Алиса, мы просто истосковались с тобой,

даже не по друг другу, а по родному.

Это когда все по парам, а ты изгой,

не выносимо болит, но ты принимаешь как норму.

 

Это когда, не то чтобы с первым встречным не пей,

но, всё ж, ты была б благодарна объятьям.

Это когда, осточертело быть чужой, ничьей,

когда душа мертва под пиджаком или платьем.

 

Наш, белый кролик заблудился в стране Нечудес,

в стране Бездорожья, в судьбе для футляра.

Спроси у него, куда ж он, пушистый, залез -

в старую шляпу недоучки фокусника, фигляра?

 

А кроличья душа в пятках настолько чувствительна,

что и от прикосновения хочется сдохнуть.

Первый встречный – снова не твой, - думаешь ты мстительно

и корчишь из себя стерву, когда хочется охнуть

в голос и бежать, искать, в кого б глаза вперить,

и желательно, чтоб побольнее, чтобы, наконец, протрезветь,

не бесить окружающих. Чтобы не хотелось впредь,

не знать, куда руки ломкие, мелко дрожащие деть.

И думать забыть обо всех этих глупостях бросаться на живое,

на тёплое, (жаль, что-не твоё, жаль, что-не с тобой...)

А себя не жаль – это ты, это не зеркало кривое.

Алиса, ты уже взрослая, кролик не вернётся, не ной.