Было холодное, хмурое утро — такое, что казалось в самую пору пускаться в пляс вокруг Сливы.[20]

Бледный серый свет, словно туман, окутывал Вишневые деревья и дома на улице. Ветер, дувший со стороны Парка, кружил по улице и жалобно выл, залетая во дворы и садики.

— Брррррр! — недовольно проворчал Дом № 17.— Что этот Ветер о себе воображает? Завывает, носится вокруг, словно приведение! Эй! Прекрати сейчас же! Меня от твоих воплей в дрожь бросает!

— Вьюю! Вьюю! Чем бы заняться? — не унимался Ветер.

Из недр дома донесся скребущий звук. Это Робертсон Эй выгребал из каминов золу и подкладывал свежие дрова.

— Вот это то, что нужно! — одобрительно крякнул Дом № 17, когда Мэри Поппинс затопила камин в Детской. — Хоть немного согрею свои старые кости. А этот нудный Ветер снова возвращается! И чего ему только здесь надо!

— Вью-ю-ю! Вью-ю-ю! — завывал ветер в ветвях старых Вишен. — Когда это произойдет? Когда?

Огонь в камине с треском взметнулся вверх. Яркие языки пламени плясали на дровах, отчетливо отражаясь в оконном стекле. Внизу Робертсон Эй оперся о щетку, отдыхая от трудов праведных… А в Детской, как всегда, суетилась Мэри Поппинс, проветривая одежду и готовя детям завтрак.

Джейн проснулась раньше всех: ее разбудил вой ветра. Сидя на подоконнике, она вдыхала изумительный запах тостов и наблюдала за своим отражением в оконном стекле. Отражение было таким четким, что казалось, будто там, в саду, есть другая Детская, полностью сделанная из света. Один камин был у Джейн за спиной, а другой мерцал на улице. Еще одна лошадь-качалка нетерпеливо вскидывала за стеклом пеструю голову, и еще одна Джейн сидела, улыбаясь, по другую сторону окна. Джейн подышала на стекло и нарисовала на запотевшем окне рожицу. Отражение сделало то же самое. Оно было прозрачным, и Джейн видела за своим улыбающимся лицом гольде ветви Вишен и стену соседнего дома, в котором жила Мисс Ларк.

Вскоре в передней хлопнула дверь. Эго мистер Бэнкс ушел в Сити. Миссис Бэнкс пошла в гостиную разбирать почту. Внизу, на кухне, миссис Брилл ела на завтрак копченую рыбу. Элен снова простудилась и громко сморкалась в платок. В Детской потрескивал огонь и чуть похрустывал передник Мэри Поппинс. В целом (если не принимать во внимание ветер, ревущий на улице), это было довольно мирное утро. Но оставалось оно таким недолго. Из Детской Спальни в Детскую неожиданно вошел Майкл и остановился в дверях. Одет он был в пижаму. Он сонно уставился на Мэри Поппинс и с минуту оценивающе глядел на нее.

— А-а, — разочарованно протянул он наконец и протер глаза.

— Ну и что с тобой случилось? — поинтересовалась Мэри Поппинс. — Потерял шестипенсовик, а нашел только пенни?

Он отрицательно покачал головой.

— Мне приснилось, что вы превратились в прекрасную принцессу. А вы такая же, как и всегда!

Мэри Поппинс вскинула голову.

— Прекрасный тот, кто прекрасно поступает! — фыркнула она высокомерно. — Я и так вполне довольна собой!

Он подбежал к ней.

— Я тоже доволен вами, Мэри Поппинс! — сказал он заискивающе. — Я только думал, что если сон станет правдой, то это будет… э-э-э… приятная неожиданность!

— Неожиданность! — фыркнула Мэри Поппинс. — Очень скоро у тебя она будет, это я обещаю.

Майкл тревожно посмотрел на нее. Интересно, что она имела в виду?

— Я пошутил, Мэри Поппинс! Я не хочу никаких неожиданностей! Я хочу, чтобы вы были такой, какая вы есть! Всегда!

Ему вдруг показалось, что принцессы были очень глупыми существами и ему совсем нечего сказать в их пользу.

— Гм! — сердито хмыкнула Мэри Поппинс, ставя тарелку с тостами на стол. — Ничто не длится вечно! — заметила она..

— Кроме вас! — доверительно возразил Майкл, озорно улыбаясь.

Она как-то странно посмотрела на него. Но Майкл не заметил этого. Он покосился на Джейн и вскарабкался рядом с ней на подоконник.

Подышав на стекло, он тоже принялся рисовать.

— Смотри! — сказал он гордо. — Я рисую корабль. А снаружи другой Майкл рисует точно такой же!

— Угу, — промычала Джейн, вглядываясь в свое собственное отражение. Затем вдруг повернулась и спросила у Мэри Поппинс:

— Мэри Поппинс, какая я настоящая? Та, что здесь, или что там?

Держа в руках тарелку овсянки, Мэри Поппинс подошла к окну. Передник ее тихонько похрустывал, а из тарелок поднимался густой пар. Некоторое время она молча смотрела на свое собственное отражение, улыбаясь удовлетворенной улыбкой.

Наконец фыркнула:

— Это что, загадка?

— Нет, Мэри Поппинс, я действительно хочу это знать.

Несколько мгновений детям казалось, что она собирается им что-то сказать. Но, видимо, это им только показалось, так как в следующую минуту Мэри Поппинс, вскинув голову, отвернулась к столу.

— Я не знаю, как вы, — произнесла она с достоинством, — но я настоящая везде, где бы ни находилась! Одевайся, Майкл! Джейн, иди завтракать!

После завтрака они сидели на полу и строили замок из маленьких деревянных кирпичей. О своих отражениях они совершенно забыли. А если бы и не забыли, то все равно их не увидели бы. Огонь в камине к тому времени успокоился, и отражения не были видны.

— Хорошо! — сказал Дом № 17, плотнее прижимаясь к земле. Тепло от натопленного камина согрело его, и он почувствовал себя намного лучше.

А Мэри Поппинс суетилась по дому. Сегодня она казалась еще более деловитой, чем обычно. Она перебирала одежду в шкафу, приводила в порядок ящики, пришивала оторванные пуговицы, чинила носки. Она постелила на полки свежую бумагу, отпустила подолы на платьях Барбары и Джейн, пришила новые тесемки к шапкам Джона и Майкла. Она собрала старую одежду Аннабелы и увязала ее в узел, чтобы отдать затем миссис Брилл для дочки ее племянницы. Она протерла шкафы, разобрала игрушки, расставила книги на полках.

— О Боже! У меня от этого голова кругом идет! — прошептал Майкл.

Но Джейн ничего не ответила. Она пристально смотрела на Мэри Поппинс, и какая-то мысль, которую Джейн никак не могла удержать, какое-то воспоминание крутилось у нее в голове.

Все утро на трубе соседнего дома сидел Скворец и выводил трели. Время от времени он стремительно пересекал сад и озабоченно поглядывал через окно на Мэри Поппинс. А ветер, завывая д плача, кружился вокруг дома…

Минуло несколько часов, подошло время ленча. А Мэри Поппинс все носилась, словно маленький смерч, по Детской. Она поставила в банку из-под джема букет нарциссов, поправила мебель и вытряхнула занавески. Дети чувствовали, как сотрясается Детская от ее кипучей деятельности.

— Неужели она никогда не остановится! — пожаловался Майкл, пристраивая к замку еще одну комнату.

И, словно услышав его слова, Мэри Поппинс вдруг застыла на месте.

— Ну вот! — сказала она, оглядев свою работу. — Как с иголочки! Надеюсь, все так и останется!

Затем она сняла с вешалки свое синее пальто и старательно вычистила его щеткой. Протерев пуговицы шерстяным лоскутком, она приколола к воротнику брошь из Морской Звезды и принялась наводить — порядок на своей шляпке. Скоро все маргаритки были выпрямлены и стояли, как солдаты на посту. Вслед за этим Мэри Поппинс сняла белый накрахмаленный передник и повязала вокруг талии пояс из змеиной кожи, на котором красовалась надпись:

    

— Вы очень давно его не надевали, — заметил Майкл, с интересом наблюдая за ней.

— Берегу до лучших времен, — фыркнула Мэри Поппинс и поправила пояс.

Взяв из угла свой зонтик, она натерла ручку в форме головы попугая воском, чтобы та лучше блестела, затем подошла к каминной полке и сунула в карман лежавшую там рулетку.

Джейн быстро подняла голову. Отчего-то ей вдруг стало неспокойно.

— Почему вы забираете рулетку, Мэри Поппинс? На каминной полке она в полной безопасности!

Последовала пауза. Казалось, Мэри Поппинс думает над тем, что ответить.

— На то есть свои причины! — фыркнула она наконец.

— Но она всегда была на камине, с тех самых пор, как вы вернулись!

— Это вовсе не значит, что она будет там всегда! Что хорошо для понедельника, совершенно не подходит для пятницы, — назидательно заметила Мэри Поппинс.

Джейн отвернулась. Отчего ей так неспокойно? Почему вдруг защемило сердце?

— Мне одиноко, — шепнула она Майклу.

— Как тебе может быть одиноко, если я здесь! — удивился Майкл, кладя последний кирпичик на крышу замка.

— Это другое одиночество. Я чувствую себя так, словно вот-вот что-то потеряю.

— Может, это зуб? — заинтересовался Майкл. — Попробуй, вдруг он качается!

Джейн отрицательно мотнула головой. Нет, это явно был не зуб.

— Одного кирпича не хватает! — вздохнул Майкл. — Есть все, кроме трубы!

Мэри Поппинс мягко пересекла комнату.

— Вот. Это подойдет, — сказала она. И, наклонившись, поставила туда, где должна была находиться труба, одну костяшку от домино.

— Ура! Теперь все закончено! — с восторгом глядя на Мэри Поппинс снизу вверх, воскликнул Майкл и вдруг… он увидел, что она ставит рядом с ним всю коробку. Отчего-то и ему стало неспокойно.

— Хотите сказать, — пролепетал Майкл, — …что я могу взять домино себе?

Он всегда хотел заполучить домино. Но раньше Мэри Поппинс не позволяла ему даже дотрагиваться до своих вещей. Что произошло? Это было так непохоже на нее! И вдруг, когда она утвердительно кивнула, Майкл тоже, как и Джейн, почувствовал боль одиночества.

— Ой! — захныкал он. — Что случилось, Мэри Поппинс? Что-то не так?

Ее глаза сердито сверкнули.

— Что-то не так? Я делаю им прекрасный подарок, и вот какую благодарность получаю взамен! Подумать только! Ну хорошо, в следующий раз я буду лучше думать, прежде чем что-нибудь подарить!

Майкл бросился к ней и схватил ее за руку.

— Ой, Мэри Поппинс, я не это хотел сказать! Спасибо большое за подарок. Просто это было так неожиданно, так…

— Необдуманные поступки рано или поздно приводят к беде! Запомни мои слова! — фыркнула она. — А теперь возьмите свои шапки. Мы идем на прогулку к Качелям.

При виде знакомого сердитого взгляда их беспокойство растаяло. Ребята бросились собираться, вопя, смеясь и сбивая на бегу только что построенный замок.

Весеннее солнце светило над Парком, когда они шли по улице. На старых Вишнях начали распускаться первые листочки, и казалось, что деревья окутаны нежно-зеленым дымом. Пахло примулой. Раздавался веселый щебет: это птицы репетировали Большой Летний концерт.

— Давай наперегонки! До качелей! — крикнул Майкл.

— Они будут только наши! — отозвалась Джейн, так как на площадке, где стояло пять качелей, не было ни души.

Через минуту все расселись по местам. У Джейн, Майкла, Джона и Барбары — были отдельные качели, а Аннабела села на одни качели с Мэри Поппинс.

— Раз, два, три! — завопил Майкл, и качели понеслись вперед… Выше, выше, выше… Детям казалось, что они, будто птицы, летят по залитому весенним солнцем небу. Вверх! Вниз! Вверх! Вниз! Деревья тянули к ним свои ветви, крыши домов кивали и кланялись.

— Я лечу! — счастливо закричала Джейн, когда земля в очередной раз сделала кувырок где-то у нее под ногами. Оглянувшись на Майкла, она увидела, что он тоже летит и его волосы развеваются на ветру. Близнецы повизгивали от восторга, как мышки. Рядом, с величавым видом, летала взад-вперед Мэри Поппинс. Одной рукой она придерживала Аннабелу, а другой зонтик с ручкой в форме головы попугая. Ее глаза светились таинственным светом. Они были синие-синие и, казалось, глядя поверх деревьев и домов, морей и гор, она видит то, что не дано видеть никому.

День растаял, и на Парк опустились сумерки, но Джейн с Майклом не обращали на это внимания. Словно во сне, они вместе с Мэри Поппинс летали между небом и землей, и этому чудесному сну не было, казалось, конца.

Но все когда-нибудь кончается. Солнце село, и качели остановились.

— Пора домой, — сказала Мэри Поппинс, ставя ноги на землю. Голос ее был строгим, но не таким, как обычно, и дети не стали протестовать и требовать, чтобы им позволили покататься еще. Коляска издала знакомый скрип и покатилась вперед.

Джейн с Майклом тихо шли рядом. Над Парком догорали последние лучи солнца. Земля все еще качалась под ногами ребят. Они были счастливы и необычайно молчаливы.

— Скрип-скрип! — катила коляска по тропинке.

— Чок-чок! — стучали туфли Мэри Поппинс.

Майкл посмотрел вверх, на последние лучи солнца, играющие на желто-зеленых листочках Вишневых деревьев.

— Наверное, — мечтательно сказал он, поворачиваясь к Джейн, — здесь побывала Нелли-Рубина.

— Да, я такая! Сегодня — здесь, завтра — там! — раздался внезапно звонкий голос.

Дети обернулись и увидели Нелли-Рубину, катящуюся на плоском деревянном диске. За ней маячила фигура дядюшки Доджера.

— Ох, ну и набегалась я! — воскликнула Нелли-Рубина. — Где я только вас не искала! Как у вас дела? Надеюсь, все хорошо. Я хотела увидеть вас, дорогая мисс Поппинс, чтобы…

— Да-да, — нетерпеливо перебил дядюшка Доджер, — мы хотели пожелать вам счастливого…

— Дядюшка Доджер! — строго оборвала его Нелли-Рубина.

— Прошу прощения! Пардон, моя дорогая! — смущенно забормотал дядюшка.

— Вот. Небольшой подарок на память, — продолжила Нелли-Рубина. Протянув свою деревянную руку, она дала Мэри Поппинс какой-то маленький белый предмет.

Дети подбежали ближе, чтобы лучше разглядеть подарок.

— Это же конфета-разговорчик! — воскликнул Майкл.

Джейн вгляделась в буквы. «Прощай, Мэри Поппинс!»— прочитала она.

— Значит, вы улетаете, Нелли-Рубина?

— Да! Сегодня ночью! — Нелли-Рубина звонко рассмеялась и посмотрела на Мэри Поппинс.

— Вы можете съесть ее по дороге, мисс Поппинс! — вставил дядюшка.

— Дядюшка Доджер! — повысила голос Нелли-Рубина.

— О, Господи! Снова невпопад! Я слишком стар, вот в чем дело, моя дорогая. Пардон! Еще раз пардон!

— Очень мило с вашей стороны, — ответила Мэри Поппинс. По едва заметной улыбке было видно, что она польщена. Сунув конфетку в карман, она покатила коляску дальше.

— О, подождите минутку, Мэри Поппинс! — донесся откуда-то сбоку задыхающийся голос. Дети обернулись на стук шагов.

— Это же мистер Навыворот с мисс Тартлет! — воскликнул Майкл, увидев прямо перед собой высокого худощавого мужчину и упитанную женщину среднего роста.

— Теперь мы называем себя мистер и миссис Шиворот-Навыворот! Нам кажется, что так звучит намного лучше.

Мистер Навыворот посмотрел на детей сверху вниз сквозь очки, а его жена пожала всем руки.

— Ну, Мэри, — продолжил Мистер Навыворот, — до свидания. — Мы зашли только на минутку — попрощаться.

— Надеемся, что разлука будет недолгой, — добавила миссис Навыворот, счастливо улыбаясь.

— Спасибо, что пришли, кузен Артур! И вам тоже спасибо, миссис Тартлет, — сказала Мэри Поппинс, пожимая обоим руки.

— Что значит «попрощаться»? — спросила Джейн и то ли от того, что вокруг было темно, то ли от чего-то еще, покрепче прижалась к Мэри Поппинс.

— Это значит то, что значит! — раздался пронзительный голосок, и чья-то фигура вынырнула из темноты. — До свидания — значит «до свидания». А недолгая разлука — значит то, что разлука «короткая», чего о вас не скажешь, долговязые жирафы!

На дорожке перед детьми стояла миссис Корри, одетая в плащ, покрытый блестящими монетами. За ней, словно пара мрачных великанов, возвышались ее дочки — Фанни и Анни.

— А вот и мы! — пронзительно завопила миссис Кори и улыбнулась детям. — Гм! А они быстро растут, не так ли, Мэри Поппинс? Кажется, очень скоро вы им уже будете не нужны.

Мэри Поппинс кивнула, но Майкл с криком протеста бросился к ней.

— Она всегда будет нам нужна! Всегда! — кричал он, крепко обнимая Мэри Поппинс за талию.

Взгляд Мэри Поппинс стал похож на взгляд рассерженной пантеры.

— Вы что, собрались переломать мне все кости, Майкл Бэнкс?

— Я только хотела перекинуться с вами словечком, — пропищала миссис Корри. — Всего одним. А если что-то надо сказать, то лучше это сделать скорее, как я в свое время советовала Соломону, когда он устроил такую суету вокруг Царицы Савской.

Миссис Корри взглянула на Мэри Поппинс, а затем мягко добавила:

— До свидания, моя дорогая!

— Как, вы тоже уезжаете? — спросил Майкл, уставившись на миссис Корри.

Она хихикнула.

— Гм… Вроде того. Когда кто-то уезжает, то для него уезжают все… Ну-ка, Фанни, Анни! — она огляделась. — Куда вы, бестолковые жирафы, дели подарки?

— Вот они, мама! — поспешно ответили сестры. И огромные руки уронили в ладонь Мэри Поппинс два крошечных имбирных пряника. Один был в форме сердца, а другой — в форме звезды.

Мэри Поппинс восхищенно ахнула.

— Ой, миссис Корри! Какой сюрприз! Благодарю вас.

— Не за что. Просто маленький сувенир.

Миссис Корри помахала рукой, и ее ноги, обутые в старомодные туфли, засеменили рядом с коляской.

— Похоже, все ваши друзья собрались здесь сегодня! — заметил Майкл, поворачиваясь к Мэри Поппинс.

— Полагаю, я могу видеть своих друзей, когда мне этого захочется!

— Но я только спросил… — начал было Майкл, но его оборвал радостный вопль.

— Альберт! Неужели это ты? — кричала, смеясь, миссис Корри.

Навстречу им двигалась кругленькая, упитанная фигура. Дети вскрикнули от радости, узнав мистера Паррика.

— Вот это да! Это же Клара Корри! — воскликнул мистер Паррик, с нежностью пожимая ей руку.

— А я и не знала, что вы знакомы! — удивилась Джейн.

— Из того, что вы не знаете, можно составить огромный словарь, — фыркнула Мэри Поппинс.

— Мы не знакомы, — пожала плечами миссис Корри. — Мы выросли вместе, правда Альберт?

Мистер Паррик захихикал.

— Ах, добрые старые времена! Мэри, а как ты поживаешь?

— Прекрасно, дядя Альберт. Не жалуюсь. Спасибо, что спросили.

— А я думаю, дай заскочу пожелать счастливого пути.

— Да, хороший вечер для… — внезапно он запнулся и замолчал.

Мистер Паррик поднял голову, вглядываясь в сиреневые сумерки, опускающиеся на Парк.

— Хороший вечер для чего? — подозрительно спросил Майкл. Он искренне надеялся, что Мэри Поппинс будет не очень сильно тосковать после того, как все ее друзья уедут. «В конце концов, с ней остаюсь я, — думал он. — Чего ей еще желать?»

— Хороший вечер для того, чтобы отправиться в плавание! — донесся до них раскатистый бас Адмирала Бума, который размашистой походкой шел по дорожке, напевая себе под нос:
— И будут реветь моря-океаны,
И волны качаться, и ветры свистеть,
Пока мы домой не придем…

Эй, салаги! Поднять паруса! Выбрать якорь! Отдать концы! И отправлюсь я в путь по далекой Миссури!

Он громко высморкался и посмотрел на Мэри Поппинс.

— Все на борту? — хрипло спросил он, положив руку ей на плечо.

— Так точно, сэр! — отрапортовала Мэри Поппинс и с любопытством покосилась на Адмирала.

— А-р-р-р-хч! Прекрасно!
Я буду верен тебе, дорогая,
Но только и ты будь верна!

— пропел он почти нежным голосом. — Эй! — оборвал он себя. — Раки-креветки и пять бочек пива! У старого моряка сегодня грустный день!

— Шарик шарику рознь! — раздался пронзительный голос, и низенькая старушка с жужжанием пролетела мимо, сбив шляпу с Адмирала. Руками она держалась за веревочку от небольшого шарика, который уносил ее все дальше и дальше, пока маленькая фигурка не скрылась за деревьями.

— До свидания, мой дорогой Утеночек! — донесло эхо ее последние слова.

— Как быстро она пролетела! — воскликнула Джейн, изумленно глядя ей вслед. — Я даже поздороваться не успела.

— Да уж, не плетется, как Улитка! Не то что некоторые! Будьте добры, шагайте живее! Я не собираюсь даром тратить время!

— Еще бы! — усмехнулась миссис Корри.

Они двинулись дальше. На этот раз дети старались делать все, что им говорила Мэри Поппинс, и послушно взялись за ручку коляски. Сумерки неумолимо сгущались, пока оживленно болтающая компания спешила вперед. Скоро они были у ворот Парка. Впереди темнела улица, а из нее доносилась музыка. Джейн с Майклом переглянулись.

«Что это может быть?» — безмолвно спрашивали их приподнятые брови. Затем любопытство взяло верх. Им хотелось остаться с Мэри Поппинс, но им также хотелось выяснить, откуда идет музыка. Они покосились на свою няню и бросились вперед.

— Ой, смотри! — закричала Джейн, добежав до ворот. — Это мистер Твигли играет на шарманке!

Мистер Твигли, а это действительно был он, деловито крутил ручку, и из ящика лилась замечательная музыка. Рядом с ним стояла маленькая фигурка, показавшаяся ребятам странно знакомой.

— Из самого лучшего сахара! — услышали дети, когда пересекали дорогу.—
Сахар и мята, Сладкая вата,
Конфеты, варенье,
Коврижки, печенье!
Девчонки, мальчишки,
Смело ко мне!
Все продается
По сходной цене!

— весело распевала мисс Калико, приветственно махая детям рукой.

— Не могли бы вы немного подвинуться? Вы стоите на одной из моих роз!

Прямо у ворот Дома № 17, на тротуаре, сидел Берт, Спичечник. Он рисовал цветными мелками на асфальте большой букет. Элен и Полицейский стояли рядом и наблюдали за ним. У ворот соседнего дома дети увидели мисс Ларк и ее собак, с увлечением слушающих музыку.

— Подождите минуту! — крикнула мисс Ларк мистеру Твигли. — Я сейчас сбегаю и принесу вам шиллинг!

Мистер Твигли улыбнулся и слегка покачал головой.

— Не беспокойтесь, мадам, — ответил он. — Мне не нужен шиллинг. Я делаю это ради любви.

Он обменялся взглядом с Мэри Поппинс и принялся крутить ручку изо всех сил. Мелодия зазвучала громче и быстрее.

— Одна незабудка — и работа будет закончена, — пробормотал Спичечник, прибавляя к букету синий цветок.

— Ах, как это красиво, Берт! — восхищенно ахнула Мэри Поппинс, отодвигая коляску и всматриваясь в картину.

Спичечник поднялся на ноги и, взяв букет с тротуара, вложил ей в руку.

— Это тебе, Мэри, — застенчиво сказал он. — Я нарисовал их специально.

— Правда, Берт? — улыбнулась она в ответ. — Даже не знаю, как тебя благодарить!

Она спрятала раскрасневшееся лицо за букетом, и дети почувствовали запах роз. Спичечник смотрел на нее сияющими глазами и улыбался влюбленной улыбкой.

— Это произойдет сегодня? — спросил он.

— Да, Берт, — кивнула Мэри Поппинс и протянула ему руку. Некоторое время Спичечник печально смотрел ей в глаза, затем наклонился и поцеловал Мэри Поппинс руку.

— Тогда до свидания', Мэри! — услышали дети едва различимым шепот.

— До свидания, Берт! — с нежностью отозвалась она.

— Что произойдет сегодня? — требовательно спросил Майкл.

— Уже произошло! Сегодня самый счастливый вечер в моей жизни! — воскликнула мисс Ларк, прислушиваясь к звукам шарманки. — Никогда раньше не слышала такой чудесной музыки! Я с трудом удерживаюсь, чтобы не пуститься в пляс!

— Зачем удерживаться? Давайте попляшем вместе! — прорычал Адмирал и, схватив мисс Ларк за руку, понесся по улице, отплясывая польку.

— Ох, потише, Адмирал! — услышали они протестующий голос мисс Ларк.

— Потанцуем? — проворковала миссис Навыворот, и мистер Навыворот обнял ее и закружил в танце.

— Ну-ка, ну-ка! — усмехнулся Полицейский и, прежде чем Элен успела высморкаться, увлек ее за собой.

Раз, два, три! Раз, два, три! Громко и радостно звучала музыка шарманки. Уличные фонари засияли еще ярче, разбрасывая вокруг снопы света. Раз, два, три! — отстукивали каблуки мисс Калико, когда она танцевала с мистером Твигли. Мелодия была такой замечательной, что Джейн с Майклом почувствовали, что не в силах сдержаться. И они закружились, полетели по тротуару, приседая и подпрыгивая в такт музыке.

— Эй, в чем дело? Соблюдайте правила! В общественных местах танцевать запрещается! Проходите, не мешайте движению!

Смотритель Парка, вопя во все горло, спешил по улице.

— Ах, какое счастье! Вы именно тот, кто мне нужен! — вскричала мисс Калико и, прежде чем Смотритель успел опомниться, она, танцуя, увлекла его за собой.

Смотритель, раскрыв от изумления рот, вертелся и машинально приседал в такт музыке, абсолютно ничего не понимая.

— Еще один кружок, Клара! — кричал мистер Паррик, проносясь мимо в обнимку с миссис Корри.

— Помнится, так я танцевала с Генрихом Восьмым! Эх, чудесное было времечко! — восклицала его партнерша. — Ну, живее поворачивайтесь, неуклюжие жирафы! — добавляла она совсем другим голосом, обращаясь к Фанни и Анни, которые, будто пара угрюмых слонов, танцевали поблизости.

— Я никогда не была еще так счастлива! — восторженно ахала мисс Ларк.

— Вам следовало бы отправиться в море, дорогая Лючинда! В море все счастливы, — ответил Адмирал, галопом мчась по улице.

— Наверное, так оно и есть! — рассмеялась мисс Ларк.

Обе собаки ошеломленно переглянулись, втайне надеясь, что она еще изменит свое мнение.

Темнота становилась все гуще. Постепенно танцоры расположились кругом, в центре которого стояла Мэри Поппинс, держа в руках букет цветов. В такт музыке она слегка покачивала коляску. Она стояла прямо и неподвижно, улыбаясь всем, кто ее окружал, — мисс Ларк и Адмиралу Буму, мистеру и миссис Шиворот-Навыворот, Нелли-Рубине и дядюшке Доджеру, кружащимся на своих дисках, мисс Калико, танцующей со Смотрителем Парка, миссис Корри, обнимающей мистера Паррика, двум ее неуклюжим дочерям… Затем ее взгляд упал на детей, танцующих в круге. Она долго смотрела на них, на их счастливые лица, на руки, обнимающие друг друга. И вдруг, словно почувствовав этот взгляд, Джейн с Майклом остановились и подбежали к ней, смеющиеся и запыхавшиеся.

— Мэри Поппинс! — воскликнули дети, прижимаясь к синему пальто. — Мэри Поппинс!

В следующий момент они с удивлением обнаружили, что им больше нечего сказать. Ее имени казалось вполне достаточно.

Мэри Поппинс положила руки им на плечи и заглянула в детские глаза. Ее взгляд был пронзительным и глубоким, он проник в их сердца, заглянул в их самые сокровенные мысли… Улыбнувшись чему-то про себя, она повернулась и, достав из коляски зонтик с ручкой в форме головы попугая, взяла на руки Аннабелу.

— Теперь я пойду, — сказала она Джейн и Майклу. — А вы приведете Близнецов позднее.

Они кивнули, все еще не отдышавшись после танца.

— Будьте послушными детьми! — тихо сказала она. — И помните все, чему я вас учила.

Они улыбнулись в ответ. Что за странные слова! Будто они смогут это забыть!

Погладив Близнецов по кудрям, Мэри Поппинс заботливо застегнула верхнюю пуговицу на пальто Майкла и поправила воротник у Джейн.

— Ну, пора идти! — весело сказала она Аннабеле и, держа в руках ребенка, цветы и зонтик, вошла в ворота Дома Номер Семнадцать. Скоро прямая, строгая фигура уже поднималась по ступенькам, выглядя так, словно она была чрезвычайно довольна собой.

— Прощайте, Мэри Поппинс! — закричали танцующие, когда она на мгновение задержалась у Парадной Двери.

Она оглянулась и кивнула в ответ. Звуки шарманки внезапно стали еще громче, и Парадная Дверь захлопнулась.

И тут же шарманка смолкла. От неожиданности Джейн вздрогнула. Отчего-то ей вдруг стало очень-очень одиноко.

— Мы только подождем, когда все люди уйдут, и тогда войдем, — сказала она.

Оглянувшись на танцующих, Джейн увидела, что они прекратили танцевать и стоят, словно ожидая чего-то. Все взгляды были устремлены вверх, на темное окно Детской.

— На что они там смотрят? — пробормотал Майкл, тоже задирая голову.

Внезапно в Детской замерцал огонек, и темная фигура промелькнула у окна.

— Наверное, Мэри Поппинс затопила камин, — догадались ребята.

Огонь быстро разгорался. Скоро языки пламени ярко осветили комнату. Они отсвечивали на оконных стеклах и снопами света рассыпались по саду. Постепенно окна становились все ярче. Вдруг дети увидели Детскую, отразившуюся на стене дома мисс Ларк. Там было все точно таким же, как в настоящей Детской, — и пылающий в камине огонь, и шкаф для игрушек, и старое кресло, и…

— Дверь! Дверь! — послышались возгласы в толпе.

— Какая дверь?

Джейн с Майклом недоуменно переглянулись и внезапно поняли все.

— Ой, Майкл! Это вовсе не ее друзья уезжают! — закричала Джейн. — Скорее! Скорее! Мы должны удержать ее!

Дрожащими руками они схватили Близнецов и вбежали в ворота. Домчавшись до Парадной Двери, они бросились наверх и ворвались в Детскую. В комнате было все как всегда: огонь мирно потрескивал за каминной решеткой, в колыбельке сонно ворковала Аннабела. Кубики, из которых Джейн с Майклом утром строили замок, были аккуратно сложены в углу, а рядом с ними стояла коробка домино, принадлежавшая Мэри Поппинс.

У ребят вырвался невольный вздох облегчения, когда они увидели, что все в порядке. Но нет, в комнате не хватало одной вещи.

— Раскладушка! — вскрикнул Майкл. — Она пропала! И куда подевалась Мэри Поппинс?

Он сбегал в ванную, выглянул на лестницу и снова вернулся в Детскую.

— Мэри Поппинс! Мэри Поппинс! Мэри Поппинс!

Взгляд Джейн случайно упал на окно.

— Майкл! Майкл! Смотри, вон она! И там Другая Дверь!

Он посмотрел туда, куда указывала Джейн, и его рот широко открылся.

Там, с другой стороны окна, была еще одна Детская! Она начиналась сразу за стеклом и тянулась до стены дома мисс Ларк. Там все было так же, как и в настоящей Детской, только казалось, что все предметы в ней были сотканы из ярких золотистых лучей — и колыбелька, и стол, и шкаф, и камин, и Другая Дверь, в точности походящая на ту, что находилась у Майкла и Джейн за спиной. Ослепительным прямоугольником света дверь сияла где-то в глубине сада. Прямо перед ней стояли их собственные отражения, а по направлению к двери пружинящей походкой шла Мэри Поппинс! В одной руке у нее был ковровый саквояж, в другой цветы Спичечника, а под мышкой торчал зонтик с ручкой в форме головы попугая. Она уходила прочь, в сияющее отражение Детской, и маргаритки на шляпе кивали в такт ее шагам.

С громким криком Майкл бросился к окну.

— Мэри Поппинс! Вернитесь! Вернитесь!

Сзади принялись всхлипывать Близнецы.

— Пожалуйста, Мэри Поппинс, вернитесь к нам! — просила Джейн, взбираясь на подоконник.

Но Мэри Поппинс не обращала внимания. Она плавно шла по направлению к сияющей Двери.

— Но так она никуда не попадет! — обрадовался Майкл. — Там только стена дома мисс Ларк!

Однако не успел он договорить, как Мэри Поппинс распахнула дверь. От изумления дети даже вскрикнули. За дверью не было никакой стены. Там чернело лишь бескрайнее ночное небо.

— Вернитесь, Мэри Поппинс! — закричали они все вместе что было сил.

И, словно услышав их отчаянный крик, Мэри Поппинс, уже занеся ногу над порогом, вдруг обернулась. Она улыбнулась всем четверым и помахала букетом. Затем она одним движением раскрыла свои зонтик с ручкой в форме головы попугая и ступила в ночь.

Зонтик задрожал, свет огня немыслимыми бликами заиграл на нем… И вдруг стремительно, словно обрадовавшись свободе, зонтик помчался по небу прочь. Мэри Поппинс летела, изящно держась за ручку… Все выше и выше поднималась она, оставляя внизу вершины самых высоких деревьев. Шарманка заиграла вновь что-то громкое и торжественное, отдаленно напоминающее свадебный марш…

Огонь догорел, и скоро в камине была лишь мерцающая россыпь углей. Пламя погасло, а вместе с ним исчезла, растворилась в ночи другая Детская, та, что была за окном. Остались только качающиеся ветви вишен да пустая стена дома мисс Ларк.

Зато высоко над крышами летела, устремляясь в небо, лучистая фигурка. Казалось, она вобрала в себя все краски, все чудесные переливы угасшего огня. Скоро она стала меньше, превратившись в одну из звезд на черном морозном небе.

Взобравшись на подоконник, ребята не отрываясь смотрели вверх. На сердце у них было тяжело. Они не старались объяснить себе все происходящее, так как знали — объяснить что-либо, касающееся Мэри Поппинс, просто невозможно. Откуда она появилась и куда улетела теперь — не было известно никому. Они были уверены лишь к одном — Мэри Поппинс сдержала свое обещание. Она оставалась, пока не открылась Другая Дверь.

Майкл дотянулся до коробки домино и положил ее на подоконник рядом с Джейн. Так они долго сидели, наблюдая за звездочкой, плывущей по небу.

Внезапно в Детскую вошла миссис Бэнкс.

— Что вы сидите здесь совсем одни? — спросила она, включая свет. — И где Мэри Поппинс?

Миссис Бэнкс в недоумении оглядела комнату.

— Ушла, мадам, — раздался из дверей обиженный голос, и на пороге появилась миссис Брилл.

Лицо миссис Бэнкс вытянулось.

— Что вы хотите этим сказать? — не поняла она.

— Ну… — замялась миссис Брилл. — Я слушала шарманку на улице и вдруг увидела Спичечника, который катил коляску к нашей двери. Я поздоровалась и спросила, где Мэри Поппинс. А он ответил, что она снова ушла. Раз — и нету! Даже записочки не оставила!

— Ох, что я теперь буду делать! — запричитала миссис Бэнкс, бессильно опускаясь в кресло.

— Что делать? Мы можем пойти на улицу и вдвоем потанцевать! — воскликнул мистер Бэнкс, входя в Детскую.

— Джордж, прекрати говорить глупости! Случилось ужасное! Мэри Поппинс снова ушла! — трагически сообщила миссис Бэнкс. — Выслушай меня, Джордж! — добавила она, заметив, что муж ее не слушает.

Но мистер Бэнкс не обращал внимания. Он вальсировал по комнате, придерживая полы пальто.

— Я не могу остановиться! На улице шарманка, и она так чудесно играет! Трум-пум-пум! Трум-пум-пум!

И, подхватив миссис Бэнкс, он закружил ее в танце. Затем они подошли к окну и устроились среди детей.

— Джордж! Я говорю серьезно! — сквозь смех проговорила миссис Бэнкс.

— А я вижу то, что гораздо серьезней! — вскричал мистер Бэнкс, выглядывая из окна Детской. — Падающая звезда! Смотрите! Дети, загадайте желание!

И действительно — небо прорезала сверкающая вспышка. Падая, она оставляла за собой яркий след. И все, кто смотрел на нее, вдруг почувствовали, как их сердца наполняются счастьем. Музыка шарманки внизу смолкла, и танцоры, взявшись за руки и задрав головы, смотрели в ночное небо.

— Дорогая! — нежно прошептал мистер Бэнкс, коснувшись щеки миссис Бэнкс. Они обнялись и загадали желание.

Джейн и Майкл тоже, затаив дыхание, смотрели на звезду. Самым большим их желанием было никогда, никогда не забывать Мэри Поппинс. И пусть они не знали ответов на многие вопросы, хотели они лишь одного: чтобы воспоминание о яркой, таинственной фигуре, летящей по небу на зонтике, не покидало их всю жизнь. Ясными летними днями и долгими зимними вечерами они будут думать о ней, вспоминать обо всем, чему она их учила. Все вокруг будет говорить им о ней — дождь, солнце, первые листочки на деревьях, ветер, гудящий в трубе, птицы, животные… А еще у них останутся ее подарки!

— Мы никогда не забудем тебя, Мэри Поппинс! — прошептали они, глядя в ночное небо.

На мгновение звездочка остановилась, и детям показалось, что Мэри Поппинс помахала им на прощание рукой. Затем темнота окутала ее своим большим крылом и скрыла от их глаз.

— Исчезла! — вздохнул мистер Бэнкс, глядя в беззвездную ночь. Потом задернул штору и повел всех в гостиную…

 

1 Все стихи в этой книге взята из английского сборника детских стихов, песенок и загадок «Рифам Матушки Гусыни». Перевод здесь и далее И. Родина.
Старый Король
По имени Коль
Повеселиться любил.
Послал он за кубком,
Послал он за трубкой
И скрипачей пригласил.
Скрипки играли,
Люди плясали!
Би-ли-ли, би-ли-ли, бил!
А музыканты
В лентах и бантах
Жарили, что было сил!

2 Джек Победитель Великанов — герой знаменитой английской народной сказки.

3 Здесь и далее упоминаются герои из знаменитых сказок Р. Киплинга.

4 Я видел в море корабли,
Да, корабли, да, корабли!
Я видел в море корабли
Чудесным новогодним днем.
А что везли те корабли,
Те корабли, те корабли,
А что везли те корабли
Чудесным новогодним днем?
Трех девушек везли они,
Везли они, везли они,
Трех девушек везли они
Чудесным новогодним днем.
Одна поет, одна свистит,
А третья струнами бренчит.
Мы их на свадьбу позовем
Чудесным новогодним днем!

5 Три Беленькие Мышки
Бегут: не чуя ног,
За Мельничихой старой
Вприпрыжку за порог.
Она хвосты отрезала
Им кухонным ножом,
А что случилось дальше,
Я расскажу потом.

6 Шалтай-Болтай сидел на стене.
Шалтай-Болтай свалился во сне.
Ни царские кони,
Ни царская рать
Не могут Шалтая-Болтая собрать!

7 Герои стихотворения из сборника «Рифмы Матушки Гусыни»
Лев гнал Единорога,
Весьма рассвирепев.
Сражались за корону
Единорог и Лев.
Им люди хлеб бросали
И сливовый пирог,
Но к вечеру обоих
Прогнали за порог.

8 Жила-была Старушка
В дырявом башмаке.
У ней детишек было,
Что пескарей в реке.
Она им всем давала
Похлебки похлебать,
Потом порола розгой
И оправляла спать.

9 Жоржик-коржик — пирожок
Убегает со всех ног.
А девчонки и кричат,
И грозятся, и вопят:
— Вот невежа! Вот нахал!
Взял да вдруг поцеловал!

10 Крошечка Лесли
Сидела на кресле
И яблочный ела пирог.
Но сзади к ней вдруг
Подкрался паук —
И Лесли скорей наутек!

11 Английская народная сказка, в русском переводе известная как «Три медведя». В отличие от русской сказки (пересказанной Л. Толстым) в английской сказке медведи съедают непослушную девочку, которая вопреки предостережениям родителей отправилась в лес.

12 Панч подрался с Джуди
Из-за пирогов.
Панч отвесил Джуди
Сорок тумаков.
— Хочешь пирожочка? —
После говорит.
Джуди отвечает:
— Ой, живот болит!

13 Герой английской народной сказки.

14 Известная сказка, повествующая о том, как Заяц и Черепаха состязались в беге.

15 Дама червей
Пекла карасей,
Госгей пригласив на обед.
Но тех карасей
У дамы червей
Похитил червовый Валет.
Король червей —
Любил карасей —
Злодея велел изловить.
Придворный лакей
Нашел карасей,
И вора решили казнить.

16 Знаменитая сказка «Красавица и Чудовище», известная русскому читателю в обработке С. Т. Аксакова как «Аленький цветочек».

17 Разновидность маленькой гармошки.

18 Матушка Гусыня по полю гуляла,
Матушка Гусыня перья потеряла.
Соберем мы перья, соберем в корзины
И сошьем подушки! И сошьем перины!
Ах, как Матушка Гусыня
Весело гуляет!
Оседлает Гусака
И на нем летает!

19 Лондонские соборы и церкви

20 Каждое четверостишие должно сопровождаться «показом» того, о чем рассказывается:
Так мы пляшем возле сливы,
Возле сливы, возле сливы,
Так мы пляшем возле сливы
Хмурым и холодным днем.
А вот так мы моем руки,
Моем руки, моем руки,
А вот так мы моем руки
Хмурым и холодным днем.
Так стираем мы одежду,
Мы одежду, мы одежду,
Так стираем мы одежду
Хмурым и холодным днем.
А вот так мы ходим в школу,
Ходим в школу, ходим в школу,
А вот так мы ходим в школу
Хмурым и холодным днем.
А вот так идем из школы,
Мы из школы, мы из школы,
А вот так идем из школы
Хмурым и холодным днем.