– Идите живее! – сказала Мэри Поппинс, направляя коляску, где теперь лежали не только Близнецы, но и Аннабела, к своей любимой скамейке в Парке.

Скамейка была зеленой и стояла около Пруда. Мэри Поппинс выбрала ее потому, что нагнувшись чуть-чуть вбок, могла сколько угодно любоваться на свое отражение в воде. Вид собственного лица в обрамлении кувшинок доставлял ей неизъяснимое удовольствие.

Майкл плелся позади.

– Идем, идем, – тихо бубнил он, следя, чтобы Мэри Поппинс его не услышала, – и все никак не придем!

Мэри Поппинс обернулась и смерила его подозрительным взглядом.

– Поправь шляпу!

Майкл надвинул шляпу на глаза. На ленточке было написано «Х. М. С. Трубач». Надпись Майклу нравилась. Он считал, чтб она ему очень подходит.

Мэри Поппинс критически осмотрела ребят.

– Гм! – хмыкнула она. – Прямо как на картинке! Плететесь, словно пара черепах! И ботинки не чищены!

– А сегодня у Робертсона Эя выходной! – ответила Джейн. – И у него не было времени их почистить!

– Так – так! Праздный, ленивый, никчемный! Всегда был таким, всегда таким и останется! – сказала Мэри Поппинс и подкатила коляску поближе к зеленой скамейке. Усадив поудобнее Близнецов, она поплотнее закутала в плед Аннабелу. Потом посмотрела на свое отражение в Пруду и поправила на шее новое украшение – бант из разноцветных ленточек. Сев на скамейку, она достала из коляски сумку с вязанием.

– Почему вы думаете, что Робертсон Эй всегда был таким? – спросила Джейн. – Разве вы знали его раньше?

– Не задавайте вопросов – и вам не солгут, – назидательно заметила Мэри Поппинс, начиная вязать жакет для Джона.

– Вот так всегда! Ничего не говорит! – проворчал Майкл.

– Да… – вздохнула Джейн.

Но очень скоро они забыли о Робертсоне Эе и увлеклись игрой в Мистера-и-миссис-Бэнкс-и-их-двух-детей. Чуть позже они превратились в индейцев, а потом в канатоходцев, используя вместо каната спинку скамейки.

– Будьте добры, поосторожней! Не заденьте мою шляпку! – сделала замечание Мэри Поппинс.

Сегодня на ней была изящная коричневая шляпка с голубиным пером за ленточкой.

Майкл осторожно, шаг за шагом, двигался по спинке скамейки: Добравшись до противоположного конца, он снял свою шляпу и помахал ею.

– Джейн! – крикнул он. – Я король, вот мой дворец, а ты… [2]

– Подожди, Майкл! – перебила его Джейн, показывая на противоположный берег Пруда. Там по тропинке шел высокий, необычно одетый человек. На нем были желто-красные полосатые чулки, желто-красная куртка и желто-красная широкополая высокая шляпа. Джейн и Майкл с интересом наблюдали, как он важно и неторопливо приближался к ним. Шляпа у незнакомца была надвинута на глаза, а руки он держал в карманах.

Незнакомец громко насвистывал, а когда он подошел поближе, дети увидели, что края куртки и поля шляпы у него отделаны маленькими колокольчиками, которые при ходьбе мелодично звенели. Такого странного человека ни Джейн, ни Майкл еще в жизни не видели. Но что-то в нем показалось детям удивительно знакомым.

– Похоже, я видела его где-то раньше, – сказала Джейн и нахмурилась.

– Я тоже, – отозвался Майкл. – Вот только не могу вспомнить, где.

Насвистывая и позванивая колокольчиками, странная фигура приблизилась к коляске и поклонилась Мэри Поппинс.

– Привет, Мэри! – сказал Незнакомец, прикладывая два пальца к полям своей шляпы. – Как работа?

Мэри Поппинс подняла глаза от вязания.

– И без твоих вопросов – слава Богу! – фыркнула она.

Джейн с Майклом не видели лица Незнакомца за полями его шляпы, но по тому, как зазвенели колокольчики, они поняли, что он смеется.

– Вижу – как всегда, занята! – заметил он, кивая на вязание.

– Хотя ты всегда такая. Даже при дворе. Вечно либо трон чистишь, либо королевскую кровать застилаешь, либо алмазы в короне протираешь… Ей-богу, в жизни не встречал человека, который так любил бы работать.

– Зато о тебе этого не скажешь! – сердито ответила Мэри Поппинс.

– Ах! – засмеялся Незнакомец. – Вот здесь ты не права. Я тоже очень занят! Я ничего не делаю. А это отнимает ужасно много времени! Можно сказать, все время!

Мэри Поппинс поджала губы и ничего не ответила.

Незнакомец хмыкнул.

– Ну, мне пора. Увидимся.

Он щелкнул пальцем по колокольчику на шляпе, и тот мелодично зазвенел. Потом Незнакомец повернулся и, насвистывая, неторопливо пошел прочь.

Майкл и Джейн смотрели ему вслед, пока он не скрылся из виду.

– Бездельник и Наглец! – раздался сзади голос Мэри Поппинс. Обернувшись, дети обнаружили, что она тоже смотрит вслед Незнакомцу.

– Кто этот человек, Мэри Поппинс? – спросил Майкл, подпрыгивая от нетерпения.

– Я только что тебе это сказала! – фыркнула она. – Ты назвал себя Королем, хотя ты никакой не Король. Зато этот человек – самый настоящий Бездельник и Наглец.

– Это который из детского стишка? – удивилась Джейн.

– Но ведь детские стишки – не на самом деле! Они понарошку! – заспорил было Майкл. – А если даже и на самом деле, то кто тогда Король?

– Т-с-с-с! – прошептала Джейн и взяла его за руку.

Мэри Поппинс отложила вязание и устремила задумчивый взгляд на другой берег Пруда. Джейн с Майклом замолчали в надежде, что если они не будут шуметь, то услышат что-нибудь интересное. Близнецы свесились через край коляски, чтобы быть поближе к Мэри Поппинс, и только Аннабела продолжала мирно спать, сладко посапывая.

– Король, – начала Мэри Поппинс, глядя сквозь ребят, словно их здесь не было, – жил в далекой-далекой стране. Такой далекой, что большинство людей даже не слышали о ней. Он был так богат, что начни я сейчас перечислять все его сокровища, то даже за год не назвала бы и половины. Он был сказочно, удивительно, невероятно богат! И только одного у него не было. У него не было мудрости

Мэри Поппинс на минуту остановилась, потом продолжила:

– В его стране добывалось много золота, его подданные были воспитанными и преуспевающими. У короля была жена и четверо пухленьких малышей. А может и пять. Точно Король не помнил, потому что у него была очень плохая память. Его Дворец был сделан из серебра и гранита, его казна была полна денег, а драгоценные камни в его короне были величиной с утиное яйцо. Он владел множеством прекрасных городов, бесчисленные корабли, принадлежащие ему, бороздили морские просторы.

Правой рукой Короля и его главным советником был Лорд-Канцлер, который отлично разбирался в том, кто есть кто и что есть что. Ведь наш Король был абсолютным, законченным глупцом и самое главное – знал об этом! И не удивительно: Королева и Лорд-Канцлер постоянно напоминали ему о том, как он глуп. Автобусные кондукторы, шоферы, продавцы магазинов – и те с трудом удерживались, чтобы не показать Королю, что они знают о его глупости. Нельзя сказать, чтобы они его не любили. Нет, просто они его не уважали.

Но Король не был виноват в том, что он глуп. С детства он пытался Хоть-Чему-Нибудь научиться. Среди урока он вскакивал и, утирая слезы горностаевой мантией, кричал: «Нет, я никогда, никогда не пойму этого! Никогда! Оставьте меня!» Но учителя, несмотря ни на что, не оставляли попыток научить его Хоть-Чему-Нибудь. Во Дворец съезжались Профессора со всего света в надежде, что им удастся научить его хотя бы сколько будет дважды два или как пишется слово «МАМА». Но все было напрасно.

И тут Королеве пришла в голову мысль.

– Надо пообещать Профессорам награду! – сказала она Лорду-Канцлеру. – Если в течение месяца Профессору удастся научить Короля Хоть-Чему-Нибудь, то он получит столько денег, сколько пожелает.

А если нет – то ему отрубят голову. Это послужит хорошим уроком всем нерадивым Профессорам! А головы будем вывешивать на Дворцовых Воротах.

И так как большинство Профессоров были небогаты, а объявленная награда очень велика, Профессора один за другим начали стекаться во Дворец. Но все их попытки оканчивались неудачей, и количество голов на Дворцовых Воротах все росло и росло.

Когда дела стали совсем плохи, Королева сказала мужу:

– Этельберт! (Этельберт было имя Короля). Думаю, будет лучше, если ты передашь управление страной мне и Лорду-Канцлеру. Мы знаем ответы на все вопросы.

– Гм! Не слишком удачная мысль! – возразил Король. – Ведь это мое Королевство!

Но в конце концов он согласился. Ведь королева была умнее его! Правда, Королю не очень-то нравилось, когда им помыкали в собственном Дворце, а кроме того – он любил держать в руке скипетр (у Короля была привычка грызть его ручку). Поэтому Профессора продолжали приходить во Дворец, и Король не оставлял надежды научиться Хоть-Чему-Нибудь. Но у него по-прежнему ничего не получалось. Все новые и новые головы появлялись на Дворцовых Воротах, и Король украдкой плакал, потому что очень жалел своих учителей.

Каждый новый Профессор приходил, твердо веря в успех. Многие начинали с тех вопросов, которые еще не задавали их предшественники.

– Сколько будет шесть плюс семь, Ваше Величество? – спросил пришедший издалека молодой и красивый Профессор.

Король некоторое время думал, почесывая скипетром затылок, потом изрек:

– Конечно двенадцать!

– Так-так! – прищелкнул языком Лорд-Канцлер, стоящий за троном.

Профессор застонал.

– Шесть плюс семь – тринадцать, Ваше Величество!

– О, прошу прощения! Задайте другой вопрос, Профессор! Уверен, на него я отвечу!

– Ну, хорошо. Сколько будет пять плюс восемь?

– Э-э-э… Гм! Сейчас-сейчас! Не подсказывайте, я сам. Есть! Пять плюс восемь будет одиннадцать!

– Так-так! – снова защелкал языком Лорд-Канцлер.

– Тринадцать! – безнадежно махнул рукой Профессор.

– Но, дорогой учитель! Вы совсем недавно сказали, что шесть плюс семь – тринадцать! А теперь вы заявляете, что пять плюс восемь – тоже тринадцать! Выходит, существует две цифры тринадцать?

Но молодой Профессор не ответил. Он лишь покачал головой и ушел прочь в сопровождении Палача.

– Так значит есть две цифры тринадцать? – снова спросил Король.

Лорд-Канцлер презрительно отвернулся.

– Ах, как жаль, – сказал Король самому себе. – У него было такое умное и красивое лицо! А теперь его голова, украсит Дворцовые Ворота! И все из-за меня!

После этого случая Король долго и усердно занимался Арифметикой, надеясь, что когда придет следующий Профессор, он сможет ответить на его вопросы.

Он восседал на троне неподалеку от подъемного моста и учил таблицу умножения. Пока Король смотрел в книгу, дело продвигалось как нельзя лучше, но как только он закрывал глаза и пытался вспомнить прочитанное, все сразу шло наперекосяк.

– Семью один – семь, семью – два – тридцать три, семью три – сорок пять… – начал он однажды и, увидев, что снова ошибся, с отвращением отбросил книгу.

– Ужасно! Я никогда не поумнею! – застонал Король, зарывая лицо в горностаевую мантию.

Вытря слезы, он в изумлении уставился на дорогу, ведущую к замку. По ней шел какой-то незнакомец.

– Привет, – сказал Король. – Ты кто?

(У него была очень плохая память на лица).

– Если уж на то пошло, – ответил Незнакомец, – ты кто?

– Я Король! – важно представился Король и сделал широкий жест скипетром. – Вот мой Дворец!

– А я Бездельник и Наглец! – отозвался Незнакомец.

Король вытаращил глаза.

– Что, действительно? Как интересно! Очень рад встрече. Знаешь, сколько будет семью семь?

– Нет. А зачем?

Услышав это, Король издал радостный вопль. Он сбежал по ступенькам и бросился обнимать Незнакомца.

– Наконец-то! Наконец-то! – кричал он. – Наконец-то я нашел друга! Оставайся со мной! Все, чем я владею, – твое! Мы будем жить вместе!

– Но Этельберт! – вмешалась Королева. – Он не может жить здесь. Он простолюдин!

– Ваше Величество! – строго сказал Лорд-Канцлер. – Не нужно этого делать!

Но на этот раз Король им не уступил.

– Нужно! И будет именно так, как я сказал! – произнес он надменно. – Кто здесь Король – я или вы?

– Конечно вы, Ваше Величество… если так можно выразиться…

– Прекрасно! Дайте этому человеку колпак с бубенчиками. Я назначаю его Королевским Шутом!

– Шутом! – вскричала Королева, ломая руки. – Нам и одного шута много, а теперь будет целых два!

Но Король ничего не ответил. Он обнял Незнакомца за плечи и, пританцовывая, прошествовал во Дворец.

– Только после тебя! – вежливо сказал Король, останавливаясь перед дверью.

– Нет, проходи ты первый, – возразил Незнакомец.

– Ну, тогда вдвоем! – согласился Король, и они бок о бок вошли во Дворец.

С этого дня Король совсем забросил ученье. Он сложил книги большой стопкой во дворе и поджег. А потом вместе с новым приятелем бегал вокруг и распевал:

– Я Король! Вот мой Дворец!
А ты Бездельник и Наглец!

– Ты только эту песню знаешь? – спросил однажды Шут.

– Боюсь, что да, – грустно ответил Король. – А ты?

– О, я знаю много песен! – обрадовался Шут и запел:

– Ла-ла-ла!
Прилетела пчела!
Меду на ужин
Нам принесла!

А вот еще:

Девчонки, мальчишки! Пойдемте с нами!
Далеко за лесом и за горами!
Овцы в долинах, коровы в яслях,
Колыбелька упала на землю! Ах! [3]

– Прекрасно! – завопил Король, хлопая в ладоши. – Послушай! Я только что сам сочинил песенку! Вот она.

У собак и кошек
Ля-ля-ля!
Много-много блошек!
Ля-ля-ля!

– Гм! – хмыкнул Шут. – Неплохо!

– Подожди, я еще одну придумал! – сказал Король. – Кажется, она даже лучше этой! Итак, внимание!

И он запел:

– Сорви мне цветочек,
Достань мне звезду,
Свари их в кастрюльке
В меду и во льду!
Тру-ля-ля!
Тру-ля-ля!

Ничего вкуснее я не найду!

– Браво! – вскричал Шут. – Давай споем их вместе!

Они обнялись и, танцуя, сделали круг по Дворцу. Когда закончилась первая песня, они запели вторую – и так много-много раз.

Устав от пения, они свалились на пол в парадном коридоре и заснули.

– Он делается все несносней! – шепнула Королева Лорду-Канцлеру. – Что будем делать?

– Я слышал, что завтра приезжает Самый Главный Профессор, – ответил Лорд-Канцлер. – Думаю, он нам поможет.

И действительно, на следующий день во Дворце появилась долговязая фигура с маленьким черным чемоданчиком в руке. С утра моросил дождь, но на Дворцовой площади все равно собралась большая толпа. Люди приветствовали Профессора и приподнимались на цыпочки, чтобы-получше его разглядеть.

– Как думаешь, он свою мудрость носит в чемоданчике? – спросил Король Шута, который, сидя у трона, играл в бабки.

Но Шут лишь усмехнулся.

– Ну, если Ваше Величество позволит, – бодро начал Самый Главный Профессор, – то начнем с Арифметики. Ответьте, Ваше Величество, на такой вопрос. Двое мужчин и один мальчик везли тележку через поле с клевером в середине Февраля. Сколько в общей сложности у них было ног?

Некоторое время Король смотрел на Профессора, потирая щеку скипетром. Шут подбросил бабки и поймал их тыльной стороной ладони.

– А что, это так важно? – спросил Король и улыбнулся Профессору.

– Да нет, не очень, – ответил тот, изумленно таращась на Короля. Потом добавил:

– Тогда я задам Вашему Величеству другой вопрос. Скажите, какая у моря глубина?

– Вполне достаточная для того, чтобы корабли могли по нему плавать!

Самый Главный Профессор удивился еще больше.

– Какая разница, Ваше Величество, между камнем и звездой, человеком и птицей? – улыбаясь, спросил он.

– Никакой, Профессор. Камень – это звезда, которая не светит. А человек – это птица, но только без крыльев.

Самый Главный Профессор подошел ближе и в недоумении уставился на Короля.

– Что лучше всего на свете? – тихо спросил он.

– Ничего не делать! – ответит Король и помахал скипетром.

– О, Боже! Боже! – запричитала Королева. – Это ужасно!

– Так-так! – закивал Лорд-Канцлер.

Но Самый Главный Профессор взбежал по ступенькам к трону и склонился перед Королем.

– Кто научил вас этому? – спросил он.

Король наклонил скипетр и указал на Шута, играющего в бабки.

– Его, – ответил он неграмотно.

Кустистые брови Профессора поползли вверх. Шут поднял голову и улыбнулся. Потом подбросил бабки, и Профессор, подавшись вперед, поймал их тыльной стороной ладони.

– Ха! – закричал он. – Я узнал тебя! Даже в этом колпаке с бубенчиками! Ты Бездельник и Наглец!

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Шут.

– Ваше Величество, чему он вас еще научил? – снова обратился Самый Главный Профессор к Королю.

– Петь, – ответил Король и, поднявшись с трона, запел:

– Сидели две коровы
На ветке зеленой,
И если б я был ею,
Я не был бы собой!

– Совершенно верно! – кивнул Профессор. – Чему еще?

Король, очень довольный, что его спросили, снова запел:

– Земля летит, не шелохнется,
А то вода в морях прольется!

– Так и есть, – заметил Профессор. – Еще что-нибудь?

– Ну, конечно! – вскричал Король, обрадованный таким успехом.

– Вот еще одна.

Я могу учиться
Хоть до посиненья!
Но времени не будет
Тогда на размышленья!

Или, может, Профессор, вам эта больше понравится:

Вокруг света идти
Мы согласья не даем!
Все равно в конце пути
Мы домой попадем!

Профессор захлопал в ладоши.

– Есть еще одна, – сказал Король. – Если, конечно, вам не надоело.

– Что вы, Сир! Спойте, прошу вас!

Король посмотрел на Шута и, хитро улыбнувшись, пропел:

– Ах, какая б жизнь была!
Жили б, не тужили,
Если б всех Профессоров
В речке утопили!

На последней строчке Самый Главный Профессор громко расхохотался и упал в ноги Королю.

– О, Король! – сказал он. – Да продлятся твои дни! Тебе нет никакой необходимости учиться у Профессоров!

Не говоря больше ни слова, он сбежал по ступенькам и, скинув пальто, пиджак и жилетку, упал на траву. Затем потребовал тарелку клубники со сметаной и большую кружку пива.

– Так-так! – изумленно пробормотал Лорд-Канцлер, с ужасом глядя на то, как и другие придворные сбегают вниз по ступенькам и, сбросив пальто, падают в траву.

– Клубники и пива! Клубники и пива! – хором вопили они.

– Дайте ему обещанный Приз! – кивнул Самый Главный Профессор на Шута и отхлебнул из кружки.

– Ф-фу! – отозвался Шут. – Не нужен мне этот Приз! Что я буду с ним делать?

Он поднялся на ноги, сунул бабки в карман и пошел по дорожке прочь.

– Эй! Ты куда? – встревоженно спросил Король.

– Куда глаза глядят. Может туда, а может сюда, – легкомысленно ответил Шут, продолжая спускаться по тропинке.

– Подожди меня! Я с тобой! – завопил Король и, спотыкаясь, бросился за ним.

– Этельберт! Что ты делаешь? Не забывай, кто ты! – сердито крикнула Королева.

– А я и не забываю, моя дорогая! – отозвался Король. – Напротив, я впервые в жизни помню об этом!

Он догнал Шута и обнял его за плечи.

– Этельберт! – снова крикнула Королева.

Король ничего не ответил.

Дождь, шедший с утра, кончился, но воздух был еще влажным. От Солнца на дорожку перед Дворцом великолепной аркой опустилась радуга.

– Я думаю, мы пойдем по этой дороге, – сказал Шут, показывая на радугу.

– Как? Она твердая? Она нас выдержит?

– Попробуй!

Король недоверчиво посмотрел на сверкающие полосы фиолетового, синего, зеленого, желтого, оранжевого и красного цвета.

– Ну что ж, я попытаюсь! – сказал он и ступил на разноцветную дорожку.

– Держит! Держит! – обрадовался он и, подхватив свою мантию, побежал вверх по радуге.

– Я Король! Вон мой Дворец! – победно пропел Король, показывая пальцем вниз.

– А я Бездельник и Наглец! – подхватил Шут и побежал следом.

– Но это невозможно! – изумленно пробормотал Лорд-Канцлер.

Самый Главный Профессор рассмеялся и отправил в рот очередную порцию клубники.

– Как может быть невозможно то, что происходит на самом деле? – пожал он плечами.

– Но это так! Это против всех Правил! – лицо Лорда-Канцлера стало красным от гнева.

– Этельберт, вернись! – умоляла Королева. – Я никогда не буду напоминать о твоей глупости, только вернись!

Король оглянулся и покачал головой, а Шут громко рассмеялся.

Вдруг что-то блестящее упало к ногам Королевы. Это был скипетр. Минутой позже рядом шлепнулась и корона.

– Вернись! – Королева умоляюще сложила руки.

Но в ответ лишь услышала песню:

– Эх, прощай, Любимая!
Вспоминай, Любимая!
Ты умна, но и я
Не дурак, Любимая!

Шут бросил Королеве одну из своих бабок и подтолкнул Короля вперед. Король подобрал мантию и припустился бегом. Шут побежал следом.

Все выше и выше поднимались они по яркой, разноцветной дорожке, пока облако не скрыло их.

– повторило эхо последние слова песни.

– Так-так! – пробормотал Лорд-Канцлер. – Подобные вещи просто недопустимы!

Королева села на пустой трон и горько заплакала.

– Мой Король ушел, – тихо всхлипывала она. – Все кончено! Я так одинока!

Между тем Король и Шут добрались до вершины радуги.

– Вот это восхождение! – воскликнул Король, садясь и запахиваясь в мантию. – Посижу немного… а может и много – не знаю. А ты иди дальше.

– Ты останешься здесь? – спросил Шут.

– О, конечно нет. Хотя почему бы и не остаться? Здесь так сцокойно и красиво! Я могу сколько угодно и о чем угодно думать или, например, спать…

Он растянулся на радуге, подложив под голову мантию.

Шут наклонился и поцеловал его.

– Тогда до свидания, Король! – сказал он ласково. – Больше я тебе не нужен.

Он оставил мирно спящего Короля и, насвистывая, пошел туда, где радуга другим своим концом опиралась о землю. Он опять отправился бродить по свету, как бродил раньше, до встречи с Королем. Он любовался тем, что его окружало, насвистывал, пел песни и жил только одним, сегодняшним днем. Время от времени он поступал на службу к другим Королям или Знатным Особам, а иногда жил среди простых людей, в обыкновенных переулках, на самых обычных улицах. Порой он бывал одет в роскошные наряды, а порой в лохмотья жалкого нищего или бродяги. Но где бы он ни появлялся, куда бы ни приходил, всюду за ним следовали удача и счастье, которыми он щедро делился с теми, кто давал ему кров…

Мэри Поппинс замолчала. Некоторое время ее руки неподвижно лежали на коленях, а глаза смотрели куда-то вдаль. Затем она вздохнула и, слегка передернув плечами, поднялась со скамейки.

– А теперь, – сказала она энергично, – быстро домой! Узнаешь об этом в следующий раз! – строго заметила она, видя, что Джейн хочет о чем-то спросить. – Майкл! Сейчас же слезь со скамейки! Ты что, хочешь сломать себе шею? Ну, живо, пока я не позвала Полисмена!

Она быстро покатила коляску вперед. Джейн с Майклом поспешили следом.

– Интересно, куда пошел Король, когда радуга пропала? – задумчиво проговорил Майкл.

– Не знаю. Наверное, вслед за ней, – предположила Джейн. – Но мне гораздо интересней, что стало с Бездельником и Наглецом.

Мэри Поппинс дошла до конца Липовой Аллеи и повернула к Воротам Парка.

Вдруг Майкл схватил Джейн за руку.

– Смотри! – вскрикнул он и указал на Ворота.

Перед входом в Парк маячила знакомая фигура в желто-красном наряде.

Некоторое время Незнакомец смотрел на противоположную сторону Вишневой улицы и тихо насвистывал. Потом перешел через дорогу и не спеша перелез через садовую ограду.

– Но это же наша! – удивленно воскликнула Джейн. – Он залез в наш сад! Майкл, давай посмотрим!

И они припустились вперед.

– Ну-ка, ну-ка! Это еще что за скачки? – повысила голос Мэри Поппинс, крепко хватая Майкла за руку.

– Но мы хотим… – начал было он, пытаясь высвободиться.

– Что я сказала? – свирепо оборвала Мэри Поппинс и так посмотрела на Майкла, что он тут же перестал вырываться. – Будь добр идти рядом со мной! Джейн, можешь помочь мне везти коляску.

Нехотя Джейн перешла на шаг. Обычно Мэри Поппинс никому не доверяла коляску, и Джейн заподозрила, что сегодняшнее исключение было сделано лишь затем, чтобы задержать их. Кроме того, Мэри Поппинс всегда ходила с такой скоростью, что они с трудом поспевали за ней, а сейчас, как назло, плелась черепашьим шагом, поминутно останавливаясь и оглядываясь по сторонам.

Через несколько минут (которые показались ребятам часами) они достигли ворот Парка. Мэри Поппинс не отпускала Джейн с Майклом ни на шаг, пока они не вошли во двор дома № 17. Наконец она отпустила руку Майкла, и дети помчались в сад.

Они обошли куст сирени. Никого. Обшарили заросли рододендрона, заглянули в беседку, обыскали террасу, даже залезли в бочку для поливки огорода. Безрезультатно. Бездельник и Наглец исчез, растворился в воздухе! В саду, кроме Джейн и Майкла, находился еще только один человек. Этим человеком был Робертсон Эй. Он храпел посреди газона, прислонившись щекой к сенокосилке.

– Все, – сказал Майкл. – Он, наверное, ушел через калитку. Больше мы его не увидим.

Майкл повернулся к сенокосилке. Джейн стояла рядом с ней и внимательно разглядывала Робертсона Эя. Старая фетровая шляпа со смятым верхом почти полностью скрывала его лицо.

– Интересно, как он провел выходной? – прошептал Майкл, стараясь не потревожить спящего. Но несмотря на все предосторожности, Робертсон Эй, должно быть, услышал его слова, так как заворочался и попытался поудобней устроиться на сенокосилке. И тут же до ребят долетел мелодичный звон. Словно от маленького колокольчика. Джейн вздрогнула и посмотрела на Майкла.

– Ты слышал? – прошептала она.

Майкл кивнул.

Робертсон Эй снова заворочался и что-то пробормотал во сне.

Ребята прислушались.

– Сидели две коровы, – донеслось до них, – На ветке зеленой… бу-бу-бу-бу… Я не был бы собой!.. Хм…

Глаза Майкла и Джейн стали похожими на блюдца.

– Гм! Неплохо устроился! – Мэри Поппинс стояла сзади и тоже смотрела на Робертсона Эя. – Ленивый, бесполезный, никчемный! – добавила она сердито.

Но гнев ее был ненастоящим, потому что, достав из кармана платок, она подложила его под щеку Робертсона Эя, которой он опирался на сенокосилку.

– Когда проснется, щека будет чистой, – сказала Мэри Поппинс небрежно. – Вот удивится-то!

Но несмотря на ее тон, ребята видели, как старалась она не разбудить Робертсона Эя, как ласково смотрела на него. Многозначительно кивнув друг другу, Джейн с Майклом тихо повернулись и на цыпочках, чтобы не шуметь, пошли в дом вслед за своей няней. Все было ясно без слов.

Мэри Поппинс подняла коляску по ступенькам и вошла в прихожую. Парадная дверь закрылась за ними с мягким щелчком.

А из сада по-прежнему доносился громкий храп Робертсона Эя…

Вечером, когда Джейн и Майкл заглянули в комнату мистера Бэнкса пожелать ему доброй ночи, то застали его в сильном гневе. Мистер Бэнкс собирался в гости (он был приглашен на ужин) и никак не мог найти свою любимую запонку.

– Будь все трижды неладно! Вот она! – закричал он вдруг. – В жестянке, вместе с щетками для чистки плиты! Да еще на моем туалетном столике! Это Робертсон Эй! Его работа! Нет, я его точно когда-нибудь уволю! Он просто Бездельник и Наглец! – кипятился мистер Бэнкс, недоумевая, почему последняя фраза вдруг так развеселила Джейн и Майкла…