• Авторизация
Дневник танялев Лента друзей - Дневник - Полная версия


>Василий Андреевич Жуковский-«истинно добрый и счастливый человек». 05-02-2016 23:47 к комментариям - к полной версии - понравилось!

Это цитата сообщения TimOlya Оригинальное сообщение

Василий Андреевич Жуковский-«истинно добрый и счастливый человек».

Василий Андреевич Жуковский-«истинно добрый и счастливый человек».

[показать]

[показать]

Портрет Василия Андреевича  Жуковского

Карл Павлович Брюллов

В 1808 году Василий Жуковский напечатал в «Вестнике Европы» рассуждение, в котором задавался вопросом «Кто истинно добрый и счастливый человек?». Отвечал он на это просто: семьянин. «Где же сие щастие, как не в семействе? и что его источник, как не спокойное, невинное, доброе сердце?» – писал Жуковский.

Самому ему семейное «счастие» досталось только на склоне лет, и то было отравлено болезнью жены. Но вся жизнь Жуковского – и есть жизнь истинно доброго и, может быть, счастливого человека, хотя счастье это горькое, терпеливое, мудрое, самоотверженное…
 
Барин и турчанка
 
Афанасий Бунин, многодетный отец и настоящий екатерининский вельможа, был уже немолод, когда в 1770 году по его просьбе ему привезли с русско-турецкой войны 16-летнюю пленную турчанку Сальху.
М. М. Иванов. Вид крепости в Бендерах (1790)
***
Она горько тосковала по родине, но потом выучилась говорить по-русски, стала носить русское платье, получила официальные документы «к свободному в России жительству» и крестилась с именем Елизавета. Отчество «Дементьевна» досталось ей по имени крестного, а фамилия «Турчанинова» говорит сама за себя. Крестной матерью Сальхи стала жена Афанасия Бунина Марья Григорьевна.
В.А. Жуковский. Портрет матери / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
Елизавета Дементьевна с почтением относилась к хозяевам усадьбы, нянчила их младших детей, потом стала домоправительницей. Ей отвели отдельный домик в поместье – ­туда-то, в этот домик, скоро перебрался от живой жены Афанасий Иванович. Сальха–Елизавета была уверена, что обычай позволяет ее барину взять вторую жену. Одна за другой у нее родились и умерли во младенчестве три дочери, а потом, в январе 1783 года, родился мальчик. Марья Григорьевна велела Елизавету Дементьевну в дом не пускать, дочерям запретила с ней общаться. Бунин попросил жившего в доме бедного беспоместного дворянина Андрея Григорьевича Жуковского стать мальчику крестным отцом и усыновить его – так мальчик получил отчество и фамилию, которую впоследствии прославил.
Дом В.А. Жуковского в Белёве / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
Елизавета Дементьевна однажды вошла в дом, куда ей было запрещено входить, и молча положила мальчика к ногам Марьи Григорьевны. Та двумя годами ранее потеряла единственного сына, Ивана, – и малыш Васенька стал ей утешением и примирил ее с крестницей. Марья Григорьевна обещала воспитать мальчика как родного. Афанасий Иванович записал его в полк, как полагалось: к 6 годам Вася Жуковский дослужился до прапорщика, получил вместе с офицерством дворянство и был записан в родословную книгу тульских дворян. Приемный отец Андрей Жуковский любил крестника и сам учил его. Мальчик был окружен любящими и заботливыми людьми – но писал потом о детстве, что настоящей любви не знал.
Марья Григорьевна Бунина, жена Афанасия Ивановича / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
*****
Васе наняли учителя-немца, который оказался шарлатаном, ­настоящим «Вральманом», – порт­­ным-подмастерьем. Андрей Григорьевич, услышав однажды, как немец строго наказывает плачущего мальчика, вмешался; немца прогнали, а Васю стал учить он сам.
Афанасий Иванович Бунин, отец писателя / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
Детство Жуковского прошло в старой богатой усадьбе Мишенское – с прудами, цветниками, оранжереей, библиотекой; были и речка, и лес, и церковь вдали на горке. Когда Бунина по службе перевели в Тулу, вся семья переехала туда. В Туле мальчика отдали в пансион Христофора Роде. Афанасий Бунин умер, когда сыну его было 8 лет. Ни Василию, ни Елизавете Дементьевне он ничего не оставил – только попросил жену позаботиться о них. Жена обещала, и обещание сдержала: взяла из денег, выделенных каждой из четырех дочерей, по равной доле, всего 10 тысяч, и отдала Елизавете Дементьевне для Васи.
Сельцо Мишенское Белёвского уезда Тульской области. Родина писателя / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
 
Пансионер
 
После смерти Афанасия Ивановича Марья Григорьевна вернулась в Мишенское, а Вася Жуковский остался жить и учиться в пансионе; присматривали за ним в Туле Юшковы – семья его сестры по отцу и крестной, Варвары Афанасьевны. Семья была шумная, веселая, дружелюбная; в доме был театр, для которого мальчик написал две трагедии. Пансион через год закрылся, Вася поступил в Главное народное училище, но оттуда его скоро исключили «за неспособность». Встал вопрос о том, где ему дальше учиться; он пытался поступить в полк прапорщиком, но ничего не вышло. Он еще год прожил у Юшковых, а затем его, уже 14-летнего, отвезли в Москву и отдали в Университетский Благородный пансион.
***
В пансионе можно было выбирать дисциплины для изучения; юноша Жуковский избрал русскую словесность, два иностранных языка – французский и немецкий, историю и рисование. Именно в пансионе сложился его круг чтения и определились литературные пристрастия; в пансионе появились первые друзья – Александр Тургенев, будущий историк и государственный деятель, и брат его Андрей.
 
Василий Андреевич Жуковский
Литография Е. Эстеррейха.
****
В эти же годы Василий испытал первую тяжелую утрату: умерла его крестная Варвара Афанасьевна. Любимое Мишенское, ее доля наследства, теперь стало принадлежать ее мужу Петру Юшкову. Он не стал ничего менять: в имении все так же жили Марья Григорьевна с Елизаветой Дементьевной, здесь все так же были рады Василию.
Церковь в селе Мишенское. Рисунок неизвестного художника
****
На каникулах в Мишенском он написал свое первое стихотворение, «Майское утро», и прозаический отрывок «Мысли при гробнице»; оба этих опыта он показал своему учителю-словеснику Баккаревичу, тот одобрил – и отдал редактору «Приятного и полезного препровождения времени» – литературного издания при «Московских ведомостях». Так состоялся дебют Жуковского-стихотворца. Василий стал много писать и много переводить; к серьезной переводческой работе привлек его Андрей Тургенев: он с кружком друзей переводил современных европейских поэтов. В этот кружок входили среди прочих поэты Алексей Мерзляков и Александр Воейков, будущий член общества «Арзамас». Потом из этой компании выросло целое литературное общество, где читали новинки иностранной литературы, делали доклады на волнующие темы и обсуждали будущее русской словесности.

[показать]

Орест Адамович Кипренский: портрет Василия Андреевича Жуковского, 1815, Третьяковская галерея.

****

Жуковский выпустился из пансиона летом 1800 года, получил серебряную медаль. Никаких ши­роких дорог перед ним не открывалось: еще до выпуска его распределили в Главную соляную контору приказным. Служба в этой конторе его мучила и выводила из себя; коллег своих он однажды в сердцах обозвал в письме «соляными анчоусами» и «мундирной сволочью». Кончилась эта служба скоро и бесславно: начальник конторы Мясо­едов сделал Жуковскому грубый выговор, тот ответил какой-то резкостью и отказался извиняться. Его поместили под домашний арест, ему грозил суд.
Жуковский отказался возвращаться на службу и подал в отставку. Чем зарабатывать на жизнь? Переводами. Он попросил родных разрешить ему жить в Мишенском и взялся за работу. За его плечами уже были переводы Коцебу и Флориана; теперь он приступил к Сервантесу в переводе все того же Флориана. Работа над «Дон Кихотом» заняла несколько лет, последний том книги в переводе Жуковского вышел в 1807 году.
Василий Андреевич Жуковский
Иллюстрация А.Кошкина
*****
 
 
И меланхолия знаки свои на него положила
 
Здесь же, в Мишенском, он перевел элегию Грея «Сельское кладбище» – стихотворение, которое, собственно, и сделало его знаменитым. Может быть, с него и начался русский сентиментализм. Элегия была необыкновенно созвучна всему душевному строю Жуковского, который так ценил сельское уединение, так внимательно вслушивался в тихое журчание речки, голос ласточки, так много печальных мыслей передумал над могилами отца и Варвары Афанасьевны. Много лет спустя уже постаревший Жуковский снова вернулся к «Сельскому кладбищу» и заново его перевел – уже не александрийским стихом, а гекзаметром, в котором находил необыкновенную пластичность и выразительность – будто снова вернулся к себе молодому, к дорогим могилам, которых за прошедшие годы стало больше, и подвел итог уходящей жизни, словно себе самому слагая эпитафию:
***
Но при рожденье он был небесною музой присвоен, 
И меланхолия знаки свои на него положила. 
Был он душой откровенен и добр, и его наградило 
Небо: несчастным давал, что имел он, – слезу; и в награду 
Он получил от неба самое лучшее – друга.
***
Сельское кладбище в лунную ночь
Алексей Саврасов
***
Элегию он сочинял, сидя на горе, с которой был виден Белёв; вдали сияли золотые купола монастыря над Окой. Там по его чертежу выстроили беседку, которую обитатели Мишенского скоро прозвали «Греевой элегией»; там он писал и рисовал. Рисовальщиком он был отличным, сохранилось множество его пейзажных зарисовок и портретов: твердая рука, безукоризненно прямые и четкие линии, строгая композиция.
 
Рисунки В.А.Жуковского
****
В Мишенском он обрел и счастье свое, и горе на много лет вперед. Летом в усадьбе жили дочери его старших сводных сестер – Вельяминовы, Юшковы, Протасовы. К Саше и Маше Протасовым Жуковский очень привязался: учил девочек разным наукам, читал им, уговорил Машу вести дневник – это занятие он считал очень важным для самоанализа и самосовершенствования. Девочки тоже привязались к Базилю, особенно Маша, для которой он был не просто наставником и дядей, но и сердечным другом. Маша подрастала – и становилась все ближе и все дороже Жуковскому, который скоро стал понимать, что любит Машу и только в союзе с ней видит свое счастье.
Не заставило себя ждать и горе: лучший его друг, Андрей Тургенев, внезапно умер от простуды совсем молодым. Отсюда в лирике Жуковского – с самой молодости – вечная тема могилы, безвременно унесшей любимых людей, вечная печаль и размышления о тайне смерти. Элегия идеально соответствует его душевному строю – и Жуковский становится мастером русской элегии. Его влечет и немецкая баллада – своим таинственным мрачным сиянием, потусторонним ужасом, от которого перехватывает дыхание. Жуковский сказал однажды о своем таланте, что он всегда зажигается от чужого; поэзия Жуковского – это дивная прививка европейской культуры к русскому стволу. Получилось дерево крепкое, жизнестойкое и плодоносящее.
 
Училище имени Жуковского в Белёве / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
Жуковский-переводчик – это не просто переводчик, это совершенно самостоятельный поэт, воссоздающий на русском заново – другую Ленору, другого Лесного царя, о чем так точно сказала Цветаева: страшного Лесного царя Жуковский увидел «из глади своих карих, добрых, разумных глаз» – и оказался милосерднее Гёте: нет никакого царя, есть морок, сон, страх, и страх убийственный, – но ребенок умирает от собственного страха, а не от реально существующего зла. Жуковского и Бюргерова «Ленора» заставила искать выхода из безысходности: пусть все ужасы окажутся сном, а мир, если проснуться, будет хорош и дружелюбен, пусть в стихах ­существует и такая реальность – и вот появилась «Светлана».
Карл Брюллов (1794-1881) Гадающая Светлана 1836г, 
****
Он наезжал в Москву по издательским делам; свел здесь знакомство с Карамзиным, подружился с Василием Львовичем Пушкиным. Много думал о работе, о призвании своем – и со временем сформулировал для себя, что дело его – служить обществу словом. В 1808 году он стал редактировать «Вестник Европы», сменив на этом посту Карамзина. И как редактор задумался прежде всего о том, чтобы воспитывать и просвещать общество. Журнал читателям понравился, но Жуковского из редакции вскоре вытеснил второй редактор, Каченовский.
Новоскольцев Александр «Светлана»
****
Кажется, его преследуют не­удачи. Он мечтает о собственном доме, где будет жить своей семьей с матерью, а потом, может быть, с женой. Дом построили в Белёве, но мать все время возвращалась в Мишенское к Марье Григорьевне, и никакого смысла в этом доме не было, со временем его продали. В 1810 году он купил деревню Холх – через пруд от Муратова, где жили Саша и Маша Протасовы с матерью, – и можно было часто с ними видеться.
Муратово, имение сводной сестры В.А. Жуковского Екатерины Афанасьевны Протасовой. Рисунок В.А. Жуковского. 1810-е годы / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
******
В холховском доме семейного счастья тоже не получилось. В 1811 году умерли и Марья Григорьевна, и Елизавета Дементь­евна; Жуковский осиротел. Потом началась война. А потом и мечта о женитьбе была разрушена самым жестоким образом.
 
Певец во стане русских воинов
 
Во время войны 1812 года Жуковский, имеющий чин поручика, отправился в ополчение. 1-й пехотный полк Московского ополчения, в который он вступил, должен был принять участие в Бородинском сражении, но простоял все время битвы в резерве, теряя людей под пушечным обстрелом.
****
Потом он получил назначение в штаб – и вот в штабе-то Жуковский, воевать толком не умеющий, обрел свое место. Гибель людей, отступление, сожженная Москва, раненые (он занимался устройством госпиталей)… наконец, бегство французов… Военный опыт, пропущенный через чистое и доброе сердце Жуковского, через страстное его желание служить Родине словом, подсказал ему «Певца во стане русских воинов». Стихи стремительно разбежались в списках. Их читали вслух и учили наизусть. Жуковского теперь знали все и везде – слава догнала его.
 
Война для него окончилась в Вильне, где он слег в горячке. А когда встал на ноги – получил чин штабс-капитана, орден Святой Анны и отпуск для выздоровления. После отпуска он в армию не вернулся: врага гнали уже за границами России, и Жуковский счел, что может сойти с дороги, которая ему противна и которую он избрал по необходимости.
 
Маша
 
Послевоенное, победное время, полное надежд, стало для него временем творческого расцвета: молодой, влюбленный, овеянный славой Жуковский писал много и удачно. Его позвала в гости в село Долбино недавно овдовевшая племянница Авдотья Киреевская – и в «Долбинскую осень» он написал около 60 стихотворений. Толчком для творческого взлета стало, конечно, полученное от Екатерины Афанасьевны разрешение поселиться вместе с нею и дочками в Дерпте.
Дом, в котором жил писатель во время своего пребывания в Дерпте в 1815–1816 годах / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
Почему в Дерпте? Потому что Саша Протасова собралась замуж за Воейкова, а он получил кафедру в Дерптском университете. Протасовы уезжали в Дерпт. Свое имение Холх Жуковский продал, чтобы дать Саше недостающее приданое, – и добавил еще чудесную балладу «Светлана»; Саша Протасова-Воейкова так и осталась в истории русской литературы Светланой.
Портрет Александры Андреевны Воейковой
Житнев Евгений Петрович (1809-1860)
****
О своей любви к Маше Жуковский давно уже сказал Екатерине Афанасьевне. Та возмутилась, объявила эту любовь противной всем законам божеским и человеческим – и отказала. По документам, правда, Жуковский вообще не считался родственником Протасовым, браки между дядями и племянницами вообще были обычным делом; что касается законов божеских – то церковное право запрещает браки до четвертой степени родства включительно. Что за степень родства у дяди и сводной племянницы – поди сосчитай. Екатерина Афанасьевна считала родство непреодолимой преградой, как ни убеждал ее Василий Андреевич.
Василий Андреевич Жуковский
****
После одного жесткого объяснения он сказал ей: ваше сердце для меня ужасная загадка. Другой бы, может быть, на его месте украл невесту, женился увозом – но не таковы были Базиль и Маша, воспитанные на сентиментальной прозе, где возлюбленных разлучает злая судьба, где они страдают и утешаются благородными мыслями и прекрасной возвышенной дружбой. Когда Екатерина Афанасьевна в очередной раз отказалась даже обсуждать вопрос об этом «ужасном браке» и стало понятно, что это навсегда, что вместе им не быть, – он убеждал Машу в письмах: «Моя привязанность к тебе теперь точно без примеси собственного и от этого она живее и лучше. <…> у тебя есть добрый товарищ: твоя смирная покорность Провидению».
 
Мария Андреевна Мойер,урожденная Протасова,рисунок В.А.Жуковского
Портрет Марии Андреевны Мойер (ур. Протасовой). Середина 1820-х годов. Художник К.-А. Зенф
***
Екатерину Афанасьевну не удовлетворило обещание Жуковского отказаться от Маши – она требовала, чтобы он уехал, не общался с нею, чтобы не компрометировать. К Маше посватался дерптский доктор Мойер, человек добрый и порядочный, замечательный хирург, бессребреник. Маша спросила согласия Жуковского на замужество, тот возмутился: «Ты бросаешься в руки Мойеру потому, что тебе другого нечего делать! Тебя тащут туда насильно, и еще ты же должна говорить, что ты счастлива!»
Маша все равно вышла замуж за Мойера. Жуковский поставил крест на самой возможности того самого семейного «счастия», которое с юности казалось ему единственно настоящим. Маша стала помогать мужу, изучать акушерское дело, солила капусту и пекла пироги для больных в общественной больнице… Родила дочку Катю… И все это время была тихо, смиренно, невыразимо несчастна. Она писала Жуковскому: «Когда мне случится без ума грустно, то я заберусь в свою горницу и скажу громко: «Жуковский!» – И всегда станет легче…»
Василий Андреевич Жуковский
Пётр Федорович Соколов
****
Им казалось, что они все сделали правильно: раз уж нельзя быть вместе, он будет хорошим братом Екатерине Афанасьевне, Маша будет примерной дочерью и утешит мать, выйдет замуж за прекрасного, любящего человека и сможет уехать из дома пьяницы Воейкова, который мучил жену безобразными сценами, а то и побоями…
Александра Андреевна Воейкова с дочерьми Екатериной и Александрой
Александров Павел Алексеевич (1798 - 1832)
Александр Фёдорович Воейков
Художник П.А.Александров 1822
*****
Из этой вымученной идиллии ничего не вышло. Маша в 1823 году умерла от чахотки, а Жуковский остался в горьком и беспросветном одиночестве и такой тоске, какой, кажется, и названия на человеческом языке не придумано.
 
Фиалкин, или Светлана
 
Вернемся назад, в 1815 год, отнявший у Жуковского всякую надежду на счастье. Он уехал из Дерпта в Петербург. Радостно встреченный друзьями, он влился в литературную жизнь – и познакомился с молоденьким Пушкиным, еще лицеистом, которого сразу назвал «молодым чудотворцем». Вместе с друзьями сходил на премьеру «Липецких вод», комедию князя Шаховского, где в образе поэта Фиалкина был ядовито изображен он сам. Фиалкин – это еще особенно гадко потому, что образ фиалки у Жуковского почти всегда связан с Машей. Но добрый Жуковский не обиделся – весело смеялся даже там, где Шаховской метил точно в него.
Князь Александр Александрович Шаховской
***
За Жуковского обиделись друзья. Посыпались эпиграммы на Шаховского и его литературных союзников – «Беседу любителей русского слова»; появился свой кружок, в пику «Беседе», – изначально пародийный, созданный для дурачества – «Арзамас», с его знаменитыми «гусями», «шубными прениями», стихотворными протоколами, которые исправно писал хорошим гекзаметром Жуковский (протоколы были полны самого густого абсурда). Все члены кружка получили прозвища, взятые из стихов Жуковского, общепризнанного мэтра, а сам Жуковский стал Светланой. Разумеется, «Арзамас» не только глумился над «Беседой»: вопрос о новом литературном русском языке, на котором образованный и культурный человек может говорить на все интересующие его темы, был абсолютно насущным. Жуковский здесь отворил двери, показал, каким гибким, таинственным, точным, музыкальным может быть русский язык и русский стих, – но арзамасский Сверчок пошел дальше. Друзья все требовали от Жуковского большой русской эпической поэмы; тот готовился, собирал материалы – и не писал. А Сверчок написал, да еще и передал в «Руслане и Людмиле» поэтический привет Жуковскому, включив в поэму пародию на «Двенадцать спящих дев». Жуковский не ревновал – он был счастлив. «Победителю-ученику от побежденного учителя», все мы помним со школы.
Василий Андреевич Жуковский
Пётр Федорович Соколов
****
Учитель
 
Не только поэты признавали Жуковского первым стихотворцем; заслуги его были признаны и императором, который назначил ему прижизненную пенсию «для доставления нужной при его занятиях независимости состояния».
А потом Жуковского пригласили ко двору учить русскому языку молодую супругу великого князя Николая – будущего Николая I.
Великая княгиня Александра Федоровна.
А. Ф. Лагрене. Собрание Подстаницких. Конец 1810-х - начало 1820-х
Великий князь Николай Павлович и великая княгиня Александра Федоровна
****
Жуковский всегда интересовался педагогикой: внимательно и вдумчиво учил Машу и Сашу, и получалось у него замечательно. Он и для своей взрослой ученицы старательно подбирал материал, чертил грамматические таблицы, отбирал стихи – фактически создал для нее целую хрестоматию хороших русских стихотворений. Ученица его через год родила мальчика, а когда мальчику исполнилось 6 лет, в 1824 году, Жуковскому предложили стать его учителем. Прошел еще год – и бывшая ученица стала императрицей, мальчик – наследником-цесаревичем, а Жуковский – наставником цесаревича.
Великая княгиня Александра Федоровна с цесаревичем Александром и великой княжной Марией 
George Dawe
Великий князь Александр Николаевич (будущий царь Александр II ) с  младшей сестрой, великой княжной  Марией  Николаевной
Художник неизвестен
Великий князь Александр Николаевич, П.Ф.Соколов
****
О педагогической деятельности Василия Андреевича народная память сохранила разве что анекдот о повелительном наклонении глагола «ховать», а ведь деятельность эта была многолетней и очень серьезной: Жуковский почти забросил все свои занятия и отдался педагогике. Рисовал карты, составлял пособия, вычерчивал, иллюстрировал, объяснял… Он не был воспитателем цесаревича, он был его учителем – и печалился, что не имеет влияния на нравственное развитие ученика. Когда цесаревич вошел в подростковый возраст, учитель жаловался, что тот увлекся фрунтом и маршировкой, а к учебе относится невнимательно. Да и в наивные просветительские идеалы, в воспитание мудрого государя Жуковский все меньше верил, все меньше смысла находил в своей работе, все больше ею ­тяготился. Но кто знает, если бы к этому цесаревичу, будущему Александру II, взяли другого учителя – то когда Россия дожила бы до отмены крепостного права и какой кровью она бы далась?
 
Василий Андреевич Жуковский и цесаревич Александр Николаевич
***
1825 год, когда ученик стал цесаревичем, для всей России был годом восстания декабристов и его поражения. Жуковский, пользуясь близостью ко двору, много лет подряд просил царя об облегчении участи декабристов. И пять лет спустя, и десять лет спустя, и двадцать лет спустя. Иногда ему удавалось чего-то добиться – так, во время поездки с наследником по стране он встречался с декабристами в Тобольской губернии; некоторым было разрешено выехать из ссылки и поступить в армию солдатами – а это давало возможность дослужиться до офицерского звания и вернуть дворянство.
А.И.Мокрицкий, Г.К.Михайлов и др. (школа Венецианова).
Субботнее собрание у В.А.Жуковского. 1834-1836 гг. 
Герман Травников В.А.Жуковский у декабристов в Кургане. 
****
 
Жуковский заступался за Ивана Киреевского, когда закрыли его журнал «Европеец», – и тут между ним и царем вышла настоящая ссора: Жуковский поручился за Киреевского, а царь спросил: а за тебя кто поручится? Жуковский вышел из себя и пообещал царю, что если он будет доверять одним доносчикам, то между ним и страной разверзнется бездна.
 
Гоголь и Жуковский у Пушкина в Царском Селе. Художник П. Геллер. 1910
Художник Виктор Евгеньевич Артамонов (1919 г.р.). «А.С. Пушкин и В.А. Жуковский у М.И. Глинки»
А.С.Пушкин,В.А.Жуковский,К.Брюллов
Александр Петрович Пирогов
***
Жуковский вытащил из Вятки сосланного Герцена, заступался за Лермонтова, просил назначить пенсию вдове Рылеева, печатал стихи Кюхельбекера. Портрет Жуковского, написанный Брюлловым и разыгранный в лотерею, собрал деньги, чтобы выкупить у помещика Энгельгардта Тараса Шевченко, за которого хозяин затребовал 2 тысячи рублей. Царская семья, купив лотерейные билеты, дала всего тысячу; остальное добавили Жуковский с Брюлловым. Гоголь, уехав за границу, постоянно слал Жуковскому просьбы о материальной помощи. Жуковский помогал – и не только просил царя о помощи, но и сам, когда Гоголь попросил собрать по друзьям 4 тысячи рублей, чтобы ему еще на год остаться в Италии, занял эти деньги для себя и отослал другу. Он возил на лечение сходящего с ума Батюшкова – и единственный мог с ним справиться, никого другого Батюшков не слушал.
Е.Р. Рейтери. Портрет В.А. Жуковского. 1832. Бумага, акварель. ГМП.
Василий Андреевич Жуковский. Акварель художника Г. Рейтерна. 1834 год / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
Жуковский по-отечески заботился о Пушкине, не раз выручал его. Часто был первым читателем или первым ­слушателем, к которому Пушкин неизменно прислушивался. Берег его, старался предотвратить дуэль – почему-то уверен был, что Пушкин убьет Дантеса, и уговаривал его отказаться от замысла, уберечь себя от преступления, а жену от позора. Жуковский был с Пушкиным все последние дни его жизни – не только прощаясь и плача, но и успевая обо всем позаботиться, поддержать жену, опечатать бумаги, побеспокоиться об их сохранении. Его письма царю и Бенкендорфу, написанные после пушкинской смерти, необычайно резкие и гневные для тихого, кроткого Жуковского: он фактически обвиняет в гибели поэта царя и Третье отделение, он с негодованием спрашивает, почему при выносе тела комнату оцепили жандармы… Жуковский взял на себя заботы о публикации наследия Пушкина и помощь Наталье Николаевне. Смерть Пушкина – самое тяжелое горе после смерти Маши.
Пушкин, Крылов, Жуковский и Гнедич в Летнем саду. Дата 1832 . Автор Григорий Чернецов
Н.И. Гнедич, В.А. Жуковский, А.С. Пушкин, И.А. Крылов. С картины академика Чернецова I, писанной с натуры в 1835 году.
****
 
 
Старый лебедь
 
А ему пришлось пережить многих – и Сашу Воейкову, и Гоголя. Он застал любимое Мишенское уничтоженным: дом снесен, «Греева элегия» разрушена… Но при всем этом – он сохранил в душе достаточно света, чтобы сказать самое мудрое, самое главное, самое целительное для обремененной безысходным горем человеческой души: «Не говори с тоской – их нет, но с благодарностию – были».
 
Василий Андреевич Жуковский
****
 
Он много путешествовал: объ­ехал всю Европу, видел Шильонский замок и оставил свой автограф под автографом Байрона в подземелье, виделся с Гёте. Вместе с Гоголем радовался Италии. Вместе с учеником своим, наследником, объехал всю Россию.
 
Василий Андреевич Жуковский
****
Постоянно читал все новинки европейской литературы, отбирая самое интересное, самое созвучное для перевода. Километры строчек, годы кропотливой работы. Друзья все требовали от него русского эпоса – а он дал русского Гёте, русского Шиллера, русского Гомера, Поупа, Байрона, Вальтера Скотта… Он научил русскую литературу полутонам и оттенкам, тонкости чувств и ощущению иномирного… Гибкости научил литературу, нежности, мягкой силе, которой так не хватало ей после Ломоносова и Державина – титанов, которые умеют разговаривать с вечностью, но не найдут слов для тоскующей девушки или ребенка. Он первым задумался о точности слова, о том, что ему не поддается, – о несказанном, невыразимом: «лишь молчание понятно говорит»
 
Василий Андреевич Жуковский
Василий Андреевич Жуковский
****
Счастье, о котором он уже перестал мечтать, вдруг поманило его на склоне лет теплым предзакатным лучом. В Дюссельдорфе, в доме у друга, художника Рейтерна, он встретил его дочь, молоденькую, тихую, ангельски кроткую, – и увидел в ней доверчивую любовь, и боялся поверить тому, что может быть счастлив. Рейтерн сказал: если она согласна, я не возражаю. И 58-летний Жуковский женился на 19-летней Елизавете Рейтерн. С любовью и радостью он обставлял свой дом, но счастье в этом доме было мучительным и недолгим. Он и сам был болен, и жена стала болеть, чахнуть, тосковать, худеть; мучительная тревога о ней, ее здоровье, о сыне и дочери, невозможность поехать в Россию, куда он давно рвался, груз ответственности за своих любимых, беспомощных и слабых, – вот каким оказалось его выстраданное счастье.
Елизавета Алексеевна Жуковская (урожденная Рейтерн), жена писателя / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
*****
Отъезд его в Россию все откладывался: у него болели глаза, на один он совсем ослеп. Жуковский изобрел трафарет для письма и писал с помощью камердинера. Последние месяцы жизни он просиживал в полной темноте, чтобы не потерять остатки зрения, – какие уж тут дальние поездки. Он понимал, что скоро умрет, что оставит жену и малых детей, – и это тоже была обратная сторона его позднего счастья.
 
Он взялся писать «Вечного ­жи­да», страшную и недооцененную читателями историю Агасфера:
 
Что днем в моей душе кипело: ярость 
На жизнь, богопроклятие, вражда 
С людьми, раздор с собою, и вины – 
Непризнаваемой, но беспрестанно 
Грызущей сердце – боль, то в темноте 
Ночной, вкруг изголовья моего 
Толпою привидений стоя, сон 
От головы измученной моей 
Неумолимо отгоняло…
 
Но последнее его стихотворение, итог жизни, – не о страшном жребии Агасфера, а о белом лебеде.
 
О необычном лебеде – старом, «хилом», пережившем всех своих спутников, чужом среди резвящейся молодежи – и все равно взлетающем вверх, хоть и в последний раз.
 
Баден-Баден. Дом, в котором жил в последние годы и умер В.А. Жуковский / Фото: ПРЕДОСТАВЛЕНО М.ЗОЛОТАРЕВЫМ
****
 
Проследуйте за Жуковским – как писал он в «Вестнике Европы» о добром семьянине – «и в свет, где исполняет он обязанности гражданина, и в дом его, где он представляется вам супругом, отцом, хозяином, и в уединенный кабинет, где он остается один с собою, и к смертному одру, на котором он ожидает конца» – и везде он один и тот же: «спокойный, уверенный в бытии Божества, неотрицаемого для сердца, насладившегося истинным счастием, уповающий на бессмертие, которое ощутительно для сердца, испытавшего прямую любовь» – везде он «истинно добрый и счастливый человек».
 
Да, и такое бывает счастье.
 
Дети
 
Александра Васильевна Жуковская (1842—1912) — в замужестве Верман. Фрейлина. Её брак с великим князем Алексеем Александровичем (4-м сыном Александра II) расторгнут Синодом, её сын Алексей Алексеевич — первый граф Белёвский-Жуковский. Потомки проживают в США в наши дни.
Александра Васильевна Жуковская
 
Алексей Иванович Корзухин (1835-1894) Портрет великого князя Алексея Александровича
Белевский-Жуковский Алексей Алексеевич
Белевский-Жуковский Алексей Алексеевич и Мария Петровна Трубецкая в замужестве Белевская-Жуковская
Княжна Мария Петровна Трубецкая (1872—1954), в замужестве Белёвская-Жуковская
*****
 
Павел Васильевич Жуковский (1844/5 — 1912). Шталмейстер, художник-любитель, автор памятника Александру II в Московском Кремле.
Проект памятника Александру II в Московском кремле, 1890 год
****
 
Надгробный памятник на могиле В. А. Жуковского в некрополе мастеров искусств Александро-Невской Лавры
В. А. Жуковский на Памятнике «1000-летие России» в Великом Новгороде
 
Памятник Жуковскому в Александровском саду в Санкт-Петербурге
Бюст Жуковского в Баден-Бадене (автор: А. Н. Бурганов)
****
Ирина Лукьянова

http://www.russkiymir.ru/media/magazines/article/184684/

 

[показать]

Серия сообщений "***Персоны ":
Часть 1 - К Дню рождения Карла Фаберже
Часть 2 - Особняк А. А. Половцова (Дом Архитектора).Санкт-Петербург.
...
Часть 31 - Иван Иванович Бецкой-президент Императорской Академии искусств
Часть 32 - Князь Пётр Христианович Витгенштейн-русский военачальник немецкого происхождения
Часть 33 - Василий Андреевич Жуковский-«истинно добрый и счастливый человек».
вверх^ к полной версии понравилось! в evernote


Вы сейчас не можете прокомментировать это сообщение.

Дневник >Василий Андреевич Жуковский-«истинно добрый и счастливый человек». | танялев - Дневник танялев | Лента друзей танялев / Полная версия Добавить в друзья Страницы: раньше»