Вольдемар сидел на старом поваленном стволе березы и курил. Что, в принципе, в такой ситуации приветствовалось. Еще совсем было бы неплохо глотнуть из фляги, висевшей на поясе и предательски побрякивающей о карабин при ходьбе. - Интенданты хреновы, экипировать сотрудника нормально не могут, - в пустом раздражении сказано было в окружающее пространство. Разговоры с собой, любимым, успокаивали и вроде бы способствовали уверенности в том, что все по плану...
Нда, и, конечно же, по первому сигналу тревоги через три минуты рядом сядет спасательный бот, оттуда вылезет жизнерадостно улыбающийся Серега, положит дежурной очередью окружающие кусты малины и в рощице близ украинского города Чернобыль разольется блаженная тишина и безмятежность. Весной 26 апреля 1986 года.
Ну, может не так быстро, конечно, да и что с него толку-то, с Сереги. Белесая мгла скрывала окружающий ландшафт в радиусе пятнадцати метров, на границе плясали то ли тени, то ли солнечные зайчики. Весело от всего этого не было совершенно.
Докурив "Приму", купленную в местном магазине полчаса назад, Вольдемар поднялся и твердой походкой направился к единственному проходу в тумане. Миновал его и вытер холодный пот - за ним хлюпнув, закрылась воронка прохода, и теперь только мокрый ветер обдувал его непокрытую голову. Вскинув руку, он заговорил в часы на запястье фирмы "Луч", на семнадцати камнях, между прочим, гордость аутентичных разработчиков техотдела Базы, постоянно боровшихся за чистоту эксперимента и принцип невмешательства в то, что Сценарием не является.
Промахнулись, сейчас здесь можно было высадить штурмовую роту с незакамуфлированного орбитального бота типа "Пчелка".
- Экселенц, у меня не более получаса. Они уже внутри, на въезде четыре или пять кордонов времени, я туда без техники буду сутки идти, к тому времени все закончится.
- Плохо, пеленгуй остальных, у тебя в округе еще четыре группы, да еще Анри сверху барражирует. Ты подобрался ближе всех, попробуй найти еще проход, не могли они все перекрыть.
- Хорошо, попробую.

Боже, как же было жарко! Пот лил с меня ручьями, пустую флягу с каким-то местным пойлом я отшвырнул в кусты, где она звонко ударилась о что то железное, обратив внимание местных жителей. Перспектива временами искажалась, уже были видны высоченные стены воздуха без единого признака прохода.
- Черт, черт, черт!

- Эй, малец, - я сымитировал говор местных, не дашь нырнуть?
Жилистый, загорелый до черноты мальчишка посмотрел на меня подозрительно, но виду не показал. Вскинул голову, спросил: - Тебе зачем?
- Вчера потерял тут часы "Ориент", большие такие, японские...это брата, показал я на запястье, видя недоверие на его лице. Они водонепроницаемы были, скорее всего тут и лежат. Я быстро...
- Ладно, давай, парень отдал мне маску и трубку с загубником. Подумав, протянул и ласты.
- Спасибо! Я скоро. На, возьми . Я протянул ему плитку "Сникерса" в утешение. Советская молодежь была крайне падка на заграничные сладости - сделка была завершена.

Идея была классной. Включив встроенный сонар, я уже пятнадцать минут плыл в совершенно мутной, теплой, пахнущей щуками и тиной воде. Кончился ли сверху временной разлом я не знал, время автономного пребывания в воде для агента-человека ограничивалась двадцатью двумя минутами. На запотевавшем стекле маски, куда я спроецировал дисплей от незабвенного гаджета советской компании "Луч", тускло горело 15.59, 16.01, 17,59, 19.00. Все, пора.
Сверху было так же жарко. Приток Припяти, который накрыли сверху стеной ледяного туманного воздуха, остался позади. Я, почти обессиливший, подгребал к берегу, когда услышал глухой удар, от которого в реке поднялась странная стоячая волна. Время остановилась - сзади меня что-то ухнуло, я оглянулся и увидел уходящие в небо, истощающиеся на глазах, воздушные вихри. Они сняли поле. Поздно...поздно!

В камышах на берегу я перестал ползти и остановился. Метрах в двухстах от меня собирался людской отряд. Они молча сгрудились в кучу, смирно стояли. Как на бойню, - подумал я, и это незамедлительно стало правдой. Откуда-то сверху, из ниоткуда, вынырнул маленький черный флаер. Нижний ярус не любил большие суда по причине отсутствия постоянного персонала. Совершенно беззвучно в собравшуюся толпу ударил луч, и ближайшие ко мне фигуры начали падать в прошлогоднюю траву. Никто из них не издал не звука, они просто ложились на землю, кто разрезанные синим бластерным лучем сверху вниз, кто уже без части руки, вскинутой в полном спокойствии. Обычные люди, по большей части инженеры последней смены станции.

До меня долетел запах паленого мяса, и я поморщился. Пора было убираться отсюда. Сознание, что я сделал все, что мог, совершенно меня не грело. До второго акта Сценария "Выборг-Густав" оставалось чуть менее семнадцати лет.