долго стояли у окна и смотрели в вечернее небо, где кружилась новая звезда, хранящая им одним известную тайну…