Это цитата сообщения Сиротка_Мегги Оригинальное сообщение

Про Алфёрову.

Алфёрова выключила компьютер и потёрла глаза. Заказы на свадебные букеты получены, товар заказан, рабочий день закончился, можно было идти домой, но так не хотелось выходить на холодную, тёмную улицу. Конечно, можно было взять такси. Но каждый раз брать такси - это получалось накладно, а ждать автобуса – просто не было сил…И потом 20 минут на автобусе, да сорок минут на метро, да 10 пешком…Сквозь снег и ветер…и звёзд ночной полёт…Нет, решительно невозможно так жить…тем не менее, уборщица уже выразительно стучала мусорной корзиной, и Алфёровой пришлось одеться, сказать: «Пока, тёть Тань, закройте за мной», и выйти в ночь. Ну, не совсем в ночь. Но зимой ночь начинается практически в пять вечера. И так до апреля…
Алфёрову звали красиво и звучно: Александрой. Но она была маленькая, худенькая, в круглых очёчках, коротко стриженная, отчего уши казались слегка оттопыренными, и Александрой никак не получалось. Звали Сашкой и Сашенькой (это дома), а в школе – только Алфёровой. Она так потом и представлялась, протягивая ладошку: Алфёрова! А когда переспрашивали: «Алфёрова…А имя?» Она на секунду задумывалась, и, вздыхая, отвечала: «Александра…» И её сразу начинали называть: Алфёрова.
Второй год он работала в цветочном салоне, и профессия её называлась красиво и звучно: ФЛОРИСТ.
…Автобуса ничто не предвещало…Народу на остановке не было, значит, он только что ушёл…И едет себе к метро…А она, Алфёрова, стоит на остановке, на ветру и морозе, одна – одинёшенька…
Алфёрова чуть не заплакала, так стало себя жалко. Может быть, дело было ещё в том, что дома никто не ждал.
У неё не было даже собаки, даже кошки, даже паршивых рыбок или хомячка…Потому что она жила одна. Папа прописал её к бабуле, когда Сашеньке исполнилось 18 лет, и они замечательно с бабулей разместились. Сашенька покупала продукты, что-то готовила, что-то готовила бабуля, и Сашенька не захотела возвращаться к родителям, где она так и оставалась для них маленькой девочкой.
Живя у бабушки, Сашенька чувствовала свою значимость, свою ответственность, и просто ей очень славно было приходить домой, звонить в звонок, слышать бабушкины шаркающие шаги, входить в освещённую прихожую, целовать бабушку и проходить на кухню. Там было светло и уютно, старомодно просвечивал оранжевый абажур, на столе стояли два прибора, и всё в доме ждало того момента, когда Сашенька и бабуля сядут ужинать.
Сашенька подробно рассказывала бабушке, во что была одета сегодня красотка Ксюша, что сказал ей, проходя мимо, Игорь, за что похвалила начальница, какие необыкновенные цветы сегодня получили, какие букеты сделали, и чем она питалась в обеденный перерыв. Потом они могли посмотреть вместе телевизор, или поиграть в картишки, или разложить пасьянс, или просто поговорить о чём угодно за чашкой чая. Бабуле всё было интересно, и она искренне переживала, что у внучки нет молодого человека, который бы встречал её у работы, провожал домой, приглашал в кино и дарил цветы.
Так продолжалось пять лет, а потом бабули не стало, и приходить в осиротевшую квартиру было невыносимо тоскливо. Сашенька нехотя клевала что-то, стоя у раковины, садилась к компьютеру, пыталась работать или писала подругам письма.
Подруги были замужем, и отвечали нескоро.
Иногда она мысленно советовалась о чём-то с бабулей. Знала, в чём та её одобрила бы, а за что поругала, но это было, конечно, уже не то.
Все эти мысли были прерваны следующим событием: рядом остановилась машина. Водитель, перегнувшись через переднее сиденье, открыл дверцу и крикнул:
-Садитесь!
Алфёрова огляделась. Кроме неё на остановке никого не было.
Она посмотрела на машину, и снова водитель повторил:
-Девушка! Я вам говорю – садитесь! Холодно ведь!
Алфёрова неловко разместилась и робко спросила:
-А сколько до Ясенево?
-Нисколько. Просто подвезу,- ответил парень.
Удивляясь и смущаясь всё больше, Алфёрова сказала «Здрассьте» и села очень прямо. На водителя она не смотрела.
А он включил негромкую музыку и закурил. Он и не думал развлекать Алфёрову разговором или знакомиться с ней. Это было неким разочарованьем. Ей очень хотелось, чтобы он представился, спросил, как её зовут, откуда и куда она едет, ну, короче, начал бы ею интересоваться.
Хотя минут через пять она согрелась и, кажется, даже немного задремала, так
вдруг хорошо и спокойно ей стало. Потом разговор наладился сам собой, и когда уже подъехали к дому, ей вдруг страшно стало, что они попрощаются, она скажет спасибо, и он уедет. А она снова останется одна в квартире, и больше никогда-никогда его не увидит.
«Пригласи его попить чаю»- подсказала бабушка. От таких мыслей Алфёрова залилась краской и мысленно ответила: «Ни за что»... «Дурочка» - ласково сказала бабушка и замолчала.
Парень вышел и помог ей открыть дверь.
-Спасибо вам огромное!- сказала Алфёрова. И посмотрела с благодарностью. Парень был симпатичный. Обычно такие не обращали на неё внимания.
-Вы посчитаете это нахальством, если я напрошусь на чашку чая?- вдруг спросил он.
-А вдруг я замужем? - неожиданно для себя самой спросила Алфёрова. Получилось очень надменно, как будто это сказала не она, а красотка Ксюша.
- Вы не замужем,- весело сказал парень. - Неужели муж позволил бы такой красивой девушке возвращаться вечером домой одной? Если бы вы были моей женой, я бы вас встречал всегда.
-Вы меня считаете красивой? - спросила Алфёрова недоверчиво и даже склонила голову набок. Это не было кокетством.
-Считаю!- искренне ответил он. И добавил: - И красивой и милой.
Алфёрова ничего не сказала на работе. Она не позвонила ни одной из приятельниц и не сказала заговорщицки:
-Слу-у-ушай…Такое сейчас расскажу….
Она никому не сказала ни словечка.
Даже когда они с Глебом подали заявку.
На работе на неё посматривали с любопытством.
-Ты какая-то другая стала, - заметил однажды Игорь. – Расцвела прямо.
-Точно-точно! - встряла Ксюша. – Алфёрова, признавайся, ты влюбилась?
-Я замуж выхожу,- сказала Алфёрова.
- Да ты что?- ахнула Ксюша.- Вот это да! Ничего себе! И молчишь?
-Свадьбу зажать хотела?- поддержал Игорь.- Я, может, мечтаю салату на твоей свадьбе поесть? – Нет, так не пойдёт!
-А вы придёте?- робко спросила Алфёрова. - Я тебя, Ксюш, попросить хотела… ты будешь у меня свидетельницей?
-А когда, когда? Мне же надо платье новое…А кто свидетель? А какой из себя жених?
Алфёрова зажмурилась.
-Он такой…такой…Ксюша, он такой замечательный…красивый…
А свадьба через неделю…Только как же мы обе отпросимся? И Игорь?
-Ничего, сейчас праздники прошли, девочки отработают…Нет, ну с ума сойти!
И Ксюша потащила Игоря секретничать. А Алфёрова осталась в торговом зале, потому что, даже если нет посетителей, работы полно. Зелень обрызгивать, корзинки делать, пыль вытирать.
Когда на входной двери звякнул колокольчик, Алфёрова подняла голову. Глеб улыбнулся и сказал:
-Привет, Алька. Жду у входа.
-Так ещё почти час, - пролепетала Алфёрова.
-Это и есть наш жених? - пропела, входя, Ксюша.- Помню-помню…Он такой шикарный букет заказывал у нас однажды…Просто миллион алых роз…
Алфёрова посмотрела жалобно. А Глеб не смутился.
-Было дело! - сказан он. - В тот раз я Альку и увидел. Вы мне делали букет, а она ленточки мерила. На меня даже не посмотрела. Я потом подъезжал к магазину, но её не видел. А однажды – повезло. Смотрю – стоит. Грибочек такой маленький…Темно, холодно…Я уже тогда понял – это моё.
И он улыбнулся Алфёровой так, что Ксюша согласилась бы босой постоять на снегу, лишь бы ей так улыбнулись.
Хотя парень ничего из себя не представлял, в принципе. Парень, как парень.
Но разве дело в этом? Когда у него на лбу бегущей строкой написано: «Я люблю Алфёрову!»
Мысли свои Ксюша не озвучила.
Только на свадьбе шепнула Игорю:
-Такой, в общем-то, жених обыкновенный…А смотрятся вместе хорошо…
-Видишь, нашла в нём чего-то…- отозвался Игорь. – Но наша-то! До чего ж хороша, а ведь никогда не замечали. И фамилия новая ей очень идёт. Журавлёва. Настоящий Журавлик. Надо переучиваться её Алфёровой звать.
А Ксюша ответила:
-Ты слышал? Он её Алькой называет. Очень ей подходит. И как это мы сами не догадались?