Это цитата сообщения Stefaniia-Stefa Оригинальное сообщение
Митрополит Иоанн считал, что «решающее влияние на становление русоненавистнических убеждений «исторической науки» оказали свидетельства иностранцев».
Особенно злостным нападкам подверглась личность Ивана Грозного и эпоха его правления. «С «легкой руки» Карамзина стало признаком хорошего тона обильно мазать эту эпоху черной краской, – писал митрополит Иоанн. – Даже самые консервативные историки-марксисты считали своим долгом отдать дань русофобской риторике, говоря о «дикости», «свирепости», «невежестве», «терроре» как о само собой разумеющихся чертах эпохи».
«Начиная с Карамзина, – писал митрополит Иоанн, – русские историки воспроизводили в своих сочинениях всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные «гости». И творческое «наследие» таких, как Штаден и Поссевин, долгое время воспринималось в качестве свидетельства о жизни и нравах русского народа». То же самое говорит и А. Гулевич в книге «Царская власть и революция»: «Национальная история пишется обыкновенно друзьями. История России писалась ее врагами».
Вот эти строки, которые сочинил Антоний Поссевин (папский шпион), подхватил Генрих Штаден (германский шпион) и процитировал доверчивый Карамзин:
«Царевич, исполненный ревности благородной, пришел к отцу и требовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России. Иоанн в волнении гнева закричал: «Мятежник! Ты вместе с боярами хочешь свергнуть меня с престола», – и поднял руку. Борис Годунов хотел удержать ее: Царь дал ему несколько ран острым жезлом своим и сильно ударил им царевича в голову. Сей несчастный упал, обливаясь кровью!»
И это потом пошло гулять по всем историческим книгам и учебникам.
Поразмышляем теперь над причинами ненависти антисистемы к этому правителю земли Русской и обратимся к эпохе его правления.
В. Манягин, один из самых известных историков-исследователей эпохи Иоанна Грозного, пишет: «Сегодня Россия находится в условиях, подобных тем, что были при воцарении Иоанна Грозного: значительные территории русской империи (Малороссия, Белая Русь, Северный Казахстан) отторгнуты от Центра; у государственного руля вместо прежних бояр – олигархи; в Церкви рвутся к власти еретики и филокатолики; России угрожают сильные внешние враги. В Прибалтике, подобно Ливонскому ордену, стоят войска НАТО, на Украине правят бал униаты, на юге бряцают оружием почуявшие добычу османы, на востоке – вместо татарских орд – китайские. Вновь как уже не единожды за прошедшие века, стоит вопрос о самом существовании Русского государства и русского народа».
И уже сама жизнь, если смотреть на нее не сквозь розовые очки, показывает, почему русский народ обратился за примером и молитвенной защитой к Грозному Царю. Да потому, что тот за время своего правления наработал огромный духовный, политический и военный опыт по преодолению тех угроз, которые ныне нависли над Россией. Вовсе не некое «мифологическое переосмысление» вызвало в народе интерес к личности Грозного, а то, что он сумел с угрозами справиться. И это делает его самого, его мировоззрение и методы востребованными именно в наше время. Вот почему вокруг личности первого Русского Царя, помазанника Божьего – идут такие ожесточенные идеологические битвы, смысл которых непонятен стороннему наблюдателю. На самом деле вопрос стоит о том, каким путем пойдет русский народ и Русское государство. А это для нас вопрос жизни и смерти.
Но сохранение целостности Российского государства и национальной идентичности государствообразующего русского народа неотделимо от вопроса о власти, ибо, только имея в руках всю полноту власти, можно преодолеть вызовы современности. Именно потому, что речь идет о власти, Царь Иоанн Грозный и подвергается сегодня такой неслыханной обструкции. О чем свидетельствуют и многочисленные фильмы, появившиеся в последнее время, искажающие и порочащие образ Царя. А тут еще, опасаясь возрождения сильной и православной России, такие американские «друзья» нашего Отечества, как Альберт Гор, советуют нам идти «не путем Александра Невского, а путем Новгорода Великого» – то есть не путем православной монархии, а путем торгашеской республики».
«В нынешний ключевой исторический момент решаются судьбы мира, решается, по какому сценарию пойдет развитие человечества» (В. Манягин. Правда Грозного Царя, М. 2007).
Именно поэтому так важен и востребован сейчас опыт Иоанна Грозного, создавшего великую славянскую православную империю, преодолевшую все вызовы современного ей мира.
Иван Грозный – Царь на службе у Бога и народа
Громко стало имя России на Востоке: далекие земли Бухарская и Хивинская просили ее дружбы, Грузия и земли Закавказские просили покровительства; ногайцы, смирясь, обещали покорность; племена Черкесские вступили к ней в подданство и просили священников для утверждения у себя слабеющего христианства; Западная Сибирь присылала ей дани; гордый султан, самый могущественный из всех современных государей, посылал Ивану Васильевичу дружелюбные грамоты, писанные золотыми буквами, прося о мире и любви. Казаки Донские признали над собой власть России.
«Летопись правления Иоанна Грозного».
Из всех Московских Государей только Грозный был воспет народом в народных песнях и былинах:
Есть чем Царю мне похвастаться,
Я повынес царение из Царяграда,
Царскую порфиру на себя надел,
Царский костыль себе в руки взял,
Я повыведу измену с каменной Москвы.
Первый русский Царь Иван IV, Иоанн IV, Иван Васильевич, по прозвищу Грозный (1530 – 1584) – сын великого князя Всея Руси Василия III.
Родился Иван Грозный 25 августа (7 сентября) 1530 года в селе Коломенское. В Ростовской летописи 1587 года читаем: «В настоящий час рождению его (Иоанна IV) бывшу по всей области державы их, яко основанию земли поколебатися, таковому страшному грому».
В народной традиции грозагром воспринимается как проявление Божьего Всемогущества, как сила очищающая. Народ верит, что грозой преследуется нечистая сила. Рожденный в грозу стал поистине грозным для нечисти царем. В честь рождения сына Василий III воздвиг два храма в Кириллово-Белозерском монастыре и заложил еще один храм в селе Коломенское – церковь Вознесения Господня. Через 387 лет в этом храме 2 (15) марта 1917, года в день насильственного отречения от власти последнего Русского Царя Николая II, произошло явление иконы Божией Матери «Державная». Так, один храм знаменует два важнейших события в истории России – рождение первого русского Царя Ивана Грозного и духовную передачу царской власти на Руси в руки Пресвятой Богородицы.
Крещение десятидневного младенца сопровождалось «необычною святостию». Наследника Русского Престола от купели царскими вратами внесли в алтарь, а потом положили в раку к святому Сергию. Так «сей грозный покровитель трех царств» был «как бы отдан на руки Преподобному, коего обитель он столь великолепно украсил в течение долгого своего царствования». И это явилось не только внешним ритуалом, а стало событием, определившим судьбу Царя, ибо святой Сергий опекал его во всей земной жизни, зримо являясь, как это было в Казани и Свияжске.
Крестили Иоанна в воскресенье 4 сентября 1530 года в Троице-Сергиевой лавре. Восприемниками будущего Царя были призваны старец Иосифова монастыря столетний Касьян Босой, как сказано о нем в Никоновской летописи, «сопостник был преподобному Иосифу Волоцкому», старец Данила из Переяславля, старец Троицкий Иов Курцов; священнодействовал игумен Свято-Троицкой Лавры Иоасаф Скрипицын (впоследствии Митрополит всея Руси).
Известно, что выбор восприемников имеет свой сокровенный смысл. Все они – молитвенные борцы за Святую Русь с хазарской ересью жидовствующих. Сопостником и учителем Касьяна Босого был игумен Иосиф Волоцкий – главный изобличитель этой ереси на Руси. В Переяславле княжил Владимир Мономах. Именно его просил народ в 1113 году избавить Русь от потомков хазар. Автор «Жития Даниила Переяславского» (упомянутого восприемника Иоанна Грозного) называет Иоанна Грозного «истинным пастырем и собирателем Русской земли, во всех концах знаемым, всякое нечестие и прелесть разоряющим, всякую вражду и самовластие имущих упраздняющим, тишину и правду утверждающим». Троице-Сергиева Лавра, где крестили Иоанна, – это сердце Русской Церкви. Оттуда исходит избавление от всякого ига.
Святыми молитвенниками царской семьи были Сергий Радонежский, Авраамий Ростовский, Дионисий Глушицкий, Никита Переславский, Савва Сторожевский, Варлаам Хутынский, Ярославские князья Феодор, Давид, Константин».
Но враг не дремал и всячески препятствовал укреплению Святой Руси. Когда Иоанну было 3 года, при странных обстоятельствах 3 декабря 1533 года умер его отец – Великий князь Василий III, еще через 4 года была отравлена его мать, Великая княгиня Елена Глинская (3 апреля 1538 года).
После ее смерти наступила эпоха боярского правления и борьбы за власть между князьями Шуйским и Бельским.
Восьмилетний мальчик осиротел. Началось «боярское царство», которое принесло и державе, и простому народу неисчислимые бедствия. С 1538-го по 1543 год Москва была местом насилий и кровопролития. Много лет проработавший в России итальянский архитектор А. Фрязин, бежав за рубеж, рассказал, что бояре делают жизнь на московской земле совершенно невыносимой. В политике того времени царили заговоры и пере вороты. Только ожесточенная борьба между боярами Шуйскими (Рюриковичами) и Бельскими (Гедиминовичами) спасла ребенка на троне и сохранила в целости его владения.
Единственным другом и наставником юного Царя был митрополит Макарий, знаменитый составитель Четьи-Минеи (Жития святых). Митрополит Макарий (1482-1563) «любил Иоанна как собственного сына и воспитал его богобоязненным, глубоковерующим Православным правителем, постигшим тайные козни врагов рода человеческого». Митрополит Макарий вдохновил Царя Иоанна Васильевича на идею вселенского призвания Русского Царства. Благодаря Макарию, Иван Грозный осознал высокие задачи, возложенные на Русского Царя. Святитель Макарий и Иоанн Грозный, следуя учению о симфонии Церкви и государства (Церковь и государство взаимодействуют как душа и тело в человеке, без души тело мертво), созывали церковные соборы в 1547, 1549, 1551, 1553, 1562 годах, положившие основу церковного и державного строительства Святой Руси как Третьего Рима и Второго Иерусалима.
Иоанн Грозный стал первым Царем, Помазанником Божиим на Русском престоле.
Царское достоинство Иоанна Грозного было подтверждено Соборной Грамотой духовенства Православной Восточной Церкви 1561 года. Грамота была подписана Вселенским Патриархом Иосафом и 36 иерархами Восточной Православной Церкви. Эту грамоту доставил в сентябре 1562 года Митрополит Евгрипский Иоасаф, Патриарший Экзарх. Но Иоанн Грозный не принял у него благословения, узнав, что тот в Литве целовал крест королю-католику.
Когда молодого великого князя венчали на царство, Боярская Дума не ожидала от него большой самостоятельности.
Но постепенно одаренный государь вышел из-под контроля олигархии и сосредоточил в своих руках абсолютную власть.
За годы правления Ивана Васильевича Московское государство превратилось в Великое Царство. Были присоединены к Москве:
1. Казанское ханство (ныне территория Чувашии, Татарстана и Ульяновской области). В 1550-1551 Иван Грозный лично участвовал в Казанских походах. В 1552 году была покорена Казань. Были освобождены многие тысячи христианских пленников, обеспечена безопасность восточных рубежей. Тогда князь Михаил Воротынский прислал Иоанну гонца со словами: «Радуйся, благочестивый Самодержец. Казань наша, царь ее в твоих руках, несметные богатства собраны. Что прикажешь?» «Славить Всевышнего», — ответил Иоанн. Тогда же он обрел прозвище «Грозный» — «то есть страшный для иноверцев, врагов и ненавистников России». «Не мочно Царю без грозы быти, — писал его современник. — Как конь под Царем без узды, тако и царство без грозы»;
2. Астраханское ханство (ныне территория Астраханской и Волгоградской областей, а также Калмыкии). Астраханское ханство было покорено в 1556 году;
3. Заселено северное Черноземье (территория Орловской, Курской, Липецкой, Тамбовской областей);
4. Завоеваны Северный и Центральный Урал, а также Западная часть Сибири.
5. Грозный отправил первую жалованную грамоту донским казакам 13 января (по новому стилю) 1570 г.
6. Принял под свою власть первые народы Северного Кавказа, чьи князья пожелали служить Царю; Иван Васильевич провел важные административные реформы:
1. Провел судебную реформу, принял Судебник – первый свод законов Московского государства, разделенный на параграфы. «Сравнение Судебников показывает, что законодательство Ивана IV было более гуманно, нежели предыдущее и последующее. Царь не только стоял на страже закона, но не нарушал и установленные обычаи»;
2. Создал систему местного самоуправления (ввел земское самоуправление);
3. Создал регулярную армию (в 1556 г. Царь издал общее уложение о военной службе помещиков и вотчинников);
4. Провел коренную административную реформу и создал государственные ведомства (приказы, первым был Посольский приказ), ввел наказания для чиновников;
5. Своим указом запретил употребление спиртных напитков, кроме праздничных дней;
6. К эпохе Грозного относится начало казачества;
7. Основал книгопечатание. Оно появилось в 1563 г. в Москве. Первыми печатниками были дьякон Иван Федоров и Петр Тимофеев;
8. Возвел более 100 храмов и монастырей, способствовал строи-
тельству храма Василия Блаженного на Красной площади. Царь на своих раменах нес гроб почившего святого, а народ молился ему так: «Преблаженный Василий! Молись усердно Христу Богу нашему за город наш Москву и за все русские города и селения, за христолюбивого Царя нашего, его благочестивую Царицу и за благородных детей их, а воинству его будь пособником в победе и одолении супостатов». Василий Блаженный предсказал Царю, что наследником Русского престола станет Царевич Феодор;
9. Издал Четьи-Минеи (Жития святых), Домострой;
10. Вел беспощадную борьбу с ересями за чистоту Святого Православия;
11. При нем было канонизировано 39 русских святых (до этого чтили 22 святых). В их числе был прославлен в 1547 году святой благоверный князь Александр Невский (30.05.1220 –14.11.1263);
Иван IV был одним из самых образованных людей своего времени, обладал феноменальной памятью, богословской эрудицией. Он автор многочисленных посланий (в том числе к Курбскому), музыки и текста службы праздника Владимирской Богоматери, канона Архангелу Михаилу. Глубокая религиозность Иоанна IV, «мужа чудесного ума», составляющая основу его мировоззрения, зиждилась на твердой вере, прекрасном знании Священного Писания, книг богослужебного круга, произведений русской и византийской духовной литературы, монастырских уставов и правил. Это с полной достоверностью установил в своих исследованиях еще академик И.Н. Жданов.
Примерное благочестие было присуще Грозному Царю. Это особенно хорошо видно при взятии Казани в 1552-м году, где было освобождено более ста тысяч русских невольников. Царь не допускал и мысли, что возьмет город сам. Он был твердо уверен, что по молитвам угодников Своих его отдаст русским войскам Сам Господь. Все это хорошо показано у М.В. Толстого и И.И. Беллярминова. Перед штурмом несколько походных храмов служили литургию. Все воинство исповедовалось и причащалось. Когда же Царю сообщили о победе, он тотчас приказал благодарить
Всевышнего, потом обошел Казань крестным ходом, завершив его водружением непобедимого Креста Христова (В. Цветков. «Державный исполин»).
Первый французский военный географ Себастьян Вобан в 1708 году написал: «Величие королей измеряется численностью их подданных».
Так вот, Иван Грозный был поистине великим правителем. За время его царствования прирост населения составил 30-50%. Для сравнения – за время правления Петра I убыль населения составила 40%. И, при этом Ивана Грозного называют деспотом, а Петра I – Великим.
Взор Петра был обращен, прежде всего, на Запад, взор Ивана Грозного только на Русь, и Русь Святую.
Государственный опыт Запада он считает неприемлемым и вредным для России. Он открыл для России свой путь государственного строительства, на века обеспечивший ей силу и славу. И этот опыт является одной из самых выдающихся его заслуг.
Вот как рисует Карамзин портрет Иоанна того времени: «И россияне современные, и чужеземцы, бывшие тогда в Москве, изображают сего юного, тридцатилетнего венценосца как пример монархов благочестивых, мудрых, ревностных ко славе и счастию государства. Так изъясняются первые: «Обычай Иоанна есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди народа у него одно чувство: «Да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным помазанникам!» Суд нелицемерный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество веры, свобода христиан есть всегдашняя дума его.
Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад царских... Ласковый к вельможам и народу — любя, награждая всех по достоинству — щедростию искореняя бедность, а зло — примером добра, сей Богом урожденный Царь желает в день Страшного суда услышать глас милости: «Ты еси Царь правды!» И ответствовать с умилением: «Се аз и люди яже дал ми еси Ты!»
Не менее хвалят его и наблюдатели иноземные, англичане, приезжавшие в Россию для торговли. «Иоанн, — пишут они, — затмил своих предков и могуществом, и добродетелью; имеет многих врагов и смиряет их. Литва, Польша, Швеция, Дания, Ливония, Крым, Ногаи ужасаются русского имени. В отношении к подданным он удивительно снисходителен, приветлив; любит разговаривать с ними, часто дает им обеды во дворце и, несмотря на то, умеет быть повелительным; скажет боярину: «Иди!» — и боярин бежит; изъявит досаду вельможе — и вельможа в отчаянии;
скрывается, тоскует в уединении, отпускает волосы в знак горести, пока Царь не объявит ему прощения».
Одним словом, нет народа в Европе, более россиян преданного своему государю, коего они равно и страшатся, и любят. Непрестанно готовый слушать жалобы и помогать, Иоанн во все входит, все решит; не скучает делами и не веселится ни звериною ловлей, ни музыкою, занимаясь единственно двумя мыслями: как служить Богу и как истреблять врагов России!».
Иоанн Грозный много сделал для осуществления этих целей. Но на его пути встали две преграды: духовная – хазарская ересь жидовствующих в союзе с Католической Церковью и политическая – боярские семьи, связанные с еретиками и под их руководством рвущиеся к власти.
Ересь жидовствующих появилась на Руси еще до царствования Ивана IV, в 1471 году, в Новгороде, куда прибыл на княжение киевско-литовский князь Михаил Олелькович. В его свите находился имевший хазарские корни Схария, который, по словам преподобного Иосифа Волоцкого, «был орудием дьявола», «был он обучен всякому злодейскому изобретению: чародейству и чернокнижию, звездочетству и астрологии». Вслед за Схарией приехали в Новгород и его единомышленники (Моисей Хануш, Иосиф Шмойло и пр.). Вот эти люди и посеяли в Новгороде еретическое учение, которое и в летописях, и в исторической литературе получило название «ереси жидовствующих».
Новгород был выбран ими не случайно. Этот город имел тесные торговые и политические связи с Западом, здесь процветал культ торговли, а самое главное – Новгород на протяжении веков был антогонистом великокняжеской власти вообще и московского самодержавия в частности.
Схария, распространяя в Новгороде свое учение, не был озабочен пропагандой в народе. Его интересовало духовенство и верхи общества. Прежде всего Схарии удалось привлечь двух священников, Дионисия и Алексия. Как отмечает историк О.А. Платонов, еретики пытались насадить в Русской Церкви иудаизм. Жидовствующие отрицали Святую Троицу, Христа как Сына Божьего, хулили Святого Духа. Они отвергали Божество Спасителя и Его воплощение, отрицали второе славное пришествие Христово и Его Страшный суд. Еретики отвергали апостольские и святоотеческие писания и все христианские догматы, отрицали церковные установления: таинства, иерархию, посты, праздники, храмы, иконопочитание. Особенно ненавидели они монашество.
Как считает Платонов, «в организации секты жидовствующих многое напоминало будущее масонство: строгая законспирированность, проникновение в высшие слои правительства и духовенства, ритуал, включающий «обряд» поругания святыни… Являясь непримиримыми врагами христианства, жидовствующие скрывали свою ненависть к нему, втайне рассчитывая постепенно разрушить его изнутри».
Цель ереси жидовствующих была подмена Закона Божьего на закон человеческий: если человек выше Бога, тварь выше Творца.
Из ереси вытекали реформы, направленные в первую очередь на изменения традиционного государственного строя Московской Руси и в первую очередь отношений между Церковью и государством. К концу ХV века главным нервом Русского государства была неразрывная связь трех звеньев: самодержавия, Церкви и народа. Стало быть, когда еретики целились в Церковь, то всякий раз они наносили удар и по государству. Таким образом, объективно проповедь ереси должна была привести к разрушению всей политической системы русского общества (Игорь Фроянов. Сталин и Грозный // Советская Россия. 29 июня 2005).
По утверждению митрополита Иоанна, эта ересь, как угроза государству, напоминала «…идеологию государственного разрушения, заговора, имевшего целью изменить само мироощущение русского народа и формы его общественного бытия».
Опасность заключалась в том, что ересь проникла в московские верха, где образовалось еретическое сообщество, которое вынашивало планы захвата власти.
Ересь распространялась тайно, так как еретики искусно маскировались под православных, и обнаружилась случайно. «В 1487 году, 17 лет спустя от начала ереси, в Новгороде пьяные еретики, надругавшись над святыми иконами, выдали этим перед православными свое нечестие».
В конце XV – начале XVI века еретиков удалось подавить. В борьбу с ними вступили два верных воина Христова – игумен Иосиф Волоцкий и архиепископ Геннадий Новгородский. Они, понимая всю степень опасности и разрушительные последствия ереси для Церкви, государства и народа, призывали к противодействию ереси силой.
Святитель Геннадий писал братьям-архипастырям: «Собор же надо учинить лишь для того, чтобы казнить еретиков!»
Так был решен вопрос о противлении злу антисистемы силой. Антисистема действует силой и понимает только язык силы. Если жертва ее нападения не будет уничтожать ее, то она будет безжалостно уничтожать свою жертву, не гнушаясь никакими средствами. Так что выбора в борьбе с антисистемой не остается.
Иосиф Волоцкий в своем сочинении против еретиков «Просветитель» проповедовал: «Подобает всем, кому нужно, разъяснять, пусть узнают и жиды и поганые еретики, что христиане – спасители государства, строители, заступники и учителя. Пусть узнают необузданные и развращенные жиды и еретики, что им подобает бояться Божиих рабов. Если и захотят они когда-либо говорить что-нибудь неподобное – пусть повсюду следят друг за другом, пусть и теней трепещут и пугаются, едва заслышав христиан…»
Иосиф Волоцкий, понимая опасность ереси для народа и государства, пишет: «Таким образом, совершенно ясно и понятно воистину всем людям, что и святителям, и священникам, и инокам, и простым людям – всем христианам подобает осуждать и проклинать еретиков и отступников, а Царям, князьям и мирским судьям подобает посылать их в заточение и предавать лютым казням».
В конце концов, «любое государство имеет право защищаться от безумцев, которые не жалеют человеческой крови во имя выполнения своих сумасбродных планов» (Б. Башилов. «Русская мощь»).
В то время ересь жидовствующих на Руси была, в общем, подавлена, но, учитывая ее тайный характер, до конца это сделать не удалось. Скрытые приверженцы ереси проникли в высшие эшелоны власти. Ересь ушла в подполье и начала свою подпольную подрывную деятельность, что является характерным для методов антисистемы. Она стала бороться с государственной властью.
Проблема с ересью еще заключалась в том, что эта ересь вполне допускает и даже поощряет ложные клятвы для своих последователей, что со временем и подтвердилось: разбежавшиеся по России еретики не покаялись и не исправились, а, проникнув в массы монашества и священства, положили начало новому витку заговора, который как раз и набрал силу во время царствования Иоанна Грозного.
Как и все тайные общества, ересь жидовствующих оказалась на редкость живуча (и, к слову сказать, дожила до наших дней)… Во второй половине XVI века еретики решили воспользоваться политическими неурядицами и поддержали новгородских сепаратистов и партию удельных князей в их борьбе с центральной властью.
Против Царя выступило реакционное боярство, Боярская дума.
Заговоры и измены стали преследовать Царя и царскую семью.
В марте 1553 года, во время тяжелой болезни Царя, двоюродный брат Царя Владимир Старицкий пытался с помощью своих единомышленников организовать государственный переворот с целью захвата власти. Неожиданное выздоровление государя помешало их планам.
Летом 1554 года пытался бежать в Литву, но был схвачен князь С. Лобанов-Ростовский – видный член Боярской Думы. Он сам и его родня – князья Ростовские, Лобановы и Приимковы собирались
отдаться в подданство польскому королю и вступили с ним в переговоры, чтобы обсудить условия измены.
Особенно потрясла Царя измена (бегство в Литву и вступление в польскую армию, участвовавшую в войне против России) князя Андрея Курбского, которого он ценил не только как заслуженного воеводу и ближайшего государственного деятеля, но и как личного и доверенного друга.
В марте 1553 года погибает при загадочных обстоятельствах Царевич Дмитрий, «чьи права на трон породили такое противостояние». Как пишет в своих трудах историк В. Манягин, его утопили. Нянька Дмитрия «случайно уронила» его в реку Шексну, и он утонул.
В августе 1560 года была отравлена первая и самая любимая жена Царя – Анастасия Романовна. Экспертизы 1995-2000 гг. убедительно доказали, что «… и Анастасия, и Елена Глинская были отравлены… Эксперты не любят давать столь категоричные по форме заключения, тем более, что речь идет о преступлении, совершенном более четырех веков назад. Но в данном случае ничего другого не оставалось…» – свидетельствует такой общепризнанный специалист, как заведующая археологическим отделом музея «Московский Кремль» Т. Д. Панина. Ничего другого, как признать факт отравления, и в правду не оставалось, ведь если в останках Великой княгини Елены количество мышьяка превышало норму в 10 раз, то Царицу Анастасию Романовну отравили не только мышьяком, но и ртутью. Причем ртуть в ее саркофаге обнаружена была просто в невероятном количестве: 0,13 мг в костях (более чем в 3 раза превышение нормы), 0,3 мг в тлене (превышение нормы более чем в 7 раз), 0,5 мг в погребальной одежде (превышение в 12 раз) и 4,8 мг в волосах (превышение нормы в 120 раз!) (В. Манягин. Отравители).
Царица Анастасия Романовна умерла 7 августа 1560 г. Изучение ее останков показало, что ей было не более 25–26 лет.
В 1569 году был раскрыт серьезный заговор против Царской семьи. «В записках иностранцев есть упоминание о якобы готовившемся двоюродным братом Царя Владимиром Старицким заговоре и что хотел он извести всю царскую семью именно ядом, для чего подкупил (за 50 рублей) одного из царских поваров», – пишет Т.Д. Панина. В этом же, 1569 году, умирает вторая жена Царя, Мария Темрюковна, и Государь считает, что ее тоже отравили.
Совсем иначе обстояло дело с отравлением Грозного Царя и его старшего сына. Здесь врагам приходилось действовать предельно осторожно, чтобы не навлечь на себя ни малейшего подозрения со стороны родственников, наследника престола и приближенных. И государя и царевича травили медленно, быть может, действительно, на протяжении одного-двух десятилетий. Недаром царевич Иоанн был болезненным и задумывался о смерти достаточно рано – в 16 лет.
В конце 1581 года длительный, многолетний период «болезненности» царевича – общего ухудшения состояния здоровья – завершился кризисом, продлившимся около двух недель. Затем наступила смерть. Наличие в его организме дозы ртути, в 32 раза превышающей норму, едва ли оставляет сомнение в причине этой загадочной «болезненности» (В. Манягин. Отравители).
Как пишет В. Манягин: «В противостоянии Великокняжескому семейству, а, впоследствии, Царю, объединились и Старицкие князья, и аристократическая верхушка тогдашнего общества, и представители разгромленной, но недобитой ереси жидовствующих, и внешние враги Московского государства».
В конце 1564 года, измученный бесконечными интригами, Иоанн, после долгих государевых раздумий, покинул столицу в сопровождении избранных по всему государству дворян, детей боярских и приказных людей.
Взял он также с собой казну и «святости». После посещения Троице-Сергиева монастыря он направился в свою летнюю резиденцию – Александровскую слободу (ныне г. Александров в 100 км к северо-востоку от Москвы). Отсюда в начале января 1565 г. Иван IV шлет в Москву две грамоты. В первой – адресованной митрополиту Антонию, сообщалось, что Царь не может более «изменных дел терпеть», а вторая – адресована была простому люду, и в ней Царь объявлял московским посадским людям, что у него «гневу на них и опалы … нет».
Послания Царя, прочитанные на Красной площади, вызвали в городе огромное волнение. Московское «людье» потребовало, чтобы Царя уговорили вернуться на престол, угрожая, что в противном случае они «государственных лиходеев и изменников» сами «потребят» (История России от древнейших времен до начала XX в. Под ред. И. Я. Фроянова).
К митрополиту шли письменные обращения людей всех сословий, суть которых, как пишет митрополит Иоанн, можно выразить такими словами: «Пусть Царь казнит своих лиходеев: в животе и смерти воля его, но царство да не останется без главы! Он наш владыка, Богом данный: иного не ведаем». Выбор народа был сделан.
К простому народу присоединились купцы и мещане, которые свои твердые намерения выразили так: «Пусть Царь укажет нам своих изменников: мы сами истребим их!»
Опасаясь «смуты» в Москве, к Царю через несколько дней после его посланий, прибыла депутация от духовенства и боярства во главе с архиепископом Пименом с просьбой вернуться и «вершить дело государево».
2 февраля 1565 г. Царь вернулся. Вернулся изменившимся так, что многие его не узнали. Он сильно постарел, казался очень больным, поседели и поредели волосы и борода. Судя по всему, много дум он передумал, прежде чем принять решение о новом обустройстве страны, с которым он приехал в Москву. Царь объявил об учреждении опричнины.
В политическом смысле опричнина была тем, что сейчас называется чрезвычайным положением. Царю предоставлялось право без совета с Боярской Думой судить и казнить изменников и еретиков, реквизировать их имущество, отправлять в ссылку. Освященный собор вкупе с Боярской Думой утвердил эти особые полномочия.
Прежде всего Царь переселил в недавно завоеванное Казанское царство около 180 представителей княжеских родов из Владимиро-Суздальской земли, реквизировал их родовые вотчины и выдал взамен поместья под Казанью. Таким образом, было подорвано политическое и экономическое влияние родовой аристократии.
Пострадала и старомосковская знать (Шереметевы, Морозовы, Головины), но гораздо меньше, чем Владимиро-Суздальская, так как старомосковское боярство происходило не от удельных князей-рюриковичей и потому не могло претендовать на политическую власть. Здесь основной целью была конфискация родовых вотчин и перевод их в фонд поместного землевладения.
В соответствии с указом об опричнине территория государства была разделена на две части – государев удел (опричь), опричные области, подчиненные Царю, и земщину, где правила Боярская дума и земские бояре. В государевом уделе были созданы «свои» дума, приказы («кельи»), личная гвардия Царя – опричники (до 1 тыс. опричников в начале и к концу опричнины – до 6 тыс.).
Можно сказать, что опричники являли собой военно-монашеский орден, предназначенный для защиты единства государства и чистоты веры. Александровская слобода была перестроена и являлась внешне и внутренне подобием монастыря. При поступлении на опричную службу давалась клятва, напоминавшая монастырский обет отречения от всего мирского.
Жизнь в этом мирском монастыре регламентировалась уставом, составленным лично Иоанном, и была строже, чем во многих настоящих монастырях. В полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра – к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом богослужение занимало около девяти часов в день.
Многие историки пытались и пытаются представить все это ханжеством, но не могут подтвердить свои обвинения реальными фактами. Тем, кто твердит о ханжестве, предлагаем пожить «по-царски» хотя бы месяц, чтобы убедиться, что без глубокой веры подобный ритм жизни просто невозможен. А ведь Иоанн жил так годами! (В. Манягин. Правда Грозного Царя).
Опричник олицетворял в себе небесного воина-монаха и земного воина-князя. Частое причащение Христовых Тайн давало большую духовную силу.
На борьбу Иоанна Грозного с боярами народ смотрел как «на выведение измены». Народ чуял, что противники Иоанна Грозного изменяли народным идеалам о верховной власти, вне которых народ не представлял себе Святой Руси. Святая Русь, какой грезилось всегда народу Русское государство, не может опираться на безбожные принципы власти, на многомятежное человеческое
хотение. Народ глубоко инстинктивно чувствовал, что ждать добра от власти, которая опирается на одни человеческие желания, не приходится.
Царь в представлении народа должен не только миловать, но и карать. Поэтому Царь не может отличаться только одной кротостью. «Овых милуйте рассуждающее, овых страхом спасайте», – говорит Грозный. «Всегда Царям подобает быть обозрительными: овогда кротчайшим, овогда же ярым; ко благим убо милость и кротость, ко злым же ярость и мучение; аще ли сего не имеет – несть Царь!» Обязанности Царя нельзя мерить меркой частного человека. «Иное дело свою душу спасать, иное же о многих душах и телесах пещися». Нужно различать условия. Жизнь для личного спасенья – это «постническое житье», когда человек ни о чем материальном не заботится и может быть кроток, как агнец. Но в общественной жизни это уже невозможно. Даже и святители, по монашескому чину лично отрекшиеся от мира, для других обязаны иметь «строение, попечение и наказание». Но святительское запрещение – по преимуществу – нравственное. «Царское же управление требует страха, запрещения и обуздания Царь сам наказуется от Бога, если его «несмотрением» происходит зло.
Власть столь важная должна быть едина и неограниченна. Если управляемые будут не под единой властью, то хотя бы они в отдельности были и храбры и разумны, общее правление окажется «подобно женскому безумию». (В. Манягин. Правда Грозного Царя).
Государственной (административной) целью опричнины было уничтожение родовитого боярства, ориентированного на сепаратизм и удельные притязания, и замена его дворянством – новым сословием служилых людей, награждаемых государем исключительно за верную службу государству.
Стремление создать особое войско, непосредственно подчиненное Царю, было связано еще и с тем, что Иван Грозный сталкивался с притязаниями боярской верхушки на власть, а влиятельные боярские семьи имели собственные наемные вооруженные отряды, что могло привести к попыткам насильственного захвата власти.
Однако, кроме борьбы с княжеским сепаратизмом, опричнина выполняла и иную задачу.
Царю пришлось бороться против ереси жидовствующих, которая пустила корни во многие поры русского общества. Особенно заражена ею была боярская верхушка и высшая московская служилая бюрократия. В этих условиях Царю Ивану требовался охранный корпус, не зараженный ересью. (Игорь Фроянов. Сталин и Грозный, Советская Россия. 29 июня 2005).
«Опричнина» замышлялась и осуществлялась царем по совету с державным духовенством иосифлянского направления, то есть учениками и последователями преподобного Иосифа Волоцкого (борца с ересью жидовствующих) и считалась чрезвычайным церковно-государственным мероприятием по образцу апокалипсической священной войны с силами антихриста. Вот почему противоречивые и непонятные действия опричников и самого Царя, соблюдавших в Александровской слободе монастырский устав, но в то же время казнями выводивших крамолу на Русской земле, находят объяснение, если посмотреть на них под новым углом зрения (Н. А. Веселова. Оклеветанные историей: Иоанн IV (Грозный)).
Опричнина была войной против хазарской антисистемы как главной силы антихриста, ополчившейся на Святую Русь. Эта война на протяжении всей истории нашего государства не прекращалась никогда, то вспыхивая, то затихая. Первые бои в этой войне дал русский Царь Иван Грозный, создавший опричнину и опричное войско, явивший нам пример бдительности, мужества, жертвенности и сумевший одержать первые победы во славу России.
Этим примером он показал нам, своим потомкам, чтобы мы не отчаивались, видя страшное коварство и силу врага, а вступали с ним в бой, помня, что Христос сильнее антихриста, что Он его победит и уже побеждает через Свои силы.
Опричное войско стало такой силой. Если мы страшимся врага и не вступаем с ним в борьбу, то в душе сомневаемся в силе Христа, а значит, впадаем в ересь жидовствующих, которые внушают, что Христос царствует только на небе, а на земле царствует зло. Следовательно, бесполезно вступать с этим «правителем» в борьбу, потому что сила и власть на его стороне, поэтому нужно ему покориться. Иван Грозный, несмотря на все жертвы, его самого, его семьи, даже рода, «отвергшись себя», не сломался, не убоялся, остался верным Богу до смерти, вступил за веру в бой и победил.
Все свидетельства о жестокостях опричных казней известны только из описаний непримиримых противников Грозного, изменивших ему, таких, как князь Курбский, Таубе, Краузе. Каждый смертный приговор выносился только в Москве и утверждался лично Царем, а приговор князьям и боярам обязательно утверждался Боярской Думой.
В 1572 году Иван IV формально отменил опричнину.
За все время царствования Ивана IV, по оценке Р. Скрынникова, проанализировавшего поминальные списки (синодики), было казнено около 4,5 тысячи человек. Митрополит Иоанн пишет: «С момента учреждения опричнины до смерти Царя прошло тридцать лет. 100 казней в год, учитывая уголовных преступников. Судите сами, много это или мало. При том что периодическое возникновение «широко разветвленных заговоров» не отрицает ни один уважающий себя историк».
Сам Грозный говорил о себе: я зол только для злых, а для добрых я согласен отдать последнюю одежду.
В своем послании Курбскому, опровергая его клевету о жестокостях Царя, Иван Грозный пишет о себе: «Никаких козней для истязания христиан мы не придумываем, а напротив, сами готовы пострадать ради них в борьбе с врагами не только до крови, но и до смерти».
«Однажды Царь попал в притон воров и, прикидываясь недовольным порядками в Московском царстве, начал хулить Царя «Ивашку», называть его кровопийцем и тираном. В ответ он услышал нарастающее гудение, а один из присутствующих врезал Иоанну кулаком в ухо. Царь велел всех арестовать, а несдержанному вору сказал: «Долга поистине у тебя рука, что достала вчера вечером до главы Царя своего. Повелеваю – да будет навсегда имя твое и твоему потомству – Долгорукие». После сего возвел он его в дворянское звание».
После объявления об отмене опричнины разделение на опричнину и земщину не было отменено. Опричнина существовала до смерти Грозного (1584), но самое слово вышло из употребления и стало заменяться словом «двор», а опричник — словом дворовый, вместо «города и воеводы опричные и земские» говорили «города и воеводы дворовые и земские».
О том, что произошло в дальнейшем, пишет митрополит Иоанн: «Земщина и опричнина в конце концов смешались, и последняя тихо отмирала по мере осмысления правящим классом России своего религиозного долга, своего места в общерусском служении».
Когда это осмысление происходит, тогда вопрос о правах человека, когда каждый качает свое, не думая об общем, государственном, отпадает сам собой. Когда происходит осмысление религиозного долга, появляется чувство общей ответственности.
Она уравнивает всех в едином церковном служении, едином понятии долга, единой вере и взаимной любви, заповеданной Самим Господом в словах: «Возлюби ближнего, как самого себя...» Перед Богом у человека нет прав, есть лишь обязанности – общие всем, и это объединяет народ в единую соборную личность, «едиными усты и единым сердцем», по слову Церкви, взывающую к Богу в горячей сыновней молитве».
Единство этой соборной личности требует единства веры и единства государственности, объединенных единой царской властью, выполняющей свои обязанности и свой религиозный долг перед Богом и народом.
В таком всенародном предстоянии Богу Царь находится на особом положении. Помазанник Божий, он свидетельствует собой богоугодность государственной жизни народа, является той точкой, в которой символически соединяются небо и земля, Царствие Божие и человеческое. В своем царском служении он «не от мира сего», и поэтому перед ним, как перед Богом, все равны, и никто не имеет ни привилегий, ни особых прав… К такому пониманию царской власти и старался привести Россию Иоанн Васильевич (митрополит Иоанн (Снычев)).
Царь, вводя опричнину, стремился поставить под контроль боярское сословное своеволие, склонное к сепаратизму, коррупции, измене и корысти, что было несовместимо с государственностью. Поскольку бояре стали служить не Богу, а мамоне, у них Царствие Божие и человеческое разъединилось. Это создало опасность не только для государственности, но и несло страдания народу, так как бояре думали лишь только о своих правах и привилегиях, забыв о том, что «перед Богом у человека нет прав, есть лишь обязанности». Забыв о Боге или выбрав себе богом идола, они перестали выполнять свои обязанности перед народом и государством.
Это грозило разрушением гармонии народного бытия, основанной на сослужении сословий в общем деле, на их взаимном равенстве перед Богом и Царем (митрополит Иоанн (Снычев)).
Прежде всего из-за этого религиозного разложения власти рухнул Советский Союз и вполне реально может быть уничтожена Российская Федерация.
Конечной целью опричнины, по мысли Ивана Грозного, должно было стать не упразднение властных структур (таких, как Боярская Дума, например), а лишь наполнение их новым, религиозно осмысленным содержанием (митрополит Иоанн (Снычев)). Не все бояре согласились отказаться от своего губительного для страны и народа своеволия и своекорыстия, которое вело прямиком
к государственной измене. Тогда Царь Иоанн вынужден был прибегнуть к репрессиям с помощью опричников, потому что выбор тут был между жизнью и гибелью Святой Руси.
Опричнина была вынужденной и необходимой мерой ради спасения государства и защиты народа. В тех исторических обстоятельствах, в условиях измены власти, это был единственный путь создания сильного православного царства. Иван Грозный оставил этот рецепт своим потомкам.
В своем завещании, написанном во время болезни в Новгороде в 1572 году, Грозный пишет: «А что есьми учинил опричнину, и то на воле детей моих Ивана и Федора, как им прибыльнее, пусть так и чинят, а образец им учинен готов». То есть по мере своих сил я показал, как надо, а выбор конкретных способов действия за вами – не стесняю ничем (митрополит Иоанн (Снычев)).
Со временем боярство с помощью опричнины излечилось от сословной спеси, впрягшись в общее тягло. Но, к сожалению, излечилось боярство не полностью. И в царствование Феодора Иоанновича (1584-1598), и в царствование Годунова (1598-1605) часть бояр продолжала «тянуть на себя». Эта «самость», нежелание включаться в общенародное дело закономерно привели к предательству 21 сентября 1610 года, когда, боясь народного мятежа, боярская верхушка тайно ночью впустила в Москву оккупантов – 800 немецких ландскнехтов и 3,5-тысячный польский отряд Гонсевского. Вообще, роль боярства, сыгранная им в подготовке и разжигании первой русской Смуты (начала XVII века) схожа с той ролью, какую сыграла русская интеллигенция в организации второй русской Смуты (в XX столетии). И там, и здесь все начиналось с того, что у части общества мутилось национально-религиозное самосознание, терялось ощущение единства с народным телом (митрополит Иоанн (Снычев)).
А у некоторых этого сознания вообще не было, так как они принадлежали совсем к другому обществу, которое утратило свои национальные корни.
Сейчас по всем признакам, которые показывает нам русская история, мы переживаем период третьей русской Смуты. Если сейчас мы вовремя не одумаемся и не примем мер, то последствия этой легкомысленности, то есть то, что нас неизбежно ждет, можно увидеть там же в русской истории. Для тех, кто упорно не желает туда заглядывать, можно подсказать: своеволие и сословная спесь, то бишь боярская гордыня, «закономерно заканчивается предательством», крушением государственности и большой кровью, пролитой народом.