Начало

          "Никогда не разговаривайте с неизвестными". Однако он был мне знаком - в потертом пальто, которое носил уже, наверное, лет 200, как они только появились - свободного покроя, непонятного серого цвета с оттопыренными карманами, набитыми леденцами.
         Я встретил его по дороге за сигаретами. Сегодня они кончились как раз около дома, и я, с облегчением получив повод остаться на некоторое время наедине с самим собой, пошел восполнять дефицит никотина в организме. Отозвав меня в сторону движением руки, Анри не оглядываясь, побрел к чахлым кустикам. Мы закурили.
-Ты тут надолго? - спросил я.
- Не знаю, -он хрипел - выхлопные газы большого города с непривычки драли горло. - Есть дело.
         Пахло это плохо. Я как раз купил по дороге выпивку и совершенно не собирался приходить домой трезвым. Последние полгода в другом состоянии жить вечерами стало совершенно невыносимо. Тотальное ощущение пустоты, которое нельзя было заполнить любыми действиями, не отпускало ни на минуту уже несколько лет, и я начал к этому привыкать. Люди ко всему привыкают, так они устроены. Однако именно сегодня что-то не задалось - и у меня вдруг упорно засосало под ложечкой.
- Говори, выдавил я из себя - тянуть было все равно незачем.
- Покурим…ты чего торопишься, не рад что ли - осклабился Анри, так его звали, и показал небольшие клычки в уголках рта. Сколько его знаю, меня всегда волновало, почему он не исправит прикус. Для ангелов это обычно дело, но Анри упорно носил засаленное пальто, жрал леденцы и совершенно не собирался походить на человека при ближайшем рассмотрении. Хотя в районе 8-й Советской он совершенно не выделялся - местные аборигены самого экзотического вида, кочевавшие от пункта сдачи тары до аптеки, так примелькались в этих краях, что на еще одного маргинала никто не обращал внимание.
         Я оглянулся в поисках скамейки, нашел одну без выломанных досок, и мы присели. Анри затянулся Беломором и пустил колечком дым. Вся эта прелюдия, как обычно, не предвещала ничего хорошего.

- Ты так печень посадишь, смачно отметил он, и в его глазах загорелись угольки - Не пройдешь регистрацию, я тебе ничем не помогу.
- Ладно, я и так знаю - я тоже закурил крепкий WINSTON - Тебя давно не было, лет семь.
- Восемь… . Ждал? - его слова прозвучали издевательски - Что-то о твоих успехах давненько не слышно. Ты даже в социальных сетях скучен до неприличия, комментируешь всё чужие посты. Неинтересно… .
- А что ты хотел, начал я закипать - ты ушел тогда как раз вовремя.
- Я ничего не решал - зашипел он сразу. - Ты знаешь как у нас там…строго. Ты нарушил все, что можно, зачем ты полез наверх со своими прошениями? Верховный так вообще сказал не приходить к тебе ни под каким видом. Я мотался тут рядом по разным неудачникам, им сколько шансов не давай, они все равно их пропьют. И ты туда же, алкоголик хренов.

             Надо сказать, что он был уже достаточно стар для ангела, и выпить любил по старой памяти - как-то мы нажрались с ним  на берегу Балтийского моря около Варнемюнде, и он поведал мне, что приходил в гости еще ко всем известной Жозефине - притом в образе гвардейца Сен-Жерменского полка, которые уж точно не отличались нелюбовью к выпивке во всех ее формах и экзотических видах.

           Ему в принципе даже можно было иногда верить, что я обычно и делал, поскольку настоящих друзей у меня никогда не было. Так сложилось, что он мне смог заменить и их, и отца, которого я видел крайне редко, пока тот был жив. Кстати, на все мои вопросы о его загробной жизни Анри упорно отмалчивался – только улыбка гуляла между клыков.

          Стоял дождливый конец августа. Листья начинали облетать и лежали ранними рыжими пятнами на поверхности грязных луж. В них не отражалось ничего, небо висело над нами абсолютно равнодушным серым полотном без малейших признаков разнообразия, даже птицы перестали летать над городом в это время. Я поежился, сразу сверху закапала холодная мерзость, задувал колючий ветер. Домой идти совершенно не хотелось, однако время поджимало, и я начал ждать звонка от знакомого голоса с вопросами.

- Ты как долго собираешься не выползать из этого дерьма? - в его словах отсутствовал вопрос, только глухое раздражение. - Зачем спрашивается ты здесь, Вольдемар? Чтобы гулять с собакой по вечерам? Или, может, каждую субботу ездить в ваш этот гипермаркет? Ничего же вообще не происходит. Я пожал плечами, подумав что, наверное, со стороны это смотрится вполне обычно - чертова уйма семей так живет.
-Наш после того случая выкинул тебя из всех Сценариев. Ты тогда поперся со своей, подчеркну – несанкционированной -  мм мм…инициативой в самое пекло, помню, базу трясло от камбуза до рубки от нездорового смеха. Хотя я тебя поддерживал.... - неожиданно тихо сказал он.
           Отвечать мне было нечего. После многолетнего провала трудно спорить с таким гостем, который, к тому же, приходит крайне редко в последнее время и всегда по делу. В этот момент у меня вдруг появилась надежда, что эта осень все-таки закончится для меня белой зимой с пушистым снегом, который будет идти над моим городом совершенно бесшумно… и он заметет мои следы в те места, куда я больше не хочу идти. Я попытался улыбнуться, получилось криво и наверное со стороны смешно. Постоянных обитателей сквера это не сильно заинтересовало, двое из них мирно спали за ларьком, а девица неопределенного возраста, сидя на тротуаре, пыталась попасть безуспешно горлышком бутылки в рот. Мне оставалось минут восемь, Анри наверное тоже это знал.
- К делу, он выбросил окурок и резко встал со скамейки - Пойдем, прогуляемся. Взяв меня за руку, он внезапно в мгновение расправил крылья, которые всегда видел только я, и пропал. У меня сдавило горло от перегрузки, на несколько секунд я выпал из реальности. Сознание прояснилось только в тот момент, когда я очнулся на до чертиков знакомой палубе базы.

           Машина плавно шла по Приозерскому шоссе. На ветровом стекле под щеткой застрял ранний опавший листок.
-  Посмотри, хочу обогнать этого долбоеба - он обернулся к Белке, сидевшей слева.
         Она, после некоторой паузы, склонила голову влево и посмотрела в темноту. - Подожди, сейчас… . Давай! Автомат послушно увеличил обороты и старый CR-V потянулся вдоль грязно-серого бока рефрижератора. Прошло секунды четыре, а борт все не кончался. Внезапно прямо впереди, метрах в 30, засверкал отблеск лобового стекла встречной машины. В самый последний момент до удара он очень четко зафиксировал свое удивление отсутствием света встречных фар.

           Верховный спал в гамаке и сладко посапывал. Мне приходилось переминаться с ноги на ногу, пол был холодный, а в ботинках к нему в резиденцию никто не входил. Слева за стеной медленно поворачивался голубой шар, было видно, что над северной Америкой облачно и видны всполохи грозового фронта. Пауза затягивалась.
           От нечего делать я начал думать о том, когда я был здесь в последний раз. Ничего не изменилось - та же спартанская обстановка, только в углу на столе появился огромный экран с надкусанным яблоком. Небось с сервоприводом, подумалось мне с некоторым сарказмом - и я представил, как старик с видимым удовольствием нажимает на кнопку и смотрит на процесс появления этого чуда инженерной мысли из молочного же цвета столешницы.
- Вольдемар, давай-ка выпьем, давно тебя не видел, отвлек меня от размышлений его мягкий голос с некоторым акцентом, который я так и не смог за столько лет определить.
- С превеликим удовольствием, Экселенц- я немного испугался собственной смелости и даже престал переминаться на холодном полу, в глубине которого мерно вспыхивали тонкие искорки как от пароходной трубы, так, что казалось, что зал плыл над каким-нибудь Титаником. Может, это и вправду был он, подумалось мне вдруг, но Верховный взял меня под локоть потянул к бару около противоположной стены. Не пожадничав, он налил нам по 2 пальца Johnnie Walker в старые стаканы, один с отломанным краешком взял себе – суеверием он не отличался.
-  Надеюсь, не обижаешься за долгий перерыв в нашем общении? Прозвучало это как-то очень официально, и я решил, что задушевного длинного разговора, по крайней мере сегодня, у нас не получится.
- На Вас грех обижаться, в прямом и переносном смысле - в тон ему ответил я, неудачно пытаясь сострить.
- Раз ты здесь, значит, понадобился - строго посмотрел он на меня. От его взгляда у новичков обычно почти сразу наступает паралич воли, но я могу его выдержать уже лет тридцать. - Ты, как я понимаю, готов в любой момент приступить? Супруга-то твоя давно ждет уже.
- Да не знаю… - здесь мне пришлось сдержать недоумение - она же не в Сценарии, как я понимаю… .
- Нет, но с женщинами всегда надо учитывать фактор интуиции. Она ждет, что ты преподнесешь ей в один непрекрасный день сюрприз – правда, она не знает еще, с какой стороны ждать подвоха. Я читал отчет. Про сны она же тебе рассказывала?
- Да, регулярно-ухожу к другой, она рыдает. Экселенц, а можно ее не впутывать?
- Разбирайся сам, сейчас не об этом - в голосе его появились металлически нотки - Все пошло не так, времени очень мало, надо было еще месяца два назад тебя привести, но ладно - Мне тебя надо по протоколу спросить - готов ли ты?
         Взяв шестью костлявыми пальцами свиток, он протяну его мне - Сразу подпишешь?
         Понимая, что деваться мне некуда, и нервно сглотнув слюну, я ответил, заранее зная, что нарушаю все, что только можно.
– Нет - это прозвучало чуть громче обычного. - В прошлый раз было то же самое. В результате по собственной глупости я не имел счастья лицезреть Вас целых восемь лет. А мне уже 47, если не забыли, Экселенц.

- Хочешь посмотреть …- его левая бровь поднялась и только этим выдала крайнюю степень удивления. - Ладно - он как-то удивительно легко согласился - смотри.

            Искорки в полу заплясали ярче обычного. Появилось изображение. Я подошел ближе к середине зала, напряженно всматриваясь в полупрозрачный пол. Титаник пропал. По осенней трассе, мимо покрасневшей раньше времени листвы, двигался неновый японский внедорожник. Слева от водителя я увидел до боли знакомое мне лицо Белки, рассеянно смотревшее на дорогу, которая в этот вечерний час практически не освещалась. Очень крупно, наверное, для меня – ее взгляд. Полоснуло тоской и холодом - глаза ничего не выражали, мыслями она была далеко отсюда. Она всегда смеялась, и глаза смеялись вместе с ней. Сейчас же от этого не осталось и следа, темные мысли стянули морщинами ее лоб и затуманили зрачки.
           Некоторое время ничего не происходило, потом впереди появился белый силуэт фуры. Звука не было. Женщина что-то сказала водителю, и машина пошла на обгон. Изображение было, судя по всему, со спутника слежения, и я ясно увидел, что впереди с погашенными фарами, летит по встречной полосе серая Нива, практически слившаяся с ночной дорогой. Белка страшно беззвучно закричала, и Нива удивительно медленно начала уходить в сторону обочины.
           Было поздно. Касательный боковой удар смял капот внедорожника, машины закрутило и отбросило друг от друга. Японец, пропоров бок фуры, загорелся сразу. Шланги - подумал я машинально, запах бензина в кабине, ставший привычным. Двигаясь еще некоторое время вместе, горящее железное месиво медленно остановилось на обочине. Нивы нигде не было видно. Из кабины фуры с белым лицом бежал молодой парень, который сразу пропал в клубах черного дыма с багровыми прожилками. Он появился почти сразу, держа на плече женщину. Она что-то кричала, размахивая руками и показывая туда, где ничего живого быть уже не могло.

           Картинка погасла. В зале свет стал ярче, и я увидел на лице Верховного нечеловеческую грустную усталость, что в его случае было абсолютно верно - он никогда не был человеком.
- Ты удивлен? – его голос никак не выдавал эмоции. -Тебе придется сделать все, чтобы этого не произошло - и не только, а создать иное течение. Не стану отрицать – то, что ты ее знаешь, уже было записано в Сценарии мной очень давно. Да ты и сам это почувствовал, наверное. Не стану тебе сейчас рассказывать фабулу, она может поменяться. Так что скажешь?
- Конечно, я подпишу, давайте бумагу, Экселенц, - я хрипел, у меня дрожали руки, вспотел лоб, и уже привычно засосало под ложечкой- Это то, о чем я думаю?
         Верховный совершенно по человечески фыркнул и пожал плечами – Думаю здесь я, мой мальчик. Но я даю вам шанс.
         Он медленно повернулся ко мне спиной и сказал, куда-то в пустоту – Обычно я этого не делаю.


Лаврик


          Выходя из кабинета, я, помимо привычной секретарши Экселенца, увидел и новый персонаж - длинноногого, нескладного, очень молодого ангела с бородкой-эспаньолкой и несколько полубезумным оптимизмом в глазах. Отметив новое лицо, я зашагал прочь.
         Леонид Валерьянович Красильников, в интерпретации Верховного, Лаврик, попал наверх совсем недавно. По меркам базы его возраст назвали бы не просто юным, а вообще младенческим, что однако не помешало ему в течении двух лет занять место подле самого Экселенца. Леонид Валерьянович был горяч, порывист, а также изобиловал идеями различного креативного содержания, которые были направлены исключительно на то, дабы облагодетельствовать все человечество, желательно сразу.
          В земной жизни Лаврик занимался абсолютно разными вещами. В последнее время, превзойдя свои былые заслуги, одновременно в нескольких ипостасях вывозил на себе целый журнал. Специалист на все руки, он был вписан Экселенцом как минимум в пять Сценариев, вследствие чего тот имел на него огромные планы.

          В летнюю ночь, когда присматривающий за ним Анри по своему обыкновению предавался любимому занятию, а именно поглощению спиртных напитков и созерцанию обнаженных юных дев в пригородных озерах по ночам, Лаврик, уснув за рулем в полном одиночестве, в четыре часа ночи съехал с дороги и протаранил сарай на перегоне Осельки - Васкелово. Как именно Анри не смог увидеть очевидных изменений в сознании Лаврика и не вывернуть руль, никто не знает. Ходили упорные слухи, что одна из особо привлекательных дев в приятном подпитии танцевала при свете Луны именно для старого алкоголика - по странному совпадению как раз в тот момент, когда Анри должен был выполнять свои прямые обязанности.

          Кто тогда видел Экселенца, думаю, никогда этого зрелища не забудет - шеф разошелся не на шутку, и минимум полчаса метал громы и молнии, которые местные питерские синоптики назвали северным торнадо. Вследствие такого, далеко неприродного явления, добрая половина области остались без света и прочих благ цивилизации на целых полтора месяца. Анри пришлось очень быстро тащить бездыханное тело с едва трепыхавшееся душой прямиком на базу, и в качестве почетного обвиняемого присутствовать на легендарном разносе у Верховного.

          Белка находилась в самом эпицентре урагана на собственной даче, и на себе смогла ощутить разгулявшуюся стихию. Рассказ об этом событии ее знакомым, в том числе Вольдемару, сводился к передаче ощущения первобытной мощи, перед которой земные жители устоять не в силах. Приехавший на следующий день муж притащил генератор, а потом еще долго пилил поваленные деревья, проклиная Верховного, Лаврика и всех ангелов в придачу, поскольку усопший Леонид Валерьянович, вследствие каких-то непонятных причинно-следственных связей, нарушил его очередную финансовую аферу и оставил без средств к существованию.
          Успокоившись, Экселенц забрал мальчишку к себе в помощники-ученики, надеясь воспитать из него толкового переговорщика. Пока же Лаврик второй год околачивался в его приемной, постигая премудрости работы вместе с секретаршей Верховного, Алисой.

База

          Из кабинета шефа я прихватил початую бутылку - Экселенц презентовал мне ее, наверное, от широты души. Там еще оставалось, и я стал шататься по базе, думая, что Анри рано или поздно проявится на запах дорого виски Верховного. Лучше бы ему поторопится, через полчаса оно точно закончится.

          База постоянно перестраивалась, Этот процесс, по моему разумению, не закончится никогда. Как по мановению волшебной палочки, появляются новые палубы и причальные доки. Я шел сквозь напряженную жизнь этого орбитального мегаполиса, отрешенно время от времени прикладываясь к живительному горлышку, постепенно приближаясь, как мне казалось, к старому доку для малых шаттлов, где мы с Анри пришвартовались сегодня. Придя на место, я увидел группу людей без сопровождающих. Они озирались по сторонам и были немного подавлены. Их ждала встреча с Верховным.

          Надо сделать небольшое лирическое отступление - не всякие люди могут к нему попасть. Прежде всего, Экселенца интересуют представители рода человеческого, имеющие одно явно выраженное качество - они могут искренне любить других. Несмотря на известное земное убеждение о всеобщем распространении данного чувства, на самом деле это не так. Процент таковых колеблется в пределах от 0,1 до 0,3 процентов в популяции, говоря языком наших крылатых аналитиков. А готовыми раскрыть дар считается значительно меньшее количество земных жителей. Парадоксальный сей факт делает этих людей крайне интересными для верхнего руководства. Когда ко мне пришел Анри, мне было 16 и мы как-то сразу поладили.

          Две европейского вида женщины и один явный мулат жались к аппарели и имели затюканный и загнанный вид. Я прошел мимо и присел в небольшом алькове на мягкую скамейку.

          Если бы я видел, чем сейчас занимается Экселенц, думаю, я бы был поражен до глубины души. Но я этого не знал. Вскоре явился на удивление трезвый Анри, и мы стартовали обратно.

Консервная банка с острыми краями



             Верховный сидел на жестком стуле рядом со столом и сосредоточенно тыкал шестерней в клавиатуру. Набрав сложный код доступа, он стал ждать ответа. На том конце что-то трещало и ухало, наконец появилось изображение. Интеллигентного вида человек в бабочке приветливо улыбнулся ему и изобразил на лице готовность слушать.

- Как дела, братец? - спросила голова в бабочке - Ты по прежнему сидишь в тех же координатах?

- Да, ответил его собеседник - в тех же. В гости не собираешься, я надеюсь? - Экселенц даже рефлекторно внутренне поморщился, но на его светлой личине прочитать эмоции было невозможно. Последний раз их семейная встреча привела к совсем не братскому выяснению отношений. Он потер правую руку, будто еще раз ощутив в ней  металлическую силу бесконечно острого, в выщерблинах времени, меча.

          В этот раз вихрь эмоций, который он позволил себе тогда, пришлось унять - сейчас другая совсем цель...жаль, раздвоенный язык Экселенца норовил выстрелить изо рта и слизнуть к праотцам половину старого космического камня, на котором были выстроены все уровни Базы.

- Зачем звал? - бабочка наклонилась поближе к экрану и стала видна змеиная кожа на шее, и скрытые там же небольшие жабры -я…. немного занят.
- У меня дело - Экселенц был спокоен, даже апатичен. Ты собираешься забрать мальчика и его отца. До отца мне дела нет - он твой, а вот ребенок меня очень интересует. Здесь есть на него планы.
- Ты о них? - экран сразу разделился надвое, и стали видны лица двоих - мальчика и взрослого мужчины с короткой стрижкой и круглым лицом.
- Спасибо, братец - ты сэкономил мне пару минут для объяснений. Ну, что мы решим?
- Как обычно - решит жребий, я думаю. Жабий подборок заколыхался в подобии смеха.
- Хорошо, если я тебя правильно понял, вмешиваться ты не собираешься?
- Ну что ты, конечно нет. Сценарий все сделает сам, ты только не мешай и все. Обещаешь?

          Удача! Вот это удача, под белой туникой взбугрились мышцы и Верховный, как мальчишка, еле заметным движением потянулся в кресле. Можно и выпить полстаканчика, сегодня он это заслужил. Раскрылся-таки супостат, в кои-то веки начал убеждать светлых в том, что не надобно лезть в Сценарии, чревато это, мол!

- Не думаю, что сдержу обещание. Не обижайся.

          Приятно говорить правду, он всегда предпочитал так делать, это прерогатива сильных. И сейчас, несмотря на свой тысячелетний возраст, Экселенц снова почувствовал себя мальчишкой, который впервые увидел этот голубой шарик с орбиты. Как же ее звали - Уна? Белый песок с остатками кораллов, тень пальмы, ее губы, шептавшие что-то на этом странном земном, наверное так ему запомнилось первое приземление. Тогда он сказал, что никогда не вернется, это было правдой. Как и то, что теперь он вспоминает Уну каждый раз, когда ему что то удается.... . Ладно, надо работать.

          Удивительно довольное его лицо еще секунду торчало в белизне экрана, но погасло, оставив между братьями ощущение недосказанности и вселенского подвоха – этим они занимались уже не одну тысячу лет по земным меркам. Экран отключился, как будто торопился, боясь, что милое лицо собеседника верховного пролезет в его кабинет.

           Посидев немного, Экселенц набрал новый код. Появившийся в экране небритый человек ужасно походил на Вольдемара, да собственно им и являлся.

          Недоумению моему не было предала - только что я искал в торрентах нужный мне альбом, супруга спала после просмотра очередной серии Дома-2, время подходило к 2 ночи, и внезапно в мониторе появилось злое лица Верховного. Время текло на земле значительно быстрее времени базы, поэтому прошедшие несколько часов после нашей встречи заняли минут 15 наверху, а корректировку никто провести не удосужился.
- Завтра начинай, - сказал мне Экселенц озабоченно. Думаю, что у тебя полгода, не больше. Ребенок должен выжить. Другого способа, кроме твоего вмешательства, я придумать не могу.

          Вернувшись домой с Базы, я думал только об этом. Дело в том, что, не далее как завтра, я собирался сам позвонить Белке и пригласить на ее работу. Визит Анри и последующий разговор были, конечно, приятно неожиданными, но само задание поставило меня в полный тупик.
- У меня вопрос, Экселенц, - я взял себя в руки - остатки хмеля выветрились уже давно. Зачем было вводить меня. Подписав протокол, я согласился с правилами, а как Вы знаете, я люблю их нарушать. И первое правило – непредопределенности. Но оно уже нарушено - Вами… . Не знать о моих намерениях Вы не могли, наверное… .
Экселенц замолчал и побледнел.
- Я и не знал, Вольдемар….. . Недоумение на лице расцвело так явно, что не влезало в экран.
         И тут Верховный начал ругаться. Перебрав с дюжину мало известных ругательств на основных современных языках, он минут через пять перешел к забытым древним, потом пошла уже полная тарабарщина. Выслушав это минут десять я, наконец, дождался паузы для вопроса. Но опередил меня.
-  Все, доклады мне через день, никакой отсебятины. Даю Анри в прямое подчинение. Нижний ярус всё-таки сделал ход первым, но ничего, ничего. Седые волосы шефа засветились нимбом, он вышел из поля зрения камеры и я видел, как он ходит размашистыми шагами по кабинету.
Все, отбой, услышал я внезапно и связь прервалась.

          Верховный внезапно принял решение. Хватит, нижний ярус стал слишком опасен. Персонаж в бабочке, по пока непонятным Экселенцу причинам, стал влезать во все большее количество Сценариев, выбивая ключевых игроков - здесь взгляд шефа скользнул по маячившему в приемной долговязому силуэту Лаврика. Ряды адептов темных росли, пополняясь желающими по собственной воле вкусить запретные плоды нового технократического сегодня, дармовую мощь и полную свободу от любых моральных принципов. Все эти нерадостные мысли, наверное, мгновенно пронеслись в голове Верховного, который в открытые двери своего кабинета наблюдал за обычной перепалкой Лаврика с Алисы, продолжавшейся уже третий год.
          Добив свой виски, Экселенц наконец решился. Вызвав Лаврика, он поручил ему первое настоящее задание, которое звучало пока совершенно безобидно. Нужно было только узнать, почему именно нижних так заинтересовала последняя миссия Вольдемара, а может, при особом везении, и выяснить их планы на мальчика. Воодушевленный Леонид Валерьянович сразу выдал минимум 5 вполне реальных вариантов Сценария, был отпущен с Богом, и унесся огромными шагами вглубь коридоров базы.

Белка

          Многое в этом мире меня уже не удивляет, это обстоятельство в связано, в основном, с моментами, о которых либо нельзя поведать вообще, либо очень долго рассказывать. Но в истории с Белкой все удивительно просто. Когда я зализывал раны последнего провала и решал, как я проживу следующие несколько лет, она появилась как напоминание о том, что меня еще не окончательно списали со счетов наверху. Почувствовав это дуновение, которое спутать ни с чем невозможно, практически сразу мне стало ясно что: а) я не в полной отставке, б) придется подождать. Это выводы основывались на простом обстоятельстве - Белка была слишком юна - для меня.
          Она удивительно улыбалась, я не мог смотреть на это спокойно, ее поразительный внутренний свет и способность смеяться, когда другие рыдают навзрыд, делала со мной странные вещи. Я снова чувствовал себя с ней мальчишкой лет 25, которому действительно интересно, что она говорит обо всем на свете, не прерываясь ни на минуту. Мы сидели на работе в одной комнате, и вскоре я не мог прожить и получаса, не завязывая с ней диалогов на совершенно безобидные темы. Вместо того, чтобы например, посмотреть телефон кого-либо в справочнике, мне было значительно приятнее спросить у нее. Получив ответ и пару ерундовых комментариев по совершенно отвлеченному вопросу, я чувствовал облегчение. Зрело стойкое ощущение, что нам суждено в один прекрасный момент перейти к более тесным совместным действиям. При всем этом, она вела очень активную личную жизнь, что совершенно не мешало мне наслаждаться ощущением ее присутствия в моей жизни.
          Случай представился, когда однажды вечером, выключив верхний дневной свет в комнате, она подошла ко мне совсем близко. Я почувствовал завораживающий запах ее волос. Достаточно было протянуть руку – и судьба получила бы свое. Бросило в дрожь, мне было и жарко и холодно одновременно, отпали последние сомнения в том, что это именно то чувство, которого на земле так ждут и боятся – ведь оно меняет этот мир безвозвратно. Соблазн был велик, я возвращался мысленно к этому моменту в последующие годы, наверное, чаще, чем требовалось. Тогда же в голове стучала молотом одна мысль, пробивавшаяся сквозь море неконтролируемых гормонов – Нельзя! Сейчас это только игра, исправить будет уже поздно, стой….
          И ничего не произошло тогда, думаю, что ее это только позабавило и вскоре позабылось. А мне стало ясно, что наверху на меня прогневались не на шутку - такие испытания посылают не слишком часто, и значить они могут только одно – наглядную иллюстрацию к известному банальному тезису про "любить и не страдать". Особенно тяжело было осознавать, что будь я чуть глупее и неосмотрительнее, Сценарий изменился бы, и линии судьбы пошли в совершенно неконтролируемые стороны. Возвращаясь постоянно к этому моменту, я, как и раньше, все больше начинал сомневаться в правоте одного единственного - сидевшего наверху, и держащего  шестью пальцами очередной стакан с его любимым виски. Но - самоцензура, как известно, самая жестокая из всех существующих.
          Вскоре и у нее все изменилось. Появился он, очень земной человек с совершенно четкими представлениями – как, где и сколько раз надо любить женщину, чтобы выбить из нее остатки здравого смысла. А также говоривший ей то, что она хотела услышать.
         Держать Белку в поле зрения становилось все сложнее, вскоре она поменяла работу, и наши контакты свелись к телефонным переговорам и общению в интернете. Потом и это стало редким, я потерял ее из виду на пару лет. Наверное, и сам был этому рад, я же не Анри, у которого земные привязанности  в прошлом. Как говорится, "врач, испытывающий чувство жалости и сострадания к пациентам, становится совершенно профнепригодным" - лечить их он уже не сможет, станет сомневаться и взвешивать, в результате пациенты начинают умирать - обычное дело, а доктор благополучно спивается. Ангелы полностью лишены этого недостатка, зато остальные им оставлены в полной сохранности - Анри как любил выпить, так и продолжает делать это в новом качестве. Хорошо, что без последствий - иначе не протянул бы и сто лет. Я же, наверное, просто физически боялся видеть Белку, понимая, что увидев ее глаза, я упаду в них безвозвратно – себя я, все-таки, немного знаю - в таком состоянии остановить меня может только что-то очень серьезное, типа окрика сверху, но и его я мог не услышать. Тогда я не признавался самому себе, насколько сильно я ее любил… .

Разбирайся сам.

          Все как всегда - именно так можно описать картину, которую я увидел после расставания с Анри. Он посадил меня обратно минут на 5 раньше, и я увидел нас с ним на скамейке в глубине сквера. Наверное, он делал это специально - я всегда не мог понять до конца мотивацию этого старого алкоголика. Я пожал плечами в пустоту и пошел домой.
- Ты все купил? - спросила меня супруга, попутно что-то готовя на кухне. Ее не было видно, но пахло оттуда вкусно. Удивительная способность создавать ощущение движения в квартире говорила о том, что она находилась в своей тарелке.
- Нясик, ты хлеба купил? - ее голова высунулась из двери кухни. Нясик - это такое мое домашнее прозвище, которое удивляло, например тещу с самого начала - ей виделось в этом что-то несуразное. Впрочем, ей много чего виделось. Хорошо Анри ей не являлся в том виде как я его вижу… .
- Нет, забыл…
- Значит, будешь без хлеба все есть - прозвучала как приговор.
- Ты Белку помнишь? – я подумал, что тянуть не стоит, к тому же в момент приготовления ужина можно было ненавязчиво прощупать ее реакции. Внезапно поймал себя на мысли, что начал относится к этому как к части работы, видимо, слова Верховного, вкупе с его очень хорошим виски упали на давно ждавшую этого почву.
- Это ту с которой ты «дружишь»? - в интонации сразу появилось недоверие. – Да, конечно, а что?
- Ничего - я выдохнул горячий воздух, пахнущий котлетами – Думаю вот, наверное, взять ее поработать, навалилось тут много…. .
- Бери, конечно - быстрый ответ не заставил себя ждать, что еще раз дало мне повод предположить существование развитой интуиции у моей дражайшей половины. – Ты же у меня талантливый - это прозвучало уже так, что я поперхнулся салатом.   Да, что-то я сомневаюсь, что Экселенц ее не включил, не верю я в такую скорость реакции на пустом месте, надо было, может, у Анри выпытать подробности.

          Последующие дни прошли в созвонах и хлопотах. Влиять на судьбу Белки я мог, только взяв ее к себе на работу, а для этого требовалось решить огромное количество вопросов. 

          Пока все это происходило, я несколько раз ловил на себе настороженный взгляд жены - она делала вид, что ничего не происходит. Я не верил ей ни на минуту дома повисло липкое неприятное чувство недоверия и лжи. Помимо всего прочего у меня начало развиваться чувство вины – она ведь, в принципе, была хорошей женой. Детей у нас не было, думаю, так и должно было случится - наверху очень трепетно относятся к этому вопросу. Ей же их очень хотелось, это стало ее навязчивой идеей, она говорила и, наверное, думала об этом, постоянно. Понимая, что, скорее всего, это не должно сбыться ни при каких условиях, я все больше погружался в состояние, близкое к неконтролируемой панике. Кому как не мне знать, что может значить рождение ребенка, который не нужен одному из родителей. А между тем современные медицинские технологи не стояли на месте. Контролировать их применение наверху становилось все сложнее, Анри потом рассказал, что к этому стали относится очень серьезно в последнее время, даже создали специальную группу. Понимая, что Сценарий загоняет меня в угол и навязывает скорое решение, я впадал в апатичное состояние, которое еще больше бесило ее. То, что должно было произойти, и чего я желал всем сердцем, уже сделало меня черствым и бездушным. В отличие от нее, я уж точно знал самое ближайшее будущее, и места там для нее не было.







......ну ОЧЕНЬ хочется к вам и с вами))))))



          Раздался звонок, Белка сразу схватила трубку. - Привет Володька, ну что? - в ее голосе я сразу почувствовал порыв свежего ветра, как будто в телефоне открыли форточку.
- Могу тебя поздравить! - не скрывая радости, прокричал я - ты работаешь! Выходи, я очень жду тебя.
         Последнее я сказал, наверное, зря, но она не услышала, на том конце бушевала буря эмоций. Не знаю, что думал в этот момент ее супруг, сидя за рулем. Подозреваю, ничего хорошего. Меня начало физически скручивать и бить мелкой дрожью.
          Этому разговору предшествовала наша встреча около Управления неделей раньше. Она приехала в своем строгом костюме, который я помнил еще по прошлой работе. Белка не изменилась внешне, только, может быть, выражение лица стало чуть строже, появились морщинки в уголках губ. Глаза же остались теми же, от ее взгляда у меня поползли мурашки. Я справился с волнением, и мы занялись делом. Через час все было решено.
         Провожая Белку до машины, я увидел его с ребенком. Мальчишка лазал по машине, и на мое приветствие никак не отреагировал. Супруг же наоборот, внимательно посмотрел мне в глаза, когда плотно обхватил мою руку. Он улыбался, но улыбка была натуженной, ненатуральной и в воздухе сразу запахло настороженностью. Сняв семейство на телефон, чтобы как-то разрядить обстановку, я заторопился обратно. На прощание Белка, как ни в чем ни бывало, поцеловала меня в губы - будто этих долгих лет без нее никогда не было. Дневной свет на мгновение мигнул - это был первый признак начавшегося осуществляться Сценария, и я физически почувствовал как заклацали ситуационные замочки у меня в голове.
          Когда я уходил, спиной чувствовал темноту в его душе. Он проводил меня взглядом до дверей Управления, они остались стоять на берегу канала, заплакал ребенок. Я почувствовал, что обратного пути уже не будет - точка невозврата пройдена. И очень ясно мне стало в этот момент, что он просто так Белку не отпустит. Сильная, тяжелая связь, выстроенная им, власть над ее душой держалась на каком-то темном притяжении, шедшем от самой земли, кипящей магмы самого пекла. Мне стало страшно от первобытной мощи, которую мне необходимо разрушить, Задача, сочиненная Верховным становилась свехзначимой, но другого пути не было. Я понял что он загнал меня в угол, но даже ни на миг не пожалел о подписанном протоколе.


День рождения


          Большая часть сентября прошла плодотворно. Первый неделю я искал Белке стол, компьютер и применение ее многочисленным талантам, перепутанным в непонятный клубок с несколькими разноцветными кончиками. Я тянул за разные, каждый раз получая абсолютно непредсказуемый результат. За оставшееся время к моему удивлению мы даже смогли провести несколько мероприятий, побывать в дюжине разных мест, придумав чертову уйму безумных идей и даже конкретных планов!
         Мы как будто вернулись на семь лет назад, так же интуитивно разделяя работу, постоянно болтая ни о чем, рассказывая друг другу все, что придет в голову. Наметки легкого флирта придавали всему этому действу налет некоторой нереальности. И вот наступил ее день рождения. Купив с самого утра цветы, чем немало удивил жену, я поцеловал Белку в губы, плотно закрыв дверь кабинета.
         За окном стоял солнечный и не дождливый конец сентября, из постоянно открытого окна слышались пояснения экскурсоводов речных трамвайчиков, объяснявшим гостям Петербурга подробности создания и последующую нелёгкую судьбы после революции стоящих на берегу канала дворцов и прочих достопримечательностей.
         Она смотрела в открытое окно, когда я вошел. Закрыв дверь на защелку, подошел к ней сзади, обнял и тихо сказал – Давай целоваться… . Глаза у меня были наверное совершенно безумные, но она их не видела. Мы были заняты. В этот момент я не думал ни о Верховном, вообще ни о чем не думал и был абсолютно счастлив.
         Потом как в тумане в разное время дня приходили несколько друзей, мы распили бутылку Мартини на всех и наконец, вечером остались с ней одни. Я сидел около окна и курил. Она подошла ко мне и уселась на колени.
-Что же ты со мной делаешь, Экселенц, - думал я остатками рассудка. Наступало четкое ощущения правильности происходящего, а также неизбежного огромного неконтролируемого геморроя для всех участников этого Сценария, о котором обычно наверху не думали, предпочитая сосредоточится на общей генеральной линии.
         Анри сидел за подоконником на карнизе за окном и допивал мой коньяк. На нас с Белкой ему было совершенно наплевать, ангелов не интересуют человеческие чувства, и ждал распоряжений. Я попросил его немного задержать жену срочным звонком, и мы продолжили с ней Белкой начатое. Я видел, что ей все это очень нравится, она как будто снова почувствовала себя снова женщиной, желанной и сильной. Ни о чем не думая вообще в этот момент, она что-то говорила мне, что я потом совершенно не мог вспомнить. Наши руки сжимались и разжимались, неудобный стул предательски выгнул спину, но не скрипел. В ближайшие пару месяцев нам предстояло провести на нем огромное количество времени, практически он станет нашим домом, сейчас же Белка уютно устроилась на мне, поджав ноги и уткнувшись мне в шею. Анри допил коньяк прямо из горлышка и прицельно кинул бутылку вслед одному из катеров. Пора было идти домой. От меня пахло ее духами и сексом, давно забытое сочетание, которое Белка подарила мне на свой 31 день рождения.





          Унесшийся Лаврик, не снижая темпа, бежал к причальному доку. Помимо изложенных Верховному пяти вариантов возможного развития событий у него родилось еще столько же, но больше всего молодой переговорщик был рад и горд проявленному доверию, поскольку трепаться с Алисой ему уже порядком надоело.
          Прыгнув вниз, он начал выбирать место. Среди множества вариантов следовало выбрать основной, и Леонид Валерьянович решил полка передохнуть на башне телецентра, откуда город был виден как на ладони. Усевшись поверх аппаратной, в которой располагались основные передатчики, он сложил крылья. Сентябрьская дымка накрыла Питер в этот ранний час, вспомнились какие-то подробности его земной жизни, привязанности и громадье планов. Один из них был, как ни странно связан с Егором- мужем Белки. Именно днем, перед тем как прервать свой земной путь он договаривался о финансировании выпуска журнала с людьми, на которых его вывел как раз Егор Борисович. Сценарий Верховного в этом случае преследовал цель раскрытия истинных намерений авторов публикаций. В случае успеха в ближайшей перспективе явно виделась череда громких скандалов и возможная отставка правительства.




Продолжение следует.