Был последний день Старого Года.

Наверху, в Детской, Джейн, Майкл и Близнецы готовились ко сну. Мэри Поппинс раздевала всех четверых, а если Мэри Поппинс что-то делала, то делала она это мастерски.

Словно фокусник, ходила она между стоящими в ряд детьми, и их одежда, казалось, спадала лишь от одного ее прикосновения. Молниеносно стянув с Джона свитер, она принялась за платье Джейн. Неуловимое движение — и платье лежит на стуле. Носки Барбары промелькнули и повисли на спинке кровати. Что касается Майкла, то ему показалось, что Мэри Поппинс даже не дотронулась до него. Просто взглянула — и одежда оказалась на вешалке.

— А теперь живо в постель! — скомандовала Мэри Поппинс, сопроводив эти слова таким жутким взглядом, что дети, визжа, разлетелись по местам и забились под одеяла.

Она прошлась по Детской, приводя ее в порядок и собирая разбросанные игрушки. Дети уютно лежали в кроватях, наблюдая за своей няней и слушая мягкое похрустывание ее накрахмаленного передника.

Синие глаза, пунцовые щеки, задорно вздернутый нос — ну совсем как у Датской Куклы. «С первого взгляда, — думали про себя Джейн и Майкл, — ни за что не скажешь, что она такая необыкновенная! Но, как говорится, внешность обманчива».

Вдруг Майклу пришла в голову мысль, показавшаяся ему очень важной.

— Послушайте! — сказал он, садясь в кровати. — Когда точно кончается старый год?

— Сегодня ночью, — ответила Мэри Поппинс кратко. — В двенадцать. С первым ударом часов.

— А когда начинается? — продолжил Майкл.

— Что начинается? — раздраженно бросила Мэри Поппинс.

— Новый год, — терпеливо ответил Майкл.

— С последним ударом двенадцати, — фыркнула она.

— Да? А что же бывает в промежутке? — удивился Майкл.

— В каком промежутке? Ты можешь говорить как следует? Я не умею, к сожалению, читать мысли!

С последней фразой Майкл мог бы поспорить, но он прекрасно знал, что никогда не осмелится сделать этого.

— Между первым и последним ударом, — торопливо объяснил он.

Мэри Поппинс обернулась и уставилась на него.

— Не ищи неприятностей, они сами тебя найдут! — сердито посоветовала она.

— Но я не ищу неприятностей, Мэри Поппинс! Я только хочу знать… — заспешил он, но осекся, так как лицо Мэри Поппинс приняло свирепое выражение.

— Хочу! Хочу! Ты все время чего-нибудь хочешь! Все! Если я услышу от тебя еще Хоть Одно Слово…

Майкл нырнул под одеяло.

Мэри Поппинс еще раз фыркнула и двинулась мимо кроватей, подтыкая одеяла.

— Это я забираю! — заметила она, взяв из рук Джона Синюю Уточку.

— Не надо! — заплакал Джон. — Пожалуйста, верните ее мне!

— Отдайте мою Пинни! — хныкала Барбара, когда Мэри Поппинс оторвала ее пальцы от тронутой молью игрушечной обезьянки.

Обезьяна эта сначала принадлежала миссис Бэнкс, когда она была маленькой девочкой, а затем по очереди каждому из ее детей.

Но Мэри Поппинс не обратила на протесты никакого внимания. Она подошла к кровати Джейн, и серый фланелевый Слон по имени Альфред был извлечен из-под одеяла. Джейн быстро села.

— Но почему вы забираете игрушки? — удивилась она. — Разве мы не можем спать с ними, как всегда?

Мэри Поппинс посмотрела на Джейн ледяным взглядом, потом склонилась над кроватью Майкла.

— Свинью, будь добр, — скомандовала она строго и протянула руку за позолоченным картонным Поросенком, которого тетя Флосси подарила Майклу на Рождество.

Раньше Поросенок был наполнен шоколадом, но теперь в нем не осталось ни одной конфеты. Там, где должен был располагаться хвост, зияла большая дыра. На Рождество Майкл его выдернул, чтобы посмотреть, как он крепится. С того дня хвост лежал на камине, и Поросенок обходился без него.

Майкл вцепился в игрушку.

— Нет, Мэри Поппинс! — смело заявил он. — Это мой Поросенок, и я хочу, чтобы он остался со мной.

— Что я сказала? — повысила голос Мэри Поппинс. Ее взгляд был так ужасен, что Майкл сразу отпустил Поросенка.

— Что вы собираетесь с ними делать? — поинтересовался он, так как Мэри Поппинс выстроила животных рядком на шкафу, где хранились игрушки.

— Не задавай ненужных вопросов — и тебе не солгут, — назидательно заметила она. Ее фартук похрустывал, когда она подходила к книжной полке.

Дети видели, как Мэри Поппинс сняла с полки три их самые любимые книги: «Робинзона Крузо», «Зеленую книгу Сказок» и «Рифмы Матушки Гусыни». Затем она открыла их и поставила перед четырьмя игрушками, отобранными у ребят.

«Неужели она думает, что животные умеют читать?»— удивлялась Джейн про себя.

— А теперь, — важно сказала Мэри Поппинс, направляясь к двери, — закрывайте глаза и спите!

Майкл сел в кровати.

— Но я не хочу спать, Мэри Поппинс! Я хочу посмотреть, как наступит Новый Год!

— Если на горшок смотреть не отрываясь, он никогда не закипит! — напомнила ему пословицу Мэри Поппинс. — Ложись немедленно, и чтобы я не слышала больше ни одного слова!

Затем, громко фыркнув, она выключила свет и захлопнула за собой дверь Детской.

— Я все равно не буду спать и посмотрю, что произойдет, — сказал Майкл, как только дверь закрылась.

— Ия, — решительно поддержала его Джейн.

Только Близнецы ничего не сказали. Они уже успели заснуть. Не прошло и десяти минут, как голова Майкла склонилась на подушку. А через пятнадцать слиплись глаза у Джейн.

Четыре одеяла из гагачьего пуха поднимались и опускались в такт детскому дыханию. Ничто не нарушало тишины.

— Динг-донг! Динг-донг! Динг-донг! Динг-донг! — раздался в ночи звон колоколов.

— Динг-донг! Динг-донг! Динг-донг!

С каждой башни, с каждой колокольни лился радостный звон. Эхо разносилось по городу, плыло над Парком, над Вишневой улицей. Колокола звонили и с Севера, и с Юга, и с Востока, и с Запада. Они звонили, били, гремели, грохотали, пели, стучали.

Люди высовывались из окон и трезвонили в колокольчики, которыми в обычные дни созывали на обеды и ужины своих домашних. А те, у кого не было такого колокольчика, выводили трели дверными звонками.

По улице катил тележку Мороженщик и изо всех сил размахивал колокольчиком.

В дальнем конце сада Адмирал Бум бил в корабельный колокол. В Гостиной дома мисс Ларк заливался обеденный колокольчик и громко лаяли собаки.

— Динь-Динь! Дон-дон! Р-р-гав-гав!

Казалось, все колокола в мире вдруг разом зазвонили. Эхо разносило звонкие голоса, сталкивало их, образовывало забавные созвучия и даже мелодии.

Неожиданно все смолкло. И из этой тишины, торжественной и глубокой, родился удар больших часов.

— Бом-м-м! — сказал Биг Бен.

И с этим ударом кончился Старый Год.

В тот же момент что-то зашевелилось в Детской. Затем раздался дробный стук каблуков.

Джейн и Майкл вздрогнули и проснулись.

— Господи! — сказал Майкл, садясь в кровати.

— Батюшки! — ахнула Джейн.

То, что они увидели, было так неожиданно и удивительно, что больше они не смогли произнести ни слова.

На полу стоял Позолоченный Поросенок и с важным видом притоптывал ногами.

Бумс! — с глухим стуком рядом с ним приземлился слон по имени Альфред.

Затем, спрыгнув со шкафа, к ним присоединились Обезьяна Пинни и Синяя Уточка. Вдруг, к удивлению детей, Позолоченный Поросенок заговорил.

— Не будет ли кто-нибудь так добр вставить мой хвостик на место? — спросил он тоненьким голоском.

Майкл вылетел из кровати и бросился к камину.

— Так гораздо лучше, — заметил Поросенок, улыбаясь. — А то мне было в высшей степени неудобно с самого Рождества. Свинья без хвоста, знаете ли, почти так же плохо, как хвост без Свиньи. А теперь, — продолжал он, оглядывая комнату, — все готовы? Надо спешить!

С этими словами он направился к двери. За ним двинулись Слон, Обезьяна и Утка.

— Куда вы собираетесь? — воскликнула Джейн, изумленно таращась на них.

— Идемте с нами — и увидите, — ответил Поросенок.

Молнией дети впрыгнули в свои халаты и шлепанцы. Затем сбежали за игрушками вниз по лестнице и выскочили через Парадную дверь на улицу.

— Сюда! — указал Поросенок, пересекая Вишневую улицу и входя в Парковые ворота.

Пинни и Синяя Уточка, визжа и смеясь, скользнули следом. За ними неуклюже громыхал фланелевыми пятками по тротуару Слон Альфред. Самыми последними шли Джейн с Майклом.

Над деревьями висела круглая белая луна. Ее мерцающие серебристые лучи освещали лужайки и дорожки Парка, по которым разгуливали какие-то непонятные фигуры.

Альфред вскинул фланелевый хобот и нетерпеливо втянул воздух.

— Ха! — воскликнул он удовлетворенно. — Похоже, мы благополучно проникли внутрь!

— Внутрь чего? — не понял Майкл.

— Внутрь Трещины, — сказал Альфред, помахивая ушами.

Дети переглянулись. «Черт возьми, что имел Альфред в виду?»

Однако тут они увидели, что Поросенок манит их к себе золотистым копытцем, и заспешили через лужайку.

— Ой, извините! — пропищали три маленьких существа, выскакивая из-под ног у детей.

— Три Беленькие Мышки,[5] — объяснил Альфред улыбаясь. — Они всегда путаются под ногами.

— Они убегают от старой Мельничихи? — удивленно воскликнул Майкл.

— Конечно нет! Сегодня они не бегают друг от друга. Наоборот, спешат встретиться. Ведь они внутри Трещины!

— Привет, Альфред! Ты благополучно добрался? — то и дело слышались вокруг приветственные возгласы.

— Да это же старая добрая Пинни!

— Ба! И Синяя Уточка тоже здесь!

— Ура, Ура! Привет, Золотистый Поросенок!

Стойкий Оловянный Солдатик, проходя мимо, отсалютовал Поросенку, а тот помахал в ответ своим золотистым копытцем. Пинни поздоровалась с двумя птичками, которых звали Дженни-желтогрудка и Робин-красношейка.

Синяя Уточка что-то назидательно говорила Пасхальному Цыпленку, наполовину вылезшему из яйца. Что касается Альфреда, то он размахивал хоботом во все стороны и громко приветственно трубил.

— Вам не холодно, моя дорогая? Сегодня довольно свежо! — услышала Джейн позади чей-то голос.

Обернувшись, она увидела бородатого и очень странно одетого человека. На нем были брюки из шкуры горного козла, бобровая шапка, а в руках — большой зонтик из кроличьих хвостов. За ним, держа целую охапку мехов, стояла черная фигура.

— Пятница, — сказал бородатый мужчина, оборачиваясь, — будь любезен, подай этой леди пальто.

— Рад услужить, хозяин!

И огромная чернокожая фигура грациозным движением накинула на плечи Джейн котиковое манто.

Джейн вытаращила глаза.

— Так вы… — начала она и, не закончив, застенчиво улыбнулась.

— Да-да, — подтвердил человек с бородой, кланяясь. — Пожалуйста, называйте меня просто Робинзон! Так делают все мои друзья. «Мистер Крузо» звучит слишком официально.

— Но я думала, вы — в книге! — удивилась Джейн.

— Так и есть, — улыбнулся в ответ Робинзон Крузо. — Но сегодня кто-то любезно оставил книгу открытой. И вот видите — я сбежал!

Джейн вспомнила о том, что перед уходом Мэри Поппинс поставила книгу на шкаф в открытом виде.

— И часто это случается? — поинтересовалась она.

— Увы, не часто! Только в конце года. Трещина — единственная наша возможность… Но, простите, я должен поговорить с…

И Робинзон Крузо повернулся, чтобы поприветствовать смешного человечка, который шел мимо на заплетающихся тоненьких ногах. Его острая голова была лысой, как яйцо, а шею окутывал длинный шерстяной шарф. Он кивнул Робинзону Крузо и вопросительно уставился на детей.

— Вот это да! — воскликнул Майкл. — Вы так похожи на Шалтая-Болтая![6]

— Что?! — сердито взвизгнул человечек. — Как может кто-то быть похожим на самого себя? Я слышал, как о людях говорят, что они не похожи на самих себя, когда они, например, не слушаются или едят слишком много… Но — похожи? Что за ерунда?

— Но — вы целый! — возразил Майкл, таращась на нового знакомого. — Я думал, что Шалтая-Болтая нельзя собрать!

— Кто сказал, что нельзя? — сердито вскричал человечек.

— Но ведь… это… «Ни царские кони, ни царская рать…» — начал Майкл, запинаясь.

— Подумаешь — кони! Что эта конница вообще может? А королевская рать и того хуже! Только и разбирается, что в лошадях! Сами меня собрать не могут, вот и считают, что никто другой тоже не может!

Не желая перечить сердитому человечку, Джейн и Майкл кивнули.

— Вообще-то, — продолжал между тем Шалтай-Болтай, — Король сам меня собрал… Эй! Правильно я говорю? Последние слова были обращены к толстенькому, кругленькому человечку, который одной рукой придерживал на голове корону, а в другой нес блюдо с пирогом.

— Ой, он так похож на Короля из рассказа Мэри Поппинс! Должно быть, это старый Король по имени Коль! — догадалась Джейн.

— Что я должен подтвердить? — спросил Король, осторожно балансируя блюдом.

— Что собрал меня! — взвизгнул Шалтай-Болтай.

— Конечно, — подтвердил Король. — Взял меда, заперся в гостиной и склеил. Но только на один день. В честь торжества, так сказать… Простите, но я сейчас очень занят. Двадцать две вороны вот-вот начнут каркать, и я должен успеть разрезать пирог.

— Ну, что я вам говорил? — вскричал Шалтай-Болтай. — Как вы смеете утверждать, что я обыкновенное разбитое яйцо!

Он грубо повернулся к ним спиной, и его большая голова с трещиной посередине сердито сверкнула в лунном свете.

— Не спорьте с ним! Это бесполезно, — сказал Альфред. — Он слишком болезненно воспринимает свое падение. Эй! Полегче! Смотрите, куда идете!

Альфред поднял свою огромную ногу, и дети увидели, как Лев с короной на голове метнулся в сторону.

— Извините! — сказал Лев вежливо. — Такая давка сегодня! Кстати, Вы не видели Единорога? Ах, вот он! Эй! Подожди минутку!

И с рычанием Лев внезапно прыгнул на серебристую фигуру, пробегающую мимо.

— Ой, держите его! Держите! — закричала Джейн. — Он будет гонять Единорога, пока люди не прогонят их за порог!

— Только не сегодня, — успокоил ее Альфред. — Смотри!

В следующий момент Джейн и Майкл в изумлении вытаращили глаза, так как увидели, что Лев поклонился Единорогу.[7] Затем он снял с головы Золотую Корону.

— Теперь твоя очередь носить ее, — сказал Лев вежливо. После этого они обнялись и, пританцовывая, двинулись вперед.

— Как дети? Хорошо ведут себя сегодня? — спросил Единорог у сухонькой старушки, проходящей мимо.

Она тянула за собой огромный Башмак, полный смеющихся мальчиков и девочек.[8]

— Просто чудесно! — весело ответила Старушка. — Сегодня я ни разу не использовала розгу! Жоржик-Коржик[9] помогает девочкам. Они требуют, чтобы их целовали. А что касается мальчиков, то они совсем сегодня не шалят. Смотри, как Красная Шапочка ласково разговаривает с Волком! Она пытается его научить просить ужин. Крошечка Лесли,[10] держись крепче!

Старушка погрозила пальцем маленькой белокурой девочке, сидящей на заднике Башмака. Девочка была поглощена разговором с большим черным Пауком; а когда Башмак прогромыхал мимо, она протянула руку и нежно погладила мохнатую лапу.

— Но почему она не убегает? — воскликнул Майкл. — Она даже не напугана!

— Потому что мы находимся в Трещине, — снова сказал Альфред.

Джейн и Майкл во все глаза смотрели на Красную Шапочку и Крошечку Лесли. И как только они не боятся Волка и этого огромного черного Паука!

Внезапно мимо них проскользнуло что-то белое и невесомое. Дети обернулись и увидели стройную девушку, которая зевала, изящно прикрываясь рукой.

— Все спишь, Красотка? — протрубил Альфред, обвивая хоботом ее талию.

Девушка облокотилась о хобот и проговорила:

— Я спала, но Первый Удар, к счастью, разбудил меня!

После этих слов Майкл не сдержался.

— Ничего не понимаю! — громко воскликнул он. — Все сегодня вверх тормашками! Почему Крошечка Лесли не боится Паука, а Единорог не убегает от Льва?

— Альфред уже говорил тебе, — напомнила Спящая Красавица. — Мы все находимся в Трещине.

— В какой Трещине? — не понял Майкл.

— В Трещине между Старым и Новым годом. Старый Год умирает с первым ударом Полуночи, а Новый рождается только с последним. А между ними — пока звучат десять остальных ударов — Трещина.

— Ну и что? — спросила Джейн, явно желая узнать побольше о таинственной Трещине.

Спящая Красавица очаровательно зевнула и улыбнулась детям.

— Внутри Трещины все вещи как одна. Извечные враги встречаются здесь и радуются этой встрече. Волк и Ягненок гуляют вместе, Голубь и Змея делят одно гнездо. Звезды опускаются вниз и касаются земли, все прощают друг друга. Встречаются день и ночь, Северный и Южный полюса. Восток переходит в Запад, круг замыкается. Это единственное время и единственное место, где все живут долго и счастливо. Взгляните! — Спящая Красавица взмахнула рукой.

Джейн и Майкл посмотрели, куда она указывала, и увидели трех Медведей, неуклюже прыгающих вокруг маленькой девочки с яркими волосами.

— Золотая Кудряшка,[11] — объяснила Спящая Красавица. — Цела и невредима! Добрый вечер, Панч! Как дела, Джуди?[12]

Она помахала паре длинноносых кукол, которые прогуливались рука об руку.

— Сегодня это любящая пара. И все оттого, что они внутри Трещины. Смотрите!

На этот раз она указала на огромную фигуру, идущую по лужайке. Огромные ноги Великана сотрясали землю, а ростом он был как самые высокие деревья в Парке. На одном плече у него покачивалась огромная дубина, а на другом сидел смеющийся мальчик и щипал великана за ухо.

— Это Джек-Победитель-Великанов[13] со своим Великаном. Сегодня они лучшие друзья.

Спящая Красавица посмотрела вверх и улыбнулась.

— А вот, наконец, и Ведьмы!

Над головами детей раздалось жужжанье, и несколько старух с маленькими, блестящими, словно бусинки, глазками промчались по воздуху на метлах. Раздались приветствия, и скоро ведьмы тоже присоединились к разношерстной толпе. Все бросились пожимать им руки, а старухи при этом довольно хихикали.

— Никто не боится их сегодня. Они счастливы вместе со всеми! — тихий голос Спящей Красавицы звучал, как колыбельная. Она обняла детей, и так они стояли втроем, наблюдая за проходящими мимо фигурами. Заяц и Черепахаха[14] танцевали вместе, Дама и Валет червей[15] обнимались, а Красавица держала за руку Чудовище.[16] Лужайки блистали, воздух звенел от голосов, когда Короли и Принцессы, Герои и Ведьмы приветствовали друг друга в Трещине между годами.

— Дайте дорогу! Дайте дорогу! Позвольте! — раздался звонкий высокий голос, и в отдалении дети увидели Золотистого Поросенка. Он пробирался сквозь толпу, махая своим золотистым копытцем.

— Дайте дорогу! Дайте дорогу! — важно кричал он, и толпа почтительно кланялась и расступалась.

За Поросенком шел еще кто-то, показавшийся детям удивительно знакомым. Шляпка с бантом… ярко-синее пальто с серебряными пуговицами… вздернутый, как у Датской Куклы, нос… пронзительно-синие глаза, напоминающие рисунок на Китайском фарфоре…

Она бодро шагала по дорожке за Золотистым Поросенком, а воэдух сотрясали приветственные крики. Вверх летели шляпы и кепки, короны и венки. Даже луна, казалось, стала ярче.

— Но почему она здесь? — удивилась Джейн. — Ведь Мэри Поппинс — не сказка!

— Она намного лучше! — преданно воскликнул Альфред. — Она — сказка, ставшая правдой. А кроме того, — прогромыхал он, — она Гость вечера! Это она оставила книги открытыми!

Отвечая на приветствия, Мэри Поппинс кланялась направо и налево. Затем она прошла в центр лужайки и, открыв черную сумочку, достала оттуда концертино.[17]

— Выбирайте партнеров! — закричал Золотистый Поросенок, вынимая из кармана флейту.

Услышав это, все повернулись лицом к своему соседу. В то же мгновение флейта заиграла веселый танец. Концертино и Двадцать Две Вороны подхватили мотив, а Белая Кошка нежно подыгрывала на скрипке.

— Тили-бом! Тили-бом!..

— Неужели это моя кошка? — удивился Майкл, всматриваясь в узор из цветов и листьев на ее фарфоровых боках. Однако определить это он так и не успел, так как его внимание привлек Альфред.

Серый фланелевый Слон неуклюже прошествовал мимо, счастливо трубя своим хоботом, словно это был не хобот, а большая медная труба.

— Разрешите пригласить, моя дорогая юная Леди! — поклонился он, подойдя к Спящей Красавице. Девушка протянула руку, и они, кружась в танце, умчались прочь. Альфред изо всех сил старался не наступать ей на ноги, а Спящая Красавица старалась раньше времени не заснуть.

Каждый из присутствующих нашел себе партнера.

— Поцелуй меня! Поцелуй меня! — кричали несколько девочек, обнимая толстого школьника.

— Не стой на дороге, — недовольно бросила старая Мельничиха, проносясь мимо с Тремя Беленькими Мышками. Толстый мальчик и смеющиеся девочки нырнули в толпу.

— И раз, и два, подскок — поворот! Вот как надо! — Красная Шапочка, держа Волка за лапу, учила его танцевать. Волк очень стеснялся и старался все делать так, как ему говорили.

Джейн и Майкл едва верили своим глазам. Но долго удивляться им не пришлось, так как совсем рядом вдруг раздался дружелюбный голос:

— Вы танцуете? — весело спросил Робинзон Крузо и, взяв Джейн за руку, закружил в танце.

Майкл танцевал с Пятницей.

— А это кто? — спросила Джейн, когда мимо них пропрыгала Синяя Уточка в обнимку с большим серым гусем.

— Это Гусак, доверенное лицо самой Матушки Гусыни![18] — ответил Робинзон Крузо. — А вон и Пинни с Золушкой!

Джейн оглянулась. И действительно, неподалеку кружились Золушка и их старенькая тряпичная обезьянка.

Танцевали все. Никто не был одинок, никто не остался в стороне. Герои всех когда-либо рассказанных сказок толпились на широкой лужайке, радостно обнимая друг друга.

— Джейн, ты счастлива? — крикнул Майкл, когда проносился с Пятницей галопом мимо.

— Как никогда! — улыбаясь, крикнула она в ответ. И это была чистая правда.

Музыка заиграла быстрей. Звуки метались меж ветвей деревьев, перемешиваясь с далеким боем часов. Мэри Поппинс, Поросенок и Кошка пританцовывали на месте, продолжая играть на музыкальных инструментах. Двадцать Две Вороны без устали распевали веселые песенки. Сказочные персонажи кружились вокруг детей; и дети слышали их голоса, их радостный смех…

— Долго и счастливо! — кричали все, кто находился в Парке.

— Что это? — воскликнула Джейн, так как сквозь крики и музыку до неё донесся бой часов.

— Время почти кончилось! — объяснил Робинзон Крузо. — Это уже Шестой Удар!

Они остановились и прислушались.

Семь! Звон колокола слился со сказочной музыкой, которая, словно золотая сеть, окутала собой Парк и лужайку.

— Восемь! — сказал отдаленный удар. И танцующие фигуры, казалось, заскользили по траве еще мягче.

Девять! Теперь танцевали даже деревья, склоняя ветви в такт музыке.

Десять! Лев и Единорог, Волк и Ягненок! Друг и Враг! Темнота и Свет!

Одиннадцать! О, быстротечные мгновенья! О, крылатое время! Как коротко пространство между годами! Будем же веселы! Давайте жить долго и счастливо!

Двенадцать!

Часы ударили громко и торжественно.

— Двенадцать! — хором закричали все, и тут же сказочные персонажи один за другим полетели прочь.

Джек со своим Великаном, Панч и Джуди, Паук с Крошечкой Лесли, Шалтай-Болтай на своих тоненьких ножках… Лев, Единорог, Золотая Кудряшка, Красная Шапочка и Три Беленькие Мышки — все слились в один сплошной поток и, казалось, медленно таяли в лунном свете…

Исчезли Золушка и Ведьмы, Спящая Красавица и Белая Кошка… Робинзон Крузо и Пятница…

Сказочная музыка замерла вдали, потонув в величественном звоне колоколов. Он доносился с каждой башни, с каждой колокольни Лондона. Собор Святого Павла… Биг Бен… Старый Бейли… Саутуорк… Святой Мартин… Вестминстер… Боу…[19]

Но один колокол звучал громче других, звонко и настойчиво.

— Динь-динь-динь-динь! — его голос чем-то неуловимо отличался от Новогодних колоколов, казался более знакомым, более домашним.

— Динь-динь-динь-динь! — ласково звал он, смешиваясь с эхом знакомого голоса.

— Кто хочет сдобные булочки? — требовательно спрашивал голос.

Джейн и Майкл открыли глаза, сели и с изумлением огляделись. Они были в своих постелях, под пуховыми одеялами.

Рядом, в кроватках, спали Джон и Барбара. В камине весело сверкал огонь, а в окно Детской лился мягкий утренний свет.

— Динь-динь-динь! — доносился с улицы звон колокольчика.

— Я сказала, кто хочет сдобные булочки? Вы что, оглохли? Булочник ждет на улице.

Ошибки не было. Голос принадлежал Мэри Поппинс, и звучал он очень нетерпеливо.

— Я хочу! — поспешно сказал Майкл.

— И я! — воскликнула Джейн.

Мэри Поппинс фыркнула.

— Тогда почему не сказать об этом сразу!

Она подошла к окну и помахала рукой, подзывая Булочника.

Внизу со скрипом открылись ворота, и Булочник, пробежав по садовой дорожке, постучал в заднюю дверь. Он был уверен в заказе из Семнадцатого Номера, так как вся семья Бэнксов была явно неравнодушна к сдобным булочкам.

Мэри Поппинс отошла от окна и подбросила в камин пару поленьев. Некоторое время Майкл сонно смотрел на нее. Затем почесал за ухом и почувствовал, что окончательно проснулся.

— Послушайте! — вскричал он. — Я хочу своего Золотистого Поросенка! Где он, Мэри Поппинс?

— Да! — поддержала Джейн. — Я тоже хочу получить своего Альфреда! И Синюю Уточку! И Пинни! Где они?

— На шкафу! Где им еще быть? — сердито ответила Мэри Поппинс.

Дети посмотрели вверх. Все четыре игрушки стояли рядышком — так, как их оставила Мэри Поппинс. Перед ними лежали три книги: «Робинзон Крузо», «Зеленая книга сказок» и «Рифмы Матушки Гусыни». Однако они не были открыты, как прошлым вечером. Они лежали стопкой — одна на другой.

— Но как они вернулись из Парка? — удивился Майкл.

— И где флейта Поросенка? — подхватила Джейн. — И ваше концертино?

Теперь настала очередь Мэри Поппинс вытаращить глаза.

— Мое — что? — спросила она, сверля их взглядом.

— Ваше концертино, Мэри Поппинс! На котором вы играли прошлой ночью в Парке!

Мэри Поппинс отошла от камина и приблизилась к Джейн.

— Будь добра, повтори, что ты сказала! — произнесла она спокойно, но от этого спокойствия холодок бежал по спине. — Правильно ли я поняла, Джейн Бэнкс, что ты утверждаешь, будто я прошлой ночью была в Парке и играла на… музыкальном инструменте?

— Но это правда! — возмутился Майкл. — Мы все там были! Вы, игрушки, Джейн и я! Мы танцевали с героями сказок в Трещине!

Мэри Поппинс смотрела на них так, словно не верила собственным ушам. Ее взгляд был просто ужасен.

— Сказки?! В Трещине?! Ну и ну! Если я услышу еще Хоть Одно Слово, вы будете танцевать в ванной! И дверь будет заперта, это я вам обещаю! Трещина! Подумать только! Совсем с ума сошли!

Она сердито повернулась и, хлопнув дверью, пошла вниз по лестнице.

Майкл молчал с минуту, обдумывая что-то.

— Забавно, — пробормотал он наконец. — Я думал, что это на самом деле. Выходит, мне всё приснилось.

Джейн не ответила. Вместо этого она вдруг стрелой вылетела из постели и придвинула стул к шкафу. Затем быстро вскарабкалась на него, схватила игрушки и подбежала к Майклу.

— Пощупай их ноги! — взволнованно прошептала она.

Майкл протянул руку и по очереди потрогал ноги Поросенка, Альфреда, Уточки и Пинни.

— Они мокрые! — с удивлением воскликнул он.

Джейн кивнула.

— А вот еще! — и она, достав из-под кровати шлепанцы, показала их Майклу, затем, открыв коробку, вынула из нее башмаки Мэри Поппинс.

Шлепанцы были насквозь мокры, а на подошвы башмаков Мэри Поппинс налипли мокрые травинки, что бывает только в том случае, если вы и вправду всю ночь протанцевали в Парке.

Майкл взглянул на Джейн и засмеялся.

— Значит, это был не сон! — произнес он счастливо.

Джейн покачала головой и улыбнулась.

Так они сидели на кровати Майкла, понимающе кивая друг другу, и в их взглядах было то, что нельзя выразить словами.

Скоро в Детскую вошла Мэри Поппинс с тарелкой булочек. Все еще держа в руках башмаки и шлепанцы, дети посмотрели на нее. Их глаза встретились. И это был взгляд взаимопонимания и доброты.

Без сомнения, она знала, что они догадались.

— Сегодня Новый Год, Мэри Поппинс? — спросил после долгой паузы Майкл.

— Да, — ответила она спокойно, ставя тарелку на стол.

Майкл мечтательно посмотрел на нее. Он думал о Трещине между Годами.

— И мы тоже будем, Мэри Поппинс? — невольно вырвалось у него.

— Что «будем»? — фыркнула она, не поняв вопроса.

— Жить долго и счастливо? — объяснил он поспешно.

Улыбка, полупечальная, полунежная, на мгновение появилась в уголках ее губ.

— Может быть, — сказала она задумчиво. — Все зависит…

— От чего, Мэри Поппинс?

— От вас, — тихо сказала она и понесла тарелку с булочками к камину…