Хотя прописки постоянной не имею,
я все же житель, безусловно, городской…
Куда там ихнему вонючему Бродвею
до наших Пушкинской, Клочковской и Сумской!
Здесь, как в Нью-Йорке, по ночам торгуют хлебом,
как во Флориде – всюду пьяные лежат.
Любому рынку до Благбаза – как до неба,
и как Рокфеллеру – до нашего бомжа!
Метро в час пик – схватиться не за что рукою,
вот двери сходятся, а ты опять проспал,
и обернется кто-нибудь: «Ну шо такое?!» –
и сразу чувствуешь: на родину попал!
Здесь очень быстро забываются обиды,
а закрома – побольше сказочных пещер.
Сравнить с Госпромом можно только пирамиды,
а Журавлевке – нет аналогов вообще!
Такого места нету в Западной Европе,
хотя казалось бы – землицы малый клок.
]В Крыму вы были и видали Севастополь? –
Так это ж вовсе же еще не потолок!
И сколько б мне ни обещали синь морскую
и в номерах заморских гербовый прибор,
я не меняю на Венецию Сумскую
и Колизей – на Благовещенский собор!
На этом месте в мятежах ломали пики
и на огне пруты калили до бела.
Здесь пел Вертинский, спорил с Врангелем Деникин,
и дважды немцы выходили из котла.
Какие парки здесь, а в них – какие клумбы!
Какие кольца и браслеты на руках!
Здесь перекрещивались все ветра и румбы,
и Маяковский напивался в кабаках.
И как тоска по путешествиям ни точит,
как ни болит от перепою голова,
не уезжайте в Петербург и даже в Сочи,
ведь это ж – Харьков, а не красная Москва!
Для Вас в июле – Гидропарк, зимою – лыжи,
обозревается полмира с наших крыш.
Здесь одеваются не хуже, чем в Париже,
а, кроме этого, видали ваш Париж!
Все колокольни, как и встарь, голосят дружно.
В депо стоит еще последний паровоз.
Когда с Одессы приезжаете на Южный,
то Вы моментом забываете Привоз!
Здесь водку пьют и наливают кофе в банки,
и расстаются, и встречаются легко.
И хоть Основе далеко до Молдаванки,
но и Фонтану до Левады – далеко!
Владимир Гук о себе:
Родился 20 мая 1973 года в городе Харькове, в котором и живу по сей день.
Фамилия у меня, по меркам уроженца Слобожанщины, довольно древняя, официально впервые зарегистрированная в реестре казаков Ольшанской сотни Харьковского гарнизона в 1654 году, то есть при основании города (опять-таки, официальном). Реестровым казакам той поры даровались практически дворянские привилегии: в обмен на воинскую повинность им выделялись земли, передаваемые по наследству, некоторым – крепостные люди; им забывали прошлое, выдавались документы на ими самими названные фамилии и имена.
Окончил среднюю школу № 62 с углублённым изучением английского языка. В связи с этим лучших из нас пытался вербовать КГБ, мы даже заполняли в военкомате и в школе какие-то особые анкеты, очень длинные, похожие на тесты, с массой повторяющихся непонятных вопросов. При этом никаких подписок о неразглашении чего бы то ни было с нас не брали.
В армии не служил по состоянию здоровья. В несколько приёмов, за три раза и семнадцать лет (так складывались обстоятельства) закончил биологический факультет Харьковского Государственного имени Горького (когда поступал) Национального имени Каразина (когда выпускался) Университета. Дипломную работу защищал на кафедре зоологии и экологии.
Всё это время (на данный момент больше двадцати лет) проработал в Харьковском Государственном зоопарке, начиная с должности рабочего по уходу за животными и заканчивая должностью заведующего отделом хищных птиц.
Имею научные печатные работы, учёной степени пока что не имею.
Первые попытки что- то рифмовать предпринял в раннем школьном возрасте. Были они настолько неуклюжими, что текстов этих не сохранилось даже в глубине детской памяти, не то что на бумаге.
Свою первую песню презентовал одноклассникам на школьном выпускном вечере, под гитару. За двадцать последующих лет специально я ни в гитаре ни в вокале не совершенствовался. Тем не менее, это не помешало мне стать дипломантом ряда конкурсов и фестивалей авторской песни, в том числе и международных, а также быть в разное время членом жюри некоторых из них.
Практически всё своё «поэтическое творчество», к которому я отношусь с изрядной долей скептицизма и самоиронии, считаю и признаю мерой своего несовершенства, то есть выражением своего эмоционального состояния по поводу столкновений с реалиями окружающего мира.
Возможно, это и покажется кому-то странным, но я так привык. Если это кого-то радует – я рад, если нет – простите. Я так живу.