Леди Гамильтон примеряет образы гречанок и не только
19-09-2013 09:57
к комментариям - к полной версии
- понравилось!
Это цитата сообщения красавицаумница Оригинальное сообщение
Печальная история леди Гамильтон
Emma Hart, later Lady Hamilton, in a White Turban
George Romney, circa 1791
Горацио Нельсон стал для Эммы центром вселенной, для него она была готова на любые безумства. Он тоже боготворил её, но, увы.. Адмирал был женат, и никаких надежд на развод не было. Его супруга и слышать об этом не хотела. Её вполне устраивало положение жены прославленного адмирала, и ничего менять в своей жизни она была не намерена. Страстная и любящая Эмма понимала, что никогда не сможет стать госпожой Нельсон, ибо это имя принадлежит другой.
Между тем, политические события развивались самым неблагоприятным образом. Фортуна отвернулась от англичан, и французы быстро приближались к Неаполю. Королевская семья вынуждена была бежать из города. О, в это тяжелое время леди Гамильтон проявила чудеса храбрости и предприимчивости. Она разработала план побега, она вела по подземному тоннелю дрожащую королеву и не менее дрожащего короля, неся на руках принца – Эмма была сильной и крепкой женщиной. Леди Гамильтон оставалась спокойной и мужественной среди всеобщей паники Она помогла королю, королеве и членам их семьи погрузиться в шлюпки – и на английский корабль, под защиту дружеских штыков. Семья неаполитанских монархов была спасена.
Lady Hamilton as Ambassadress
Engraved by Thomas G Appleton after a picture by George Romney.
Фортуна переменчива – и вот уже англичане вновь становятся хозяевами Неаполя. Королевская чета, впрочем, не решается вернуться, а вот посол Англии с супругой возвращаются немедленно. Иначе и быть не могло – ведь в Неаполе Нельсон, Эмма должна быть рядом с ним, ни минуты промедления!
адмирал Нельсон
Любовь делает прекрасным в её глазах человека, внешность которого казалась многим его современникам непривлекательной. Портреты приукрашивали оригинал. Нельсон был небольшого роста, худощав; когда он улыбался или говорил, можно было заметить, что у него плохие зубы. Нельсон - это ‘маленькая, исковерканная фигура… с беспокойными движениями и пронзительным голосом». Недвижимый, мутный, мертвый правый глаз и пустой правый рукав, согнутый и пристегнутый под грудью, производил тягостное впечатление на тех, кто видел его впервые. Но для Эммы он был прекраснее всех королей мира. Нельсон пишет ей нежнейшие письма:» ‘Во всех отношениях, - писал он Эмме, - от выполнения вами роли супруги посла до исполнения обязанностей по домашнему хозяйству, я никогда не встречал женщины, равной вам. Эта элегантность, это совершенство, и, прежде всего, доброта сердца - ни с чем не сравнимы». Впрочем, и Эмма изменилась. Она больше не была той юной красавицей, перед которой падали на колени крестьяне, приняв её за Деву Марию. Высокого роста, Эмма, сильно располнев, стала очень крупной женщиной, рядом с которой невысокий адмирал выглядел маленьким мужчиной. Но какое им было дело до того, как они выглядят со стороны. Они были вместе, и они были совершенно счастливы.
Такой видел Эмму английский карикатурист
А такой - художник
Но не только любовь наполняет жизнь леди Гамильтон в эти месяцы. Она , практически, замещает королеву Марию-Каролину. Эмма выполняет все. о чем просит в письмах её царственная подруга, бесконечно пишет отчеты и доклады не только Марии-Каролине, но и Адмиралтейству, и английским министрам. Дело в том, что её муж, лорд Гамильтон, хоть и занимает пост посла, совершенно не интересуется политикой и прочей ерундой. Искусство – вот единственное, что вызывает его интерес. Его коллекции уникальны, и лорд не жалеет времени денег, чтобы их пополнять.
Эмма от имени королевы вершит правосудие, освобождает пленных, награждает, диктует указы. Её энергия кажется неисчерпаемой. Вместо отсутствующего Нельсона леди Гамильтон принимает делегацию Мальты, выслушивает и удовлетворяет их просьбы. В благодарность Император Павел I, гроссмейстер мальтийского ордена, прислал ей вместе с собственноручным письмом мальтийский крест.
Мария-Каролина осыпает её подарками, называет в письмах своей сестрой. Возлюбленный Горацио рядом – счастье и удача, казалось, никогда не отвернуться от неё.
Леди Гамильтон царила в Неаполе рядом со своим героем.
[показать]Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Кончилась и безоблачная жизнь Эммы в Неаполе. Совсем состарившегося лорда Гамильтона отозвали из Неаполя в Лондон.
вверх^
к полной версии
понравилось!
в evernote
Это цитата сообщения красавицаумница Оригинальное сообщение
Печальная история леди Гамильтон
Эмма Лайон родилась в семье кузнеца Генри Лайона в деревушке Несси графства Чешир 28 апреля 1765 года. При крещении ей дали имя Эйми, впрочем, чаще домашние называли ее Эмли.
Девочка была истинным ангелочком: хорошенькая, весела и добрая. И очень трудолюбивая, а как иначе, ведь семья была бедной. Крошка Эмли, семеня босыми ножками рядом с понурым осликом, развозила уголь на продажу.
В Лондоне, куда девочка переехала вместе с матерью, тоже не приходилось сидеть без дела: Эмли работала няней, прислугой, кем придется.
Годам к 14 замарашка превратилась в писаную красавицу, и эта метаморфоза не осталась незамеченной.
Единственное, что не позволило девице оказаться на панели – её необычайная красота и решительный характер. Красота помогла Эмли найти постоянный заработок, хоть и несколько сомнительного свойства: её взяли работать, ни много-ни мало, богиней. В странном заведении под названием "Храм Здоровья» у доктора-шарлатана Грэхэма в Эмли исполняла перед алчущими здоровья "прихожанами" роль богини Гебы-Вестины. И мужская часть аудитории ( а женщин там и не бывало) млела от восторга, наблюдая, как юная "богиня", сбросив почти все покровы, или все, за отдельную плату, принимает античные позы.
.jpg "Эмма Лайон, Гамильтон, карикатура, позы, Храм здоровья")
Caricature of Emma Hamilton as an artists' model, with reference to her famous "Attitudes" (poses in imitation of classical antiquity).
Самый ранний портрет Эммы Лайон, будущей леди Гамильтон, в образе богини здоровья.
Именно там Эмли познакомилась с молодым сквайром по имени Гарри Фезерстон, красавцем и бонвиваном. Называя вещи своими именами, можно сказать, что она попросту стала его содержанкой, - типичный путь юных богинь. . Эмли была девушкой …свободных нравов, поэтому, когда она сообщила, что беременна, её кавалер сИльно усомнился, что ребенок от него и выбросил бедняжку на улицу.все мужики – сволочи!
Но Эмли была девушкой не только красивой, но и неглупой, и быстро вспомнила, что один из друзей Фезерстона, Чарльз Гревилл, много раз намекал, что не прочь бы забрать красавицу себе. Что ж! Его время настало.
Кто мог предположить, что Эмли влюбится в Гревилла? Любовь заставила её забыть о кокетстве, ночных кутежах и бурной жизни. Мирно сидя дома и дожидаясь прихода своего ,бесценного Чарльза, она изо все сил старается стать быть настоящей леди. Простонародное «Эмли» сменяется на благозвучное « Эмма», и Эмма трудится над исправлением произношения, берет уроки музыки и пения, изучает этикет, чтобы достойно принимать гостей Гревилла, одним словом, делала все, чтобы быть достойной любимого.
А любимый между темвсе мужики – сволочи! твердо решил избавиться от подруги, ибо денег у него было мало, жить хотелось широко, а на горизонте появилась богатая наследница, к которой он посватался.
Но, как благородный человек, он устроил счастье своей надоевшей любовницы – передал её своему дяде, лорду Гамильтону, посланнику Англии в Неаполе. Забавно, но Гревилл написал дядюшке письмо, убедительно советую взять Эмму. "В вашем возрасте опрятная и услужливая женщина - приобретение далеко не лишнее", - соблазнял дядюшку племянник. Сэр Уильям колебался, но искушение оказалось сильнее. "Можешь быть уверен, - писал он в ответ, - я сделаю все, чтобы утешить Эмму в ее потере, но предвижу, что мне придется часто осушать слезы на ее прелестном личике". Эмма прибыла в Неаполь весной 1786 года. О, разумеется, только погостить, как уверял Гревилл...
Что переживала несчастная, поняв, что брошена, что подарена другому мужчине, боюсь даже представить.
Леди Гамильтон в образе Цирцеи
George Romney 1782
Но сила воли, оскорбленное самолюбие и решительный характер Эммы способствовали тому, что она приняла твердое решение: больше она не будет содержанкой. Она будет женой. "Я никогда не стану любовницей сэра Уильяма, - пишет она в одном из последних писем Гревиллу. - И если ты наносишь мне такое оскорбление, предупреждаю, я сделаю все, чтобы заставить его жениться на мне". Угроза тем более страшная для такого человека, как Чарльз, что именно он должен был ( в случае, если у лорда Гамильтона не будет детей) получить огромное наследство дядюшки.
Лорд Гамильтон был в восторге от Эммы. Он не жалел никаких денег, чтобы она брала уроки пения, наряжалась, устраивала приемы, блистала. Еще бы, рядом с ним была богиня, «одна из прекраснейших женщин своего времени», по словам английского художника Джорджа Ромни. Весь Неаполь был у ног Эммы.
Правда, завистники говорили, что красота её простовата и несколько тяжела, но , судя по портретам, высокая красавица и огромными синими глазами и роскошными каштановыми волосами было неотразима.
И лорд Гамильтон был счастлив повести «свою фею» к венцу, хоть этот мезальянс и вызвал бурю в обществе. Венчание состоялось в сентябре 1791 года. Жениху исполнился шестьдесят один год, невесте - двадцать шесть, но какое это имело значение! Эмма искренне, по-человечески, полюбила старого джентльмена, который относился к ней с удивительной добротой.
Девочка была истинным ангелочком: хорошенькая, весела и добрая. И очень трудолюбивая, а как иначе, ведь семья была бедной. Крошка Эмли, семеня босыми ножками рядом с понурым осликом, развозила уголь на продажу.
В Лондоне, куда девочка переехала вместе с матерью, тоже не приходилось сидеть без дела: Эмли работала няней, прислугой, кем придется.
Годам к 14 замарашка превратилась в писаную красавицу, и эта метаморфоза не осталась незамеченной.
Единственное, что не позволило девице оказаться на панели – её необычайная красота и решительный характер. Красота помогла Эмли найти постоянный заработок, хоть и несколько сомнительного свойства: её взяли работать, ни много-ни мало, богиней. В странном заведении под названием "Храм Здоровья» у доктора-шарлатана Грэхэма в Эмли исполняла перед алчущими здоровья "прихожанами" роль богини Гебы-Вестины. И мужская часть аудитории ( а женщин там и не бывало) млела от восторга, наблюдая, как юная "богиня", сбросив почти все покровы, или все, за отдельную плату, принимает античные позы.
Caricature of Emma Hamilton as an artists' model, with reference to her famous "Attitudes" (poses in imitation of classical antiquity).
Самый ранний портрет Эммы Лайон, будущей леди Гамильтон, в образе богини здоровья.
Именно там Эмли познакомилась с молодым сквайром по имени Гарри Фезерстон, красавцем и бонвиваном. Называя вещи своими именами, можно сказать, что она попросту стала его содержанкой, - типичный путь юных богинь. . Эмли была девушкой …свободных нравов, поэтому, когда она сообщила, что беременна, её кавалер сИльно усомнился, что ребенок от него и выбросил бедняжку на улицу.
Но Эмли была девушкой не только красивой, но и неглупой, и быстро вспомнила, что один из друзей Фезерстона, Чарльз Гревилл, много раз намекал, что не прочь бы забрать красавицу себе. Что ж! Его время настало.
Кто мог предположить, что Эмли влюбится в Гревилла? Любовь заставила её забыть о кокетстве, ночных кутежах и бурной жизни. Мирно сидя дома и дожидаясь прихода своего ,бесценного Чарльза, она изо все сил старается стать быть настоящей леди. Простонародное «Эмли» сменяется на благозвучное « Эмма», и Эмма трудится над исправлением произношения, берет уроки музыки и пения, изучает этикет, чтобы достойно принимать гостей Гревилла, одним словом, делала все, чтобы быть достойной любимого.
А любимый между тем
Но, как благородный человек, он устроил счастье своей надоевшей любовницы – передал её своему дяде, лорду Гамильтону, посланнику Англии в Неаполе. Забавно, но Гревилл написал дядюшке письмо, убедительно советую взять Эмму. "В вашем возрасте опрятная и услужливая женщина - приобретение далеко не лишнее", - соблазнял дядюшку племянник. Сэр Уильям колебался, но искушение оказалось сильнее. "Можешь быть уверен, - писал он в ответ, - я сделаю все, чтобы утешить Эмму в ее потере, но предвижу, что мне придется часто осушать слезы на ее прелестном личике". Эмма прибыла в Неаполь весной 1786 года. О, разумеется, только погостить, как уверял Гревилл...
Что переживала несчастная, поняв, что брошена, что подарена другому мужчине, боюсь даже представить.
Леди Гамильтон в образе Цирцеи
George Romney 1782
Но сила воли, оскорбленное самолюбие и решительный характер Эммы способствовали тому, что она приняла твердое решение: больше она не будет содержанкой. Она будет женой. "Я никогда не стану любовницей сэра Уильяма, - пишет она в одном из последних писем Гревиллу. - И если ты наносишь мне такое оскорбление, предупреждаю, я сделаю все, чтобы заставить его жениться на мне". Угроза тем более страшная для такого человека, как Чарльз, что именно он должен был ( в случае, если у лорда Гамильтона не будет детей) получить огромное наследство дядюшки.
Лорд Гамильтон был в восторге от Эммы. Он не жалел никаких денег, чтобы она брала уроки пения, наряжалась, устраивала приемы, блистала. Еще бы, рядом с ним была богиня, «одна из прекраснейших женщин своего времени», по словам английского художника Джорджа Ромни. Весь Неаполь был у ног Эммы.
Правда, завистники говорили, что красота её простовата и несколько тяжела, но , судя по портретам, высокая красавица и огромными синими глазами и роскошными каштановыми волосами было неотразима.
И лорд Гамильтон был счастлив повести «свою фею» к венцу, хоть этот мезальянс и вызвал бурю в обществе. Венчание состоялось в сентябре 1791 года. Жениху исполнился шестьдесят один год, невесте - двадцать шесть, но какое это имело значение! Эмма искренне, по-человечески, полюбила старого джентльмена, который относился к ней с удивительной добротой.
Итак, Элми Лайон стала леди Гамильтон. Невероятный взлет! Но… свадьбы была скандальной, общество не приняло новоиспеченную леди, а король выразил новобрачному свое неудовольствие. Королева отказалась дать леди Гамильтон аудиенцию, зачеркнув, таким образом, надежды Эммы войти в высший свет.
Но не такой была девочка, выросшая в лондонских трущобах, чтобы сдаться. Подумаешь, препятствие, королева Англии!. Одна она, что ли, на свете королева!
Решение было простым и эффектным: лорд Гамильтон с супругой едут во Францию, и быстро, очень быстро, пока скандальная история их женитьбы не стала притчей во языцех.
Мария-Антуанетта, королева Франции, конечно, приняла посла Англии в Неаполе и, более того, передала с леди Гамильтон письма к своей сестре, королеве неаполитанской Марии-Каролине.
Всё, путь к королевскому двору Неаполя открыт! И, надо сказать, Эмма покорила двор и королеву. Перед её необычайной красотой, живостью, обаянием невозможно было устоять. Вот такой портрет леди Гамильтон оставил Александр Дюма на страницах романа "Сан Феличе":
"Она достигла — или, по крайней мере, так казалось — того возраста, когда женщина вступает в пору полного расцвета. Взору того, кто внимательно вглядывался в нее, с каждым мгновением все полнее открывалось ее бесконечное очарование.
Лицо ее, нежное, как у еще не вполне созревшей девушки, обрамляли пряди темно русых волос; лучистые глаза, оттенок которых не поддавался точному определению, блестели из под бровей, словно выведенных кистью Рафаэля; шея была белоснежна и гибка, как у лебедя; плечи и руки своей округлостью и нежностью, своей чарующей пластичностью напоминали не холодные статуи, вышедшие из под античного резца, а восхитительные, трепещущие создания Жермена Пилона, причем не уступали античным в своей законченности и в изяществе голубых прожилок; уста у нее были как у крестницы феи, той принцессы, что с каждым словом роняла жемчужину, а с каждой улыбкой — алмаз; уста эти казались ларчиком, хранящим бесчисленные поцелуи. В отличие от великолепного наряда Марии Каролины, на ней был простой кашемировый хитон, белый и длинный, с широкими рукавами и полукруглым вырезом наверху — наподобие греческого, на талии он был собран в складки красным сафьяновым пояском, затканным золотыми нитями и украшенным рубинами, опалами и бирюзой; застежкой пояску служила великолепная камея с портретом сэра Уильяма Гамильтона. Поверх хитона была наброшена широкая индийская шаль переливчатых оттенков с золотой вышивкой; на интимных вечерах у королевы эта накидка не раз служила Эмме при исполнении придуманного ею «танца с шалью», в котором она достигала такого волшебного совершенства и такой неги, что с ней не могла бы сравниться ни одна искусная танцовщица."
Да, Эмма сводила с ума всех, видевших её «танец с шалью». С чем-чем, а уж с различными драпировками она обращаться умела, сказалась работа богиней здоровья Гебой-Вестиной. Тогда Эмли соблазняла своей слегка задрапированной наготой всех посетителей Храма здоровья, и научилось преотлично обращаться с шалями и драпировками!
Именно воспоминаниями о «богиньской» работе и было навеяно, наверно, то изумительное представление, в котором леди Гамильтон не было равных – позы. При помощи шалей Эмма создавала образы античных богинь и героинь. Она застывала в той или иной позе на несколько минут, давая зрителям полюбоваться ею, и, легким движением изменив складки драпировки, принимала новую позу, столь же выразительную и красивую.
леди Гамильтон в образе Марии Магдалины
attitudes леди Гамильтон
Графиня де Буань в своих мемуарах говорит о ней:
«Другие пытались подражать таланту этой женщины; я не думаю, чтобы это им удалось. Это вещь, в которой только один шаг до смешного. Кроме того, чтоб иметь ее успех, нужно прежде всего быть безупречно прекрасной с головы до ног, а таких редко встречаешь».
Эмма в образе Кассандры
Эмма в образе св. Цецилии
Жизнь казалась Эмме восхитительной! Она пишет Гренвиллю, который, несмотря на его предательство, остается ее постоянным корреспондентом : «В самом деле, если мы останемся здесь, то лишь потому, что я обещала королеве не покидать ее до ее отъезда» И далее она говорит — «я провела вечер с королевой вдвоем, смеялись, пели и т д Но во время приема я держалась на своем месте и оказывала королеве такое почтение, как если бы видела ее в первый раз Это очень ей понравилось» В конце Эмма говорит о своей личной жизни «Вы не можете представить, как счастлив дорогой сэр Вильям Право, Вы не можете понять нашего счастья, оно неописуемо, мы не разлучаемся ни на час во весь день Мы живем, как любовники, а не как муж и жена, особенно, если подумать о том, как относятся друг к другу современные супруги.. »
Лорд и леди Гамильтон
Что до ребенка, судьбой которого были озабочены мои читательницы, то Эмма не страдала избытком материнских чувств. Девочка, которую назвали тоже Эммой, жила у бабушки, и Эмма-старшая посылала им деньги. Виделись они всего несколько раз.
Но не такой была девочка, выросшая в лондонских трущобах, чтобы сдаться. Подумаешь, препятствие, королева Англии!. Одна она, что ли, на свете королева!
Решение было простым и эффектным: лорд Гамильтон с супругой едут во Францию, и быстро, очень быстро, пока скандальная история их женитьбы не стала притчей во языцех.
Мария-Антуанетта, королева Франции, конечно, приняла посла Англии в Неаполе и, более того, передала с леди Гамильтон письма к своей сестре, королеве неаполитанской Марии-Каролине.
Всё, путь к королевскому двору Неаполя открыт! И, надо сказать, Эмма покорила двор и королеву. Перед её необычайной красотой, живостью, обаянием невозможно было устоять. Вот такой портрет леди Гамильтон оставил Александр Дюма на страницах романа "Сан Феличе":
"Она достигла — или, по крайней мере, так казалось — того возраста, когда женщина вступает в пору полного расцвета. Взору того, кто внимательно вглядывался в нее, с каждым мгновением все полнее открывалось ее бесконечное очарование.
Лицо ее, нежное, как у еще не вполне созревшей девушки, обрамляли пряди темно русых волос; лучистые глаза, оттенок которых не поддавался точному определению, блестели из под бровей, словно выведенных кистью Рафаэля; шея была белоснежна и гибка, как у лебедя; плечи и руки своей округлостью и нежностью, своей чарующей пластичностью напоминали не холодные статуи, вышедшие из под античного резца, а восхитительные, трепещущие создания Жермена Пилона, причем не уступали античным в своей законченности и в изяществе голубых прожилок; уста у нее были как у крестницы феи, той принцессы, что с каждым словом роняла жемчужину, а с каждой улыбкой — алмаз; уста эти казались ларчиком, хранящим бесчисленные поцелуи. В отличие от великолепного наряда Марии Каролины, на ней был простой кашемировый хитон, белый и длинный, с широкими рукавами и полукруглым вырезом наверху — наподобие греческого, на талии он был собран в складки красным сафьяновым пояском, затканным золотыми нитями и украшенным рубинами, опалами и бирюзой; застежкой пояску служила великолепная камея с портретом сэра Уильяма Гамильтона. Поверх хитона была наброшена широкая индийская шаль переливчатых оттенков с золотой вышивкой; на интимных вечерах у королевы эта накидка не раз служила Эмме при исполнении придуманного ею «танца с шалью», в котором она достигала такого волшебного совершенства и такой неги, что с ней не могла бы сравниться ни одна искусная танцовщица."
Да, Эмма сводила с ума всех, видевших её «танец с шалью». С чем-чем, а уж с различными драпировками она обращаться умела, сказалась работа богиней здоровья Гебой-Вестиной. Тогда Эмли соблазняла своей слегка задрапированной наготой всех посетителей Храма здоровья, и научилось преотлично обращаться с шалями и драпировками!
Именно воспоминаниями о «богиньской» работе и было навеяно, наверно, то изумительное представление, в котором леди Гамильтон не было равных – позы. При помощи шалей Эмма создавала образы античных богинь и героинь. Она застывала в той или иной позе на несколько минут, давая зрителям полюбоваться ею, и, легким движением изменив складки драпировки, принимала новую позу, столь же выразительную и красивую.
леди Гамильтон в образе Марии Магдалины
attitudes леди Гамильтон
Графиня де Буань в своих мемуарах говорит о ней:
«Другие пытались подражать таланту этой женщины; я не думаю, чтобы это им удалось. Это вещь, в которой только один шаг до смешного. Кроме того, чтоб иметь ее успех, нужно прежде всего быть безупречно прекрасной с головы до ног, а таких редко встречаешь».
Эмма в образе Кассандры
Эмма в образе св. Цецилии
Жизнь казалась Эмме восхитительной! Она пишет Гренвиллю, который, несмотря на его предательство, остается ее постоянным корреспондентом : «В самом деле, если мы останемся здесь, то лишь потому, что я обещала королеве не покидать ее до ее отъезда» И далее она говорит — «я провела вечер с королевой вдвоем, смеялись, пели и т д Но во время приема я держалась на своем месте и оказывала королеве такое почтение, как если бы видела ее в первый раз Это очень ей понравилось» В конце Эмма говорит о своей личной жизни «Вы не можете представить, как счастлив дорогой сэр Вильям Право, Вы не можете понять нашего счастья, оно неописуемо, мы не разлучаемся ни на час во весь день Мы живем, как любовники, а не как муж и жена, особенно, если подумать о том, как относятся друг к другу современные супруги.. »
Лорд и леди Гамильтон
Что до ребенка, судьбой которого были озабочены мои читательницы, то Эмма не страдала избытком материнских чувств. Девочка, которую назвали тоже Эммой, жила у бабушки, и Эмма-старшая посылала им деньги. Виделись они всего несколько раз.
Итак, леди Гамильтон прекрасна, бесподобна, великолепна! Вот что писал о ней восхищенный Гёте:.
«Лорд Гамильтон, который все еще здесь английским посланником, после долгого изучения искусства и многолетнего наблюдения природы, нашел совершенное соединение природы и искусства в одной прекрасной юной девушке. Он взял ее к себе. Это англичанка лет двадцати. Она очень красива и очень хорошо сложена. Он сделал ей греческий костюм, который идет ей изумительно. С распущенными волосами, взяв две шали, она так меняет свои позы, жесты, выражения, что в конце концов думаешь, что это только сон. Что тысячи артистов были бы счастливы достигнуть — здесь видишь воплощенным в движении, с захватывающим разнообразием. На коленях, стоя, сидя, лежа, серьезная, печальная, шаловливая, восторженная, кающаяся, пленительная, угрожающая, тревожная... Одно выражение следует за другим и из него вытекает. Она умеет для каждого движения дать складки платья и их изменить, сделать сто разных головных уборов из одной и той же ткани».
Но Эмма еще и певица! Её редкой красоты голос, над которым, к тому же поработали, благодаря деньгам лорда Гамильтона, лучшие преподаватели, высоко оценивали даже певцы неаполитанской оперы, сам король приезжал к английскому послу, чтобы насладиться пением Эммы.
С королевой Эмма сблизилась настолько, что проводила иногда о дворце целые дни. Эта неожиданная близость вызывала, впрочем, толки о…своеобразных отношениях дам. Появлялись даже карикатуры, подобные этой.
"Love"-à-la-mode, or Two dear friends", an early 19th-century caricature by James Gillray, reportedly depicting a scandalous rumour told about Emma, Lady Hamilton (Nelson's mistress), and Queen Maria Carolina of Naples (presumably the woman on the left, who seems to be wearing some kind of coronet or crown beneath the feathers in her headdress). Emma has taken off her bonnet and put it on the bench. Two men spy out the situation in some distaste, from behind the bushes.Text in image: One lady to the other "Little does he imagine that he has a female rival" Gentleman in nautical uniform (Nelson?) "What is to be done to put a stop to this disgraceful Business?" Other gentleman "Take her from Warwick"(??)
Восхитительная леди Гамильтон, окруженная поклонниками, восхвалявшими её красоту и таланты, была, как ни странно, верна своему мужу. Никто не мог похвастаться её особым вниманием, даже король оказался в числе отвергнутых поклонников.
Её жизнь, вероятно, и была бы такой: легкой, полной удовольствий и поклонения окружающих, если бы однажды на горизонте не показалисьалые паруса английские корабли. Их привел в Неаполь прославленный Горацио Нельсон. Одноглазый герой без одной руки покорил сердце Эммы. Хотела я бы я понять, что было в этом невысоком , не очень здоровом человеке , инвалиде, что свело с ума красавицу леди Гамильтон.
Только от Англии неаполитанцы ждали спасения от Бонапарта, поэтому Нельсона встречали, как героя. К этому времени близость Эммы и королевы Марии-Каролины была уже такова, что леди Гамильтон была доверена важнейшая миссия посредницы между двумя странами. Эмма справлялась с ней блестяще. Она передает тайные письма, пишет их вместе с королевой.
«У меня не было времени писать к Вам, так как три дня и три ночи мы писали важные письма, которые послали сегодня с курьером нашему правительству»,- пишет она Гревиллю.
Дела, дела, но не только из-за дел писать Эмме некогда.
Рядом – Нельсон, победитель, герой. Победа при Абукире, и весь Неаполь оживает, от полного уныния он переходит к самой бурной радости. Все восторги принадлежат Нельсону, и как триумфатора встречает его Неаполь. Сильно должно было биться сердце Эммы, когда она увидела его, окруженного таким ореолом славы.
Последняя кампания подорвала здоровье Нельсона, и он с радостью принимает приглашение леди Гамильтон поехать отдохнуть в Кастель-Маре.Это было счастливейшее время в жизни Эммы. Между ней и Нельсоном всё уже было сказано, и они могли проводить вместе все дни. Леди Гамильтон взяла на себя заботу о здоровье контр-адмирала. Нельсон лежал в комнате на втором этаже, из широких окон которой открывался величественный и прекрасный вид. Залив был как на ладони. Вдали возвышался Везувий. Эмма кормила больного бульонами, поила ослиным молоком, читала ему вслух, меняла повязки. Впервые в жизни Нельсон ощущал по отношению к себе такую нежную, трогательную заботу Лорд Гамильтон, старый , больной человек, нежно любящий Эмму , не препятствовал этому. Он, похоже, смирился с мыслью о том, что утратил любовь жены, но верил в привязанность и почтение, которые всегда испытывала к нему леди Гамильтон. Надо отдать ей должное, Эмма всегда, до самой смерти старого лорда, нежно заботилась о нем.
«Лорд Гамильтон, который все еще здесь английским посланником, после долгого изучения искусства и многолетнего наблюдения природы, нашел совершенное соединение природы и искусства в одной прекрасной юной девушке. Он взял ее к себе. Это англичанка лет двадцати. Она очень красива и очень хорошо сложена. Он сделал ей греческий костюм, который идет ей изумительно. С распущенными волосами, взяв две шали, она так меняет свои позы, жесты, выражения, что в конце концов думаешь, что это только сон. Что тысячи артистов были бы счастливы достигнуть — здесь видишь воплощенным в движении, с захватывающим разнообразием. На коленях, стоя, сидя, лежа, серьезная, печальная, шаловливая, восторженная, кающаяся, пленительная, угрожающая, тревожная... Одно выражение следует за другим и из него вытекает. Она умеет для каждого движения дать складки платья и их изменить, сделать сто разных головных уборов из одной и той же ткани».
Но Эмма еще и певица! Её редкой красоты голос, над которым, к тому же поработали, благодаря деньгам лорда Гамильтона, лучшие преподаватели, высоко оценивали даже певцы неаполитанской оперы, сам король приезжал к английскому послу, чтобы насладиться пением Эммы.
С королевой Эмма сблизилась настолько, что проводила иногда о дворце целые дни. Эта неожиданная близость вызывала, впрочем, толки о…своеобразных отношениях дам. Появлялись даже карикатуры, подобные этой.
"Love"-à-la-mode, or Two dear friends", an early 19th-century caricature by James Gillray, reportedly depicting a scandalous rumour told about Emma, Lady Hamilton (Nelson's mistress), and Queen Maria Carolina of Naples (presumably the woman on the left, who seems to be wearing some kind of coronet or crown beneath the feathers in her headdress). Emma has taken off her bonnet and put it on the bench. Two men spy out the situation in some distaste, from behind the bushes.Text in image: One lady to the other "Little does he imagine that he has a female rival" Gentleman in nautical uniform (Nelson?) "What is to be done to put a stop to this disgraceful Business?" Other gentleman "Take her from Warwick"(??)
Восхитительная леди Гамильтон, окруженная поклонниками, восхвалявшими её красоту и таланты, была, как ни странно, верна своему мужу. Никто не мог похвастаться её особым вниманием, даже король оказался в числе отвергнутых поклонников.
Её жизнь, вероятно, и была бы такой: легкой, полной удовольствий и поклонения окружающих, если бы однажды на горизонте не показались
Только от Англии неаполитанцы ждали спасения от Бонапарта, поэтому Нельсона встречали, как героя. К этому времени близость Эммы и королевы Марии-Каролины была уже такова, что леди Гамильтон была доверена важнейшая миссия посредницы между двумя странами. Эмма справлялась с ней блестяще. Она передает тайные письма, пишет их вместе с королевой.
«У меня не было времени писать к Вам, так как три дня и три ночи мы писали важные письма, которые послали сегодня с курьером нашему правительству»,- пишет она Гревиллю.
Дела, дела, но не только из-за дел писать Эмме некогда.
Рядом – Нельсон, победитель, герой. Победа при Абукире, и весь Неаполь оживает, от полного уныния он переходит к самой бурной радости. Все восторги принадлежат Нельсону, и как триумфатора встречает его Неаполь. Сильно должно было биться сердце Эммы, когда она увидела его, окруженного таким ореолом славы.
Последняя кампания подорвала здоровье Нельсона, и он с радостью принимает приглашение леди Гамильтон поехать отдохнуть в Кастель-Маре.Это было счастливейшее время в жизни Эммы. Между ней и Нельсоном всё уже было сказано, и они могли проводить вместе все дни. Леди Гамильтон взяла на себя заботу о здоровье контр-адмирала. Нельсон лежал в комнате на втором этаже, из широких окон которой открывался величественный и прекрасный вид. Залив был как на ладони. Вдали возвышался Везувий. Эмма кормила больного бульонами, поила ослиным молоком, читала ему вслух, меняла повязки. Впервые в жизни Нельсон ощущал по отношению к себе такую нежную, трогательную заботу Лорд Гамильтон, старый , больной человек, нежно любящий Эмму , не препятствовал этому. Он, похоже, смирился с мыслью о том, что утратил любовь жены, но верил в привязанность и почтение, которые всегда испытывала к нему леди Гамильтон. Надо отдать ей должное, Эмма всегда, до самой смерти старого лорда, нежно заботилась о нем.
Emma Hart, later Lady Hamilton, in a White Turban
George Romney, circa 1791
Горацио Нельсон стал для Эммы центром вселенной, для него она была готова на любые безумства. Он тоже боготворил её, но, увы.. Адмирал был женат, и никаких надежд на развод не было. Его супруга и слышать об этом не хотела. Её вполне устраивало положение жены прославленного адмирала, и ничего менять в своей жизни она была не намерена. Страстная и любящая Эмма понимала, что никогда не сможет стать госпожой Нельсон, ибо это имя принадлежит другой.
Между тем, политические события развивались самым неблагоприятным образом. Фортуна отвернулась от англичан, и французы быстро приближались к Неаполю. Королевская семья вынуждена была бежать из города. О, в это тяжелое время леди Гамильтон проявила чудеса храбрости и предприимчивости. Она разработала план побега, она вела по подземному тоннелю дрожащую королеву и не менее дрожащего короля, неся на руках принца – Эмма была сильной и крепкой женщиной. Леди Гамильтон оставалась спокойной и мужественной среди всеобщей паники Она помогла королю, королеве и членам их семьи погрузиться в шлюпки – и на английский корабль, под защиту дружеских штыков. Семья неаполитанских монархов была спасена.
Lady Hamilton as Ambassadress
Engraved by Thomas G Appleton after a picture by George Romney.
Фортуна переменчива – и вот уже англичане вновь становятся хозяевами Неаполя. Королевская чета, впрочем, не решается вернуться, а вот посол Англии с супругой возвращаются немедленно. Иначе и быть не могло – ведь в Неаполе Нельсон, Эмма должна быть рядом с ним, ни минуты промедления!
адмирал Нельсон
Любовь делает прекрасным в её глазах человека, внешность которого казалась многим его современникам непривлекательной. Портреты приукрашивали оригинал. Нельсон был небольшого роста, худощав; когда он улыбался или говорил, можно было заметить, что у него плохие зубы. Нельсон - это ‘маленькая, исковерканная фигура… с беспокойными движениями и пронзительным голосом». Недвижимый, мутный, мертвый правый глаз и пустой правый рукав, согнутый и пристегнутый под грудью, производил тягостное впечатление на тех, кто видел его впервые. Но для Эммы он был прекраснее всех королей мира. Нельсон пишет ей нежнейшие письма:» ‘Во всех отношениях, - писал он Эмме, - от выполнения вами роли супруги посла до исполнения обязанностей по домашнему хозяйству, я никогда не встречал женщины, равной вам. Эта элегантность, это совершенство, и, прежде всего, доброта сердца - ни с чем не сравнимы». Впрочем, и Эмма изменилась. Она больше не была той юной красавицей, перед которой падали на колени крестьяне, приняв её за Деву Марию. Высокого роста, Эмма, сильно располнев, стала очень крупной женщиной, рядом с которой невысокий адмирал выглядел маленьким мужчиной. Но какое им было дело до того, как они выглядят со стороны. Они были вместе, и они были совершенно счастливы.
Такой видел Эмму английский карикатурист
А такой - художник
Но не только любовь наполняет жизнь леди Гамильтон в эти месяцы. Она , практически, замещает королеву Марию-Каролину. Эмма выполняет все. о чем просит в письмах её царственная подруга, бесконечно пишет отчеты и доклады не только Марии-Каролине, но и Адмиралтейству, и английским министрам. Дело в том, что её муж, лорд Гамильтон, хоть и занимает пост посла, совершенно не интересуется политикой и прочей ерундой. Искусство – вот единственное, что вызывает его интерес. Его коллекции уникальны, и лорд не жалеет времени денег, чтобы их пополнять.
Эмма от имени королевы вершит правосудие, освобождает пленных, награждает, диктует указы. Её энергия кажется неисчерпаемой. Вместо отсутствующего Нельсона леди Гамильтон принимает делегацию Мальты, выслушивает и удовлетворяет их просьбы. В благодарность Император Павел I, гроссмейстер мальтийского ордена, прислал ей вместе с собственноручным письмом мальтийский крест.
Мария-Каролина осыпает её подарками, называет в письмах своей сестрой. Возлюбленный Горацио рядом – счастье и удача, казалось, никогда не отвернуться от неё.
Леди Гамильтон царила в Неаполе рядом со своим героем.
[показать]Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Кончилась и безоблачная жизнь Эммы в Неаполе. Совсем состарившегося лорда Гамильтона отозвали из Неаполя в Лондон.
Над Нельсоном тоже сгущались тучи. В верхах контр-адмирала не любили, недовольны были и в Адмиралтействе. Слухи об отношениях Нельсона и Эммы Гамильтон докатились до Лондона и до его жены. Леди Нельсон заикнулась, было, что хочет приехать к мужу в Италию, но Нельсон коротко ответил, что ей надлежит оставаться там, где она находится.
Положение Нельсона одним казалось смешным, другим двусмысленным. Положение лорда Гамильтона – достойным удивления и насмешек. Положение Эммы – скандальным и возмутительным.
George Romney.
Emily Hart as Miranda, 1785-1786
Но Нельсону и леди Гамильтон было все равно. Они не могли скрывать свою любовь, не могли прятаться и лгать. Ситуация была трагична и неразрешима. Адмирал понимал, что ставит под сомнение свою репутацию и, в значительной степени, карьеру. Для Эммы любовь к Нельсону была чревата еще большими неприятностями. Невероятными усилиями она добилась высокого положения в обществе, став достойной супругой посланника-аристократа, очень и очень богатого человека, подругой королевы Неаполя! Ее любовь к Нельсону навсегда лишала ее всего, не дав ничего взамен. Развод в те времена в Англии мог быть осуществлен лишь актом парламента, то есть практически был невозможен. Сэр Уильям старательно делал вид, что ничего не замечает, но не замечал ли он, на самом деле, ничего? А жена Нельсона? Она по-прежнему оставалась в Англии, жила в кругу родственников контр-адмирала.
Еще более были недовольны в Адмиралтействе неоднократными проявлениями недисциплинированности Нельсона. Там надоели его частые письма с жалобами на здоровье (когда у Нельсона были неприятности, он тут же заболевал). Лорды считали, что контр-адмирал слишком много внимания уделяет интересам Неаполитанского королевства в ущерб другим своим обязанностям. Однажды Нельсон получил от лорда Спенсера следующее строгое письмо: ‘Я хотел бы, милорд, чтобы Ваше здоровье позволило Вам остаться в Средиземном море. Но я думаю, согласуясь с мнением всех Ваших друзей, что Вы скорее поправитесь в Англии, чем, оставаясь в бездействии при иностранном дворе, как бы ни были Вам приятны уважение и благодарность, внушенные там Вашими заслугами».
10 июня 1800 года Нельсон и супруги Гамильтон (Уильяма отзывали в Англию), а также королева Каролина на корабле «Фоудройант» вышли из Палермо в Ливорно. Из Ливорно до Анконы они проследовали по суше. Далее русский фрегат доставил путешественников до Триеста, затем в экипажах они прибыли в Вену. Здесь Каролина нежно простилась с подругой. А наши странные путешественники поехали дальше, до Гамбурга, откуда морем добрались 6 ноября до Ярмута. Горацио Нельсон и чета Гамильтон вернулись на родину.
Выдающийся флотоволец, адмирал был невероятно наивен в человеческих отношениях. Возвратившись в 1800 году из Италии в Лондон, он искренне надеялся, что его семейные дела как-то образуются, что жена его Фанни все поймет и примирится с существованием Эммы Гамильтон. Естественно, из этого ничего не получилось, произошел полный и окончательный разрыв. Фанни была разумной женщиной и не стала даже слушать бредней супруга о разводе. Нельсон написал жене прощальное письмо, в котором говорил, что она никогда не давала ему повода упрекнуть ее в чем-либо. Фанни должна была жить отдельно, все отношения, даже переписка, были прерваны. Нельсон позаботился о том, чтобы его жена ни в чем не нуждалась, он обеспечил ей пенсию в 1200 фунтов стерлингов в год. Этого было вполне достаточно, чтобы вести образ жизни, соответствующий ее положению, - она ведь оставалась юридически супругой вице-адмирала, виконтессой Нельсон.
Фанни , виконтесса Нельсон
Это был последний случай, когда Нельсон проявил себя мужчиной, заботящимся о женщине. И парадоксально, это была нелюбимая оставленная жена.
С октября 1801 года по май 1803 года Нельсон был свободен от служебных обязанностей и жил в Англии вместе с Гамильтонами. В 1801 году у Эммы родилась дочь, ее назвали Горацией, но признать дочь не могли ни адмирал, ни Эмма. Горация была крещена как дочь вице-адмирал Чарльза Томпсона . Эмма и Нельсон были крестными. Еще одна дочь умерла через несколько недель после ее рождения в начале 1803. Утверждают, что лорд Гамильтон и тут ничего не заподозрил и продолжал тихо наслаждаться лицезрением своих коллекций, сидя в кресле. Сомневаюсь, что это так. Думаю, что он, уже 70-летний старик, не хотел терять семью, даже такую странную и не хотел остаться без нежной дочерней заботы Эммы. Но определенный план мести у него, вероятно, уже был.
У Нельсона никогда не было своего дома, и он страстно желал приобрести его. Теперь, имея правительственную пенсию и доходы от герцогского имения в Сицилии, можно было реализовать эту мечту. Предприимчивая Эмма подыскала километрах в десяти от Лондона приличный дом с довольно обширным земельным участком. Это был Мертон. В сентябре 1801 года Нельсон стал владельцем имения. Всю сумму за Мертон - 9 тысяч фунтов стерлингов - пришлось выложить ему одному, хотя жить там предполагали и Нельсон и Гамильтоны.
Эмма и лорд Гамильтон в Мертоне
Эмма с присущим ей азартом занялась перестройкой дома, перепланировкой участка. Нельсону здесь было по душе. Он любил беседовать с часто навещавшими его капитанами, прогуливаясь по площадке, которая называлась "корма". Другая площадка именовалась "палубой". Вообще, все, посещавшие Мертон, говорили, что это имение – музей одного человека, и этот человек – великий, величайший и богоподобный адмирал Нельсон. Повсюду висели его портреты и картины, изображавшие сражения, выигранные адмиралом. Весь уклад жизни в Мертоне был построен в угоду Нельсону. Эмма была с радостью угождала своему возлюбленному во всём. По земельному владению протекал большой ручей - приток речки Уэндл, впадавшей в Темзу. Эмма назвала его Малым Нилом. Сэр Уильям пристрастился к рыбной ловле и подолгу просиживал с удочкой на тихом берегу Малого Нила. Часто бывал он и в Лондоне, целые дни проводя в Британском музее, где находилась значительная часть его художественной коллекции. Сэру Уильяму хотелось тишины, покоя. Как все старики, он любил, уютно устроившись в кресле или на берегу речушки, поразмышлять о смысле жизни. В общем, ему нужен был "спокойный дом", но Мертон не являлся таковым.
В Мертоне без конца были гости, за стол каждый день садилось не менее пятнадцати человек. Расходы росли, а денег было не так уж много. Нельсон – не лорд Гамильтон, адмирал – человек небогатый…а Эмма не привыкла экономить…Будь денег в два раза больше, леди Гамильтон потратила бы и их.
6 апреля 1803 года ‘союз трех» пришел к концу. Уильям Гамильтон скончался. Похороны состоялись в Пемброкшире. Нельсон на них не присутствовал: он не любил похорон и по возможности старался избегать подобных печальных церемоний. Эмма скорбела о кончине человека, который так много сделал для нее и всегда был добр к ней. «6 апреля - несчастливый день для осиротевшей Эммы. В 10 часов 10 минут утра верный сэр Вильям навсегда покинул меня!» _ писала она в своем дневнике.
Вот тут-то и стало совершенно ясно, что лорд Уильям всё знал об отношениях своей жены и Нельсона. И отлично понимал, чья дочь Горация. Не желая, чтобы состояние Гамильтонов перешло в чужие руки, он ничего не оставил Эмме, назначив своим единственным наследником Чарльза Гревиля. Это означало, что будущее леди Гамильтон и Горации целиком в руках Нельсона.
Но Эмму это мало заботило. Все ее помыслы были сосредоточены на другом. Уход из жизни сэра Уильяма делал несколько более реальной ее «голубую мечту» - официально стать супругой своего возлюбленного. Однако на пути к алтарю все еще стояла законная леди Нельсон. Наивная Эмма, как дитя, право!
После смерти Гамильтона Эмма и Нельсон смогли, наконец, взять к себе нежно любимую ими обоими Горацию, которая воспитывалась в другой семье. Казалось, теперь ничто не разлучит их.
Увы, только казалось…
Как истинный военный, Нельсон любил морские баталии и с радостью откликнулся на предложение Адмиралтейства возглавить флот в войне с французами . В предстоящем сражении англичане надеялись не просто добыть победу, а решительно сокрушить военно-морскую мощь врага (во всяком случае, такова была задача). Нельсон не мог не понимать, что такое сражение потребует больших жертв. В те дни адмиралы и капитаны в разгар боя находились на верхней палубе и подвергались той же опасности, что и рядовые матросы. Нельсон в битвах потерял глаз, затем руку, и никто не мог дать гарантий относительно того, что на этот раз шальное ядро не лишит его жизни.
И, что совершенно потрясает, зная об этом, Нельсон вовсе не озаботился судьбой Эммы и своей дочери, не подумал о том, чтобы написать завещание, которое могло бы уберечь их от бедности. Нельсон был рад своему назначению. В письме другу он поясняет: ‘Я иду потому, что это правильно и необходимо, и я сослужу верную службу моей стране».
Эмма была в отчаянье, она понимала, что Горацио уже все решил , и её мольбы бесполезна. Словно предчувствую вечную разлуку, она заливалась слезами и старалась ни на секунде не расставаться с любимым.
Накануне битвы, обещавшей быть страшной и кровопролитной, Нельсон решил привести в порядок свои дела. И даже оформил завещание. Звучало оно так: «Я вверяю, Эмму леди Гамильтон заботам моего короля и страны. Надеюсь, что они обеспечат ее так, чтобы она могла жить в соответствии с ее рангом. Я также завещаю милосердию моей страны мою приемную дочь Горацию Нельсон Томпсон и желаю, чтобы она именовалась в будущем только Нельсон».
Сколь поразительны наивность и простосердечие этого умудренного в походах и сражениях человека! Он был убежден, что его великая любовь к Эмме - вполне достаточное основание для того, чтобы правительство щедро ее обеспечило. Он не мог не знать - леди Гамильтон тысячу раз говорила ему об этом, - что в высшем обществе ее ненавидят, осуждают и презирают.
Горация Нельсон на коленях перед могилой своего отца ( Уильям Оуэн , после 1807) . Картина совершенно фантазийная, но умилительная
Нельсон чувствовал это и сам. И, тем не менее, за несколько минут до смертельного сражения он поручает два самых дорогих для него существа заботе короля! Вместо того, чтобы оставить им свое состояние. Наивность, граничащая с идиотизмом и непорядочностью! Говорили, что, когда через несколько недель Эмме стало известно содержание этого завещания, она воскликнула: ‘Каким же ребенком был мой Нельсон!» Боже, какое же сердце было у этой женщины, которую почему-то любят называть то куртизанкой, то авантюристкой!
Нельсон погиб, выполнив свой долг перед Англией и оставив Эмму и Горацию одинокими и бедными. Эмма была опозорена скандальной связью с адмиралом, и все двери были закрыты перед ней.
Смерть Нельсона
Содержать Мертон стало не по средствам, и Эмма продала его. Не умевшая экономить, она быстро потратила полученные от продажи деньги. Леди Гамильтон без конца писала в Адмиралтейство, напоминая не только о завещании Нельсона, но и о своих заслугах перед Англией. Увы, безответно. Она пыталась напомнить Марии-Каролине о былой дружбе, о том, сколько она сделала, чтобы спасти королевское семейство – напрасно. Она писала Гренвиллю, своему бывшему любовнику и наследнику лорда Гамильтона – тот не отвечал на её письма. Деньги таяли, кредиторы не давали отсрочки… Леди Гамильтон оказалась в долговой тюрьме , где провела около десяти месяцев. Весной или летом 1814 года адвокату Джошуа Джонатану Смиту удалось добиться ее освобождения под залог и помочь ей бежать во Францию, в Кале.
Несчастная, больная женщина все пыталась найти хоть какие-нибудь средства, чтобы её бесценная Горация не голодала, чтобы могла получить хоть какое-то образование.
Emma Hamilton and Madam Bianchi seated at a square piano
Увы, это было уже не по силам когда-то столь полной энергии Эмме. Жизнь кончилась, и напрасно было вспоминать былое. 15 января 1815 года в ужасающей нищете умерла бедная Эмма, страстная и талантливая, прекрасная, яркая, блистательная, любящая…
Горация после смерти матери вернулась во Францию. Чтобы избежать ареста за долги матери, она приехала в одежде мальчика, нашла родственников Нельсона и благополучно жила с ними до самого своего замужества. Умерла она 6 марта 1881 года в возрасте 80 лет.
От Эмма в этом мире осталась только роза "Леди Гамильтон"
Роза " Леди Гамильтон"
Тщетно было её сияние, тщетна была её жизнь. Из праха мы пришли, в прах возвращаемся.
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
Цветаева
Положение Нельсона одним казалось смешным, другим двусмысленным. Положение лорда Гамильтона – достойным удивления и насмешек. Положение Эммы – скандальным и возмутительным.
George Romney.
Emily Hart as Miranda, 1785-1786
Но Нельсону и леди Гамильтон было все равно. Они не могли скрывать свою любовь, не могли прятаться и лгать. Ситуация была трагична и неразрешима. Адмирал понимал, что ставит под сомнение свою репутацию и, в значительной степени, карьеру. Для Эммы любовь к Нельсону была чревата еще большими неприятностями. Невероятными усилиями она добилась высокого положения в обществе, став достойной супругой посланника-аристократа, очень и очень богатого человека, подругой королевы Неаполя! Ее любовь к Нельсону навсегда лишала ее всего, не дав ничего взамен. Развод в те времена в Англии мог быть осуществлен лишь актом парламента, то есть практически был невозможен. Сэр Уильям старательно делал вид, что ничего не замечает, но не замечал ли он, на самом деле, ничего? А жена Нельсона? Она по-прежнему оставалась в Англии, жила в кругу родственников контр-адмирала.
Еще более были недовольны в Адмиралтействе неоднократными проявлениями недисциплинированности Нельсона. Там надоели его частые письма с жалобами на здоровье (когда у Нельсона были неприятности, он тут же заболевал). Лорды считали, что контр-адмирал слишком много внимания уделяет интересам Неаполитанского королевства в ущерб другим своим обязанностям. Однажды Нельсон получил от лорда Спенсера следующее строгое письмо: ‘Я хотел бы, милорд, чтобы Ваше здоровье позволило Вам остаться в Средиземном море. Но я думаю, согласуясь с мнением всех Ваших друзей, что Вы скорее поправитесь в Англии, чем, оставаясь в бездействии при иностранном дворе, как бы ни были Вам приятны уважение и благодарность, внушенные там Вашими заслугами».
10 июня 1800 года Нельсон и супруги Гамильтон (Уильяма отзывали в Англию), а также королева Каролина на корабле «Фоудройант» вышли из Палермо в Ливорно. Из Ливорно до Анконы они проследовали по суше. Далее русский фрегат доставил путешественников до Триеста, затем в экипажах они прибыли в Вену. Здесь Каролина нежно простилась с подругой. А наши странные путешественники поехали дальше, до Гамбурга, откуда морем добрались 6 ноября до Ярмута. Горацио Нельсон и чета Гамильтон вернулись на родину.
Выдающийся флотоволец, адмирал был невероятно наивен в человеческих отношениях. Возвратившись в 1800 году из Италии в Лондон, он искренне надеялся, что его семейные дела как-то образуются, что жена его Фанни все поймет и примирится с существованием Эммы Гамильтон. Естественно, из этого ничего не получилось, произошел полный и окончательный разрыв. Фанни была разумной женщиной и не стала даже слушать бредней супруга о разводе. Нельсон написал жене прощальное письмо, в котором говорил, что она никогда не давала ему повода упрекнуть ее в чем-либо. Фанни должна была жить отдельно, все отношения, даже переписка, были прерваны. Нельсон позаботился о том, чтобы его жена ни в чем не нуждалась, он обеспечил ей пенсию в 1200 фунтов стерлингов в год. Этого было вполне достаточно, чтобы вести образ жизни, соответствующий ее положению, - она ведь оставалась юридически супругой вице-адмирала, виконтессой Нельсон.
Фанни , виконтесса Нельсон
Это был последний случай, когда Нельсон проявил себя мужчиной, заботящимся о женщине. И парадоксально, это была нелюбимая оставленная жена.
С октября 1801 года по май 1803 года Нельсон был свободен от служебных обязанностей и жил в Англии вместе с Гамильтонами. В 1801 году у Эммы родилась дочь, ее назвали Горацией, но признать дочь не могли ни адмирал, ни Эмма. Горация была крещена как дочь вице-адмирал Чарльза Томпсона . Эмма и Нельсон были крестными. Еще одна дочь умерла через несколько недель после ее рождения в начале 1803. Утверждают, что лорд Гамильтон и тут ничего не заподозрил и продолжал тихо наслаждаться лицезрением своих коллекций, сидя в кресле. Сомневаюсь, что это так. Думаю, что он, уже 70-летний старик, не хотел терять семью, даже такую странную и не хотел остаться без нежной дочерней заботы Эммы. Но определенный план мести у него, вероятно, уже был.
У Нельсона никогда не было своего дома, и он страстно желал приобрести его. Теперь, имея правительственную пенсию и доходы от герцогского имения в Сицилии, можно было реализовать эту мечту. Предприимчивая Эмма подыскала километрах в десяти от Лондона приличный дом с довольно обширным земельным участком. Это был Мертон. В сентябре 1801 года Нельсон стал владельцем имения. Всю сумму за Мертон - 9 тысяч фунтов стерлингов - пришлось выложить ему одному, хотя жить там предполагали и Нельсон и Гамильтоны.
Эмма и лорд Гамильтон в Мертоне
Эмма с присущим ей азартом занялась перестройкой дома, перепланировкой участка. Нельсону здесь было по душе. Он любил беседовать с часто навещавшими его капитанами, прогуливаясь по площадке, которая называлась "корма". Другая площадка именовалась "палубой". Вообще, все, посещавшие Мертон, говорили, что это имение – музей одного человека, и этот человек – великий, величайший и богоподобный адмирал Нельсон. Повсюду висели его портреты и картины, изображавшие сражения, выигранные адмиралом. Весь уклад жизни в Мертоне был построен в угоду Нельсону. Эмма была с радостью угождала своему возлюбленному во всём. По земельному владению протекал большой ручей - приток речки Уэндл, впадавшей в Темзу. Эмма назвала его Малым Нилом. Сэр Уильям пристрастился к рыбной ловле и подолгу просиживал с удочкой на тихом берегу Малого Нила. Часто бывал он и в Лондоне, целые дни проводя в Британском музее, где находилась значительная часть его художественной коллекции. Сэру Уильяму хотелось тишины, покоя. Как все старики, он любил, уютно устроившись в кресле или на берегу речушки, поразмышлять о смысле жизни. В общем, ему нужен был "спокойный дом", но Мертон не являлся таковым.
В Мертоне без конца были гости, за стол каждый день садилось не менее пятнадцати человек. Расходы росли, а денег было не так уж много. Нельсон – не лорд Гамильтон, адмирал – человек небогатый…а Эмма не привыкла экономить…Будь денег в два раза больше, леди Гамильтон потратила бы и их.
6 апреля 1803 года ‘союз трех» пришел к концу. Уильям Гамильтон скончался. Похороны состоялись в Пемброкшире. Нельсон на них не присутствовал: он не любил похорон и по возможности старался избегать подобных печальных церемоний. Эмма скорбела о кончине человека, который так много сделал для нее и всегда был добр к ней. «6 апреля - несчастливый день для осиротевшей Эммы. В 10 часов 10 минут утра верный сэр Вильям навсегда покинул меня!» _ писала она в своем дневнике.
Вот тут-то и стало совершенно ясно, что лорд Уильям всё знал об отношениях своей жены и Нельсона. И отлично понимал, чья дочь Горация. Не желая, чтобы состояние Гамильтонов перешло в чужие руки, он ничего не оставил Эмме, назначив своим единственным наследником Чарльза Гревиля. Это означало, что будущее леди Гамильтон и Горации целиком в руках Нельсона.
Но Эмму это мало заботило. Все ее помыслы были сосредоточены на другом. Уход из жизни сэра Уильяма делал несколько более реальной ее «голубую мечту» - официально стать супругой своего возлюбленного. Однако на пути к алтарю все еще стояла законная леди Нельсон. Наивная Эмма, как дитя, право!
После смерти Гамильтона Эмма и Нельсон смогли, наконец, взять к себе нежно любимую ими обоими Горацию, которая воспитывалась в другой семье. Казалось, теперь ничто не разлучит их.
Увы, только казалось…
Как истинный военный, Нельсон любил морские баталии и с радостью откликнулся на предложение Адмиралтейства возглавить флот в войне с французами . В предстоящем сражении англичане надеялись не просто добыть победу, а решительно сокрушить военно-морскую мощь врага (во всяком случае, такова была задача). Нельсон не мог не понимать, что такое сражение потребует больших жертв. В те дни адмиралы и капитаны в разгар боя находились на верхней палубе и подвергались той же опасности, что и рядовые матросы. Нельсон в битвах потерял глаз, затем руку, и никто не мог дать гарантий относительно того, что на этот раз шальное ядро не лишит его жизни.
И, что совершенно потрясает, зная об этом, Нельсон вовсе не озаботился судьбой Эммы и своей дочери, не подумал о том, чтобы написать завещание, которое могло бы уберечь их от бедности. Нельсон был рад своему назначению. В письме другу он поясняет: ‘Я иду потому, что это правильно и необходимо, и я сослужу верную службу моей стране».
Эмма была в отчаянье, она понимала, что Горацио уже все решил , и её мольбы бесполезна. Словно предчувствую вечную разлуку, она заливалась слезами и старалась ни на секунде не расставаться с любимым.
Накануне битвы, обещавшей быть страшной и кровопролитной, Нельсон решил привести в порядок свои дела. И даже оформил завещание. Звучало оно так: «Я вверяю, Эмму леди Гамильтон заботам моего короля и страны. Надеюсь, что они обеспечат ее так, чтобы она могла жить в соответствии с ее рангом. Я также завещаю милосердию моей страны мою приемную дочь Горацию Нельсон Томпсон и желаю, чтобы она именовалась в будущем только Нельсон».
Сколь поразительны наивность и простосердечие этого умудренного в походах и сражениях человека! Он был убежден, что его великая любовь к Эмме - вполне достаточное основание для того, чтобы правительство щедро ее обеспечило. Он не мог не знать - леди Гамильтон тысячу раз говорила ему об этом, - что в высшем обществе ее ненавидят, осуждают и презирают.
Горация Нельсон на коленях перед могилой своего отца ( Уильям Оуэн , после 1807) . Картина совершенно фантазийная, но умилительная
Нельсон чувствовал это и сам. И, тем не менее, за несколько минут до смертельного сражения он поручает два самых дорогих для него существа заботе короля! Вместо того, чтобы оставить им свое состояние. Наивность, граничащая с идиотизмом и непорядочностью! Говорили, что, когда через несколько недель Эмме стало известно содержание этого завещания, она воскликнула: ‘Каким же ребенком был мой Нельсон!» Боже, какое же сердце было у этой женщины, которую почему-то любят называть то куртизанкой, то авантюристкой!
Нельсон погиб, выполнив свой долг перед Англией и оставив Эмму и Горацию одинокими и бедными. Эмма была опозорена скандальной связью с адмиралом, и все двери были закрыты перед ней.
Смерть Нельсона
Содержать Мертон стало не по средствам, и Эмма продала его. Не умевшая экономить, она быстро потратила полученные от продажи деньги. Леди Гамильтон без конца писала в Адмиралтейство, напоминая не только о завещании Нельсона, но и о своих заслугах перед Англией. Увы, безответно. Она пыталась напомнить Марии-Каролине о былой дружбе, о том, сколько она сделала, чтобы спасти королевское семейство – напрасно. Она писала Гренвиллю, своему бывшему любовнику и наследнику лорда Гамильтона – тот не отвечал на её письма. Деньги таяли, кредиторы не давали отсрочки… Леди Гамильтон оказалась в долговой тюрьме , где провела около десяти месяцев. Весной или летом 1814 года адвокату Джошуа Джонатану Смиту удалось добиться ее освобождения под залог и помочь ей бежать во Францию, в Кале.
Несчастная, больная женщина все пыталась найти хоть какие-нибудь средства, чтобы её бесценная Горация не голодала, чтобы могла получить хоть какое-то образование.
Emma Hamilton and Madam Bianchi seated at a square piano
Увы, это было уже не по силам когда-то столь полной энергии Эмме. Жизнь кончилась, и напрасно было вспоминать былое. 15 января 1815 года в ужасающей нищете умерла бедная Эмма, страстная и талантливая, прекрасная, яркая, блистательная, любящая…
Горация после смерти матери вернулась во Францию. Чтобы избежать ареста за долги матери, она приехала в одежде мальчика, нашла родственников Нельсона и благополучно жила с ними до самого своего замужества. Умерла она 6 марта 1881 года в возрасте 80 лет.
От Эмма в этом мире осталась только роза "Леди Гамильтон"
Роза " Леди Гамильтон"
Тщетно было её сияние, тщетна была её жизнь. Из праха мы пришли, в прах возвращаемся.
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Застынет все, что пело и боролось,
Сияло и рвалось:
И зелень глаз моих, и нежный голос,
И золото волос.
Цветаева
Серия сообщений "звездные пары":
Часть 1 - Любовь, похожая на сон.Клавдия Шульженко и Коралли
Часть 2 - ХУДОЖНИК ПО КОСТЮМАМ НАТАША РАМБОВА. ИСТОРИЯ ТАЛАНТА, УБИВШЕГО ЛЮБОВЬ
...
Часть 23 - Гели Раубаль: фатальная страсть Гитлера
Часть 24 - Зельда и Скотт Фицджеральд: чарльстон любви
Часть 25 - печальная история леди Гамильтон.А ведь начало было блестящим...
Часть 26 - Любимые женщины Высоцкого.
Часть 27 - 9 самых многодетных и знаменитых отцов Голливуда и России
Часть 28 - Чужие женщины Владимира Маяковского
Часть 29 - и ОПЯТЬ О НЕМ -Владимир Семёнович Высоцкий (Vladimir Visotsky)(Цитаты)
Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.
Дневник Леди Гамильтон примеряет образы гречанок и не только | XRONOS_Vic - Дневник XRONOS_Vic |
Лента друзей XRONOS_Vic
/ Полная версия
Добавить в друзья
Страницы:
раньше»