В Гефсиманском саду перед бурей уж все затихало.
Ночное небо окунало свой звездный млечный путь,
В ручье Кедрон оно там ленточкой сияло,
Лишь птица дикая той тишине, в обличи ангела,
В предчувствии, с надрывом тревожно кричала,
Осанна, осанна, осанна …
Но Тайну Вечери уж было не вернуть.

По-природному, кротко,
С оливы, росы капля,
В ту почву сухую ложится,
Проникая живительной влагой,
В священные земли места,
Так Иисус ученикам своим с любовью,
Пророчил знаний истины слова.

И конечно, Он ведал о том,
Что оливковый пресс с Масличной горы заработал,
Растерев все благое, без устали, в своих жерновах,
Будет горе тому человеку, которым,
Сын Человеческий предается,
Что ты делаешь, делай скорей, это чаша твоя любезный Иуда,
Тридцать шекелей Тирским той дружбы цена.