То его дом обнаружат в Майами,
То его в бочке с цементом найдут.
Стонет сенатор. Бесправен патриций.
Всё запретили тебе, депутат.
Собственность даже нельзя за границей!
Что, нам в России её покупать?
Если же выследят домик в Майами,
Блогеры нынче за всеми следят,
Тут же обложат такими… фуями,
Что никогда не отмоешь мандат.
Разве сопутствовал в жизни успех тем,
Кто никогда и ни в чём не грешны?
Вот депутат по фамилии Пехтин –
Тоже в Америке домик нашли –
Правильный парень, ещё из «Единства»,
Чувствует линию, знает шесток.
Всё как у всех: в Ленинграде родился,
После поехал на Дальний Восток.
Был по имуществу, был по бюджету,
После – за этику стал отвечать!
Нынче пришлось принести его в жертву:
Домик попал в интернет и печать.
Как уж он каялся, бедный детина,
Как уж он клялся своей «Колымой»:
Типа, и домик не мой-то, а сына,
Типа и сын-то, наверно, не мой.
Он на трибуну поднялся, не труся,
Губы искусаны, руки дрожат.
Я, говорит, за мандат не держуся,
Я, говорит, не держусь за мандат.
Плача при виде отважного старца –
Все же он пятую Думу топтал! –
Все закричали: «Останься! Останься!
Мало ли домик, у многих квартал!»
«Нет!» – он дрожащими молвил устами,
Как партизанка, попавшая в плен.
Члены восторженной партии встали,
Все, как один возбудившийся член.
Так он и вышел из зала заплакан,
Слёзы у многих стояли в глазах.
Следом за ним потянулся Ломакин.
«Что-то мне плохо», - сквозь зубы, сказав.
Сбрасывать, видимо, будут слоями.
Все друг за другом пойдём по пятам.
Сколько ещё нас поедет в Майами?
Как-то ещё мы поместимся там?
Страшно отринуть родной околоток,
Это Америка. Там вам не тут!
Если там мучают наших сироток,