Увидеть трудно в человеке душу,

Невиданную птицу, крылами бьющую наотмашь,
Ту, что запуталась в сетях.

В лицо иное часто говорим,
Не то, что просится наружу через прутья.
Где плакать хочется – улыбкой осветя
Слов осторожных шарканье, смеёмся.

А в миг счастливой радости порой
На горло горю давим, чтобы не завыть.
Умело истинное скрыть - возможно.
Труднее это, коль увидел, позабыть!

Приходится порой при встрече здравия желать
Тому, кому конца худого жаждешь.
Протягиваем руку. Предательски щекочет холка дыбом.
Проклятья в языках.

То нелегко: капканы и уловки обойдя,
Почуять сокровенное сияние и взмах
Трепещущего изнутри крыла.
Вспять обратить вино водой сквозь трещины арыков,
Спустить на тормозах, какой прекрасной ложь бы ни была.

Боимся показать, что есть мы в самом деле,
От первого глотка и до последнего «прости».
Сюжет меняется, актёр тасует роли.
Сквозь это всё приходится нести
В глубинах тёмных за семью замками
Израненную птицу в чём матерь родила,
Неузнанную, что сплёвывает кровь обид
На простынь кафельную,
И всем прощать, как нам прощают,
Тихонечко давя на тормоза.

Не бойтесь, господа, я вас не выдам!
Спокойно, дамы, улыбайтесь! Я – не прокурор.
Но почему мне с детства Бог всё ж даровал умение
Сквозь окна глаз заглядывать за прутья птичьей клетки,
Чтобы пожизненный там видеть страха приговор?

(с) Илья Чёрт, 19.07.13, самолёт «Москва-Норильск»