Гл.7 Надя
Хотя мама сказала, что идти недалеко, шли мы довольно долго по тёмным улицам, застроенным одно- и двухэтажными деревянными домами. От близкой реки несло холодом, в воздухе летали снежинки. Мы основательно замёрзли. Наконец мама сказала: "Кажется, это здесь!" Мы вошли в открытую калитку. Где-то позади дома во дворе залаяла собака. На крыльце показались две женщины с керосиновой лампой. Одна крикнула: "Буська, молчать!", и спросила "Вы эвакуированные? Ну заходите, заходите скорей!"
Внутри было тепло, пахло чем-то вкусным. Вокруг нас захлопотали сразу три женщины. Что-то спрашивали у мамы, мама отвечала. Я не слушал. Дверь в соседнюю комнату была приоткрыта, и оттуда на меня смотрели два любопытных глаза. Девочка! Моя ровесница или чуть помладше меня. Я не умел разговаривать с девочками, и молчал, глядя на неё. Она спросила громким шёпотом:
- Как тебя зовут?
- Юра.
- А меня Надя.
Кто-то из женщин строго прикрикнул на неё: "Надя, немедленно закрой дверь и ложись спать!" Надя чуть прикрыла дверь, оставив небольшую щёлку, и сказала в неё: "Я тебя завтра с нашей собакой познакомлю. Её зовут Буся." И закрыла дверь.
Нам с мамой показали маленькую комнатку, в которой мы будем жить. Сказали, что раньше в ней жили Надя и бабушка, но теперь она наша, а они будут вчетвером жить в большой комнате. Потом мы сидели на кухне, я быстро осоловел от тепла, вкусного пирога с картошкой и сладкого чая, и как во сне слушал разговор женщин. Они уже знали, что мы из Севастополя, спросили, где наши вещи.
- Да вот они все, - сказала мама, показывая на стоящую до сих пор у двери базарную сумку-кошёлку, - всё что удалось увезти. Здесь немного белья. Хорошо, что я догадалась взять юркину куртку и своё пальто. Мы же уехали оттуда в июле, тогда было тепло.
- И вы всё это время ехали?!
- Не всё. Несколько раз нас высаживали из эшелона, и мы жили на вокзалах, прямо в залах ожидания на полу. Один раз в деревне пробыли целый месяц.
- Вы замужем?
- Да, муж на фронте. Мы его проводили в военкомат, это было третьего июля, и оттуда сразу отправились на вокзал. Нам всё равно уже негде было жить. В наш дом попала бомба.
Я вполуха слушал этот скучный для меня разговор, и тихо засыпал сидя на стуле. Заметив, что я уже почти сплю, мама отвела меня в нашу комнату и уложила спать, а сама вернулась на кухню. Последнее, что мелькнуло в моём сознании, когда я засыпал, были два любопытных глаза в приоткрытой двери, и кудлатая собака Буся, которую я ещё не видел, но уже любил.