Чем дольше я живу на этом свете, тем меньше мне хочется говорить.
Слово ни с того ни с сего приобретает какое-то новое, сокровенное значение. Оно обволакивает собой, заключает в  сонорные сети нечто априори незыблемое, не поддающееся органам чувств. То, что в силах произвести лишь неумолимый человеческий интеллект - идею.

Насколько полны идейного смысла человеческие беседы? 
Ни на сколько.

Каждая тварь, наделенная речью, неукоснительно в изобилии исторгает звуковые волны, хитросплетенные в чудовищные кудлаки , озадачивая, сражая наповал нелепостью и дезинформацией, убивая своей бессмысленностью и воистину неизмеримой тривиальщиной -  меня.

Мне нечего сказать.
Я пережевываю и перевариваю потоки знаний и незнаний, льющиеся на меня отовсюду ежесекундно, пытаюсь систематизировать и анализировать - и получается какой-то неуклюжий мутант, безобразный, сумбурный и совершенно не претендующий на имена просветления, гения и музы. 
Я не знаю, как себя с ним вести и боюсь даже заикнуться, пугаясь вероятности того, что он не станет мне товарищем.

Мой путь - воспитывать этого мутанта и попробовать преобразовать его в один из тех трех богодухновенных ингредиентов. 

Однако, кроме эдакого уродства, он, к тому же, все еще выглядит, как недостроенный персонаж из конструктора. В нем множество зазоров и зияющих дыр, он неполноценен и испещрен трещинами, так что кажется, будто легчайшая вибрация ветра рассыпет его в прах.

Поэтому мне нужно укреплять его. Но где найти прочные материалы? Нужные материалы, которые оживят хилое изваяние и вселят в него жажду к жизни.

Во мне отныне есть эта жажда. А вот в нем - нет.
Значит ли это, что отныне каждое слово должно звучать ,словно квантовая струна, если только она умеет звучать, неся собой в пространство и время крупицу мироздания?
Я дерзну посчитать, что да.

Каждый голос, возникающий урывками где-то около меня, твердит лишь одно и тоже.
Зачем он в тысячный раз повествует о том, что мне, кажется, стало ясно вместе с рождением?
Я хочу просто выключить все голоса.
Прочь.