Имя Александры Ентальцевой в отличие от жен декабристов из благородных семей мало кому знакомо.
Ни одной из жен декабристов не пришлось столько претерпеть и выстрадать, сколько выпало на ее долю. У нее была очень трудная судьба. Александра Васильевна, рано лишилась родителей. Будучи женщиной живой и умной она много трудилась над своим образованием. Она не была ни богата, ни родовита – в отличие от большинства своих подруг по несчастью. У неё не было ни родителей, ни состоятельной родни. Воспитывали её старшие сёстры. Быть может, сиротское детство было причиной того, что главной мечтой жизни стало желание иметь семью – доброго мужа, здоровых детей, собственный дом.
Казалось, мечта сбылась. Молодая, красивая, умная, весёлая девушка не долго сидела в невестах. Мужем её стал некто Лисовский. Она родила ему дочь, и будущее рисовалось только в розовых тонах. Увы... Муж Александры Васильевны оказался игроком. И даже с этим разочарованием можно было бы смириться, если бы не одно «но»… Лисовский решил использовать красавицу жену в качестве приманки, - она должна была завлекать в дом гостей, которых хозяин потом весьма успешно обыгрывал в карты. Александра Васильевна долго сопротивлялась бесчестным замыслам мужа, плакала, умоляла пощадить её и дочь, но Лисовский остался глух к просьбам жены. Отчаявшись, Александра Васильевна решилась на последний шаг – она ушла от мужа. Для женщины начала 19 века это было поистине героическое решение, - по существующим тогда канонам церковь могла разрешить это только в случае нарушения одной из сторон супружеской верности.
Александра Васильевна обрела свободу, заплатив за неё немалую цену: Лисовские не отдали матери дочь.

Александра Васильевна Ентальцева

Через некоторое время Александра Васильевна познакомилась с подполковником Андреем Васильевичем Ентальцевым и между ними вспыхнули чувства. Вскоре состоялась свадьба.
Андрей Васильевич Ентальцев, командир конно-спортивной роты, был старше Александры Васильевны. Всё его образование уложилось в два года. Некрасив, угрюм, неразговорчив. Но - с доброй душой, и это искупало его недостатки. Она - полная противоположность – живая, общительная, образованная. Как бы сегодня сказали, - душа компании. И всё же Александра Васильевна приняла предложение руки и сердца сурового подполковника-артиллериста. С ним она обретала семью, покой, статус жены, а, следовательно, и определённый вес в обществе.
Александра Васильевна искренне привязалась к буке – мужу. Но Синяя птица счастья лишь коснулась её своим крылом и исчезла, растаяла за горизонтом.
Герой Отечественной войны 1812 г., он был членом Союза благоденствия, а затем тайного Южного общества.

В начале 1826 года подполковник Ентальцев был арестован за участие в антиправительственном заговоре и осуждён как государственный преступник по IV разряду. Ему ещё «повезло»: он был приговорен всего лишь к году каторжных работ с последующей ссылкой на поселение в отдалённых районах Сибири.
Андрей Васильевич Ентальцев считал себя невинно пострадавшим. Да, в тайном обществе состоял, бывал на совещаниях заговорщиков, но не участвовал ни в восстании на Сенатской площади в Санкт-Петербурге 14 декабря 1825 года, ни в событиях 3 января 1826 года под Белой Церковью. Впрочем, таких, как он из ста двадцати одного осуждённого по делу об антиправительственном заговоре было большинство. По сути, их наказали за недонесение.

У Александры Васильевны выбор был небольшой: остаться в Москве в роли жены государственного преступника, одной, без семьи, без друзей, без средств к существованию или последовать за мужем в Читу, куда его отправили на каторжные работы, а спустя год разделить с ним ссылку.

В Москве Ентальцеву ничто не держало, и рассчитывать на то, что удастся начать жизнь сначала, в третий раз, не приходилось. В Сибири же был шанс вести хотя и не столичную, пусть трудную, но всё же семейную жизнь. Александра Васильевна добилась высочайшего разрешения следовать за мужем.
Александра Васильевна приехала за мужем в Читинский острог в 1827 г. Она была самой старшей из жен декабристов, ей было 37 лет. Жила в доме вместе с Трубецкой и Волконской. Ентальцеву, несмотря на то, что она была «безродной», две княгини приняли с радостью.
«Этой прекрасной женщине, - писала в своих воспоминаниях Мария Волконская, - минуло уже 44 года (здесь Мария Николаевна ошиблась, в 1827 году Александре Васильевне было 37 лет ). Она была умна, прочла всё, что было издано на русском языке, и её разговор был приятен. Она была предана душой своему угрюмому мужу, бывшему подполковнику артиллерии…»

Вид Читы, снятый из-под горы. Акварель Н.А. Бестужева. 1829 – 1830 гг.

В Чите Александра Васильевна пробыла лишь несколько месяцев. В том же 1827 году Ентальцевых перевели в дикий по тем временам Берёзов – место ссылки сподвижника Петра I светлейшего князя Александра Меншикова. К этому времени в Берёзове уже отбывали ссылку два декабриста – И.Ф. Фохт и А.И. Черкасов. Прибытие четы Ентальцевых внесло свежую струю в их скучную, однообразную жизнь. И, в первую очередь, благодаря лёгкому, весёлому характеру Александры Васильевны.

В Берёзово Ентальцевы прожили недолго – два года. Их маленький домик благодаря живому и общительному характеру Александры Васильевны стал своеобразным клубом, кружком трёх декабристов. И всё бы ничего, если бы не слабое здоровье Андрея Васильевича. Год, проведённый в камере Петропавловской крепости, Нерчинские рудники, суровый северный климат – всё это не могло не повлиять на его состояние. Физические недуги усугублялись страданиями моральными. Трудно понять почему, но Ентальцев, как никто другой, подвергался бесконечным придиркам и проверкам полиции. Симптомы будущей тяжёлой болезни проявились уже в Берёзово, и Александра Васильевна стала писать письма губернатору с просьбой перевести мужа на поселение в место с более мягким климатом. В 1829 году супругов перевезли в Ялуторовск.

«Александра Васильевна, - вспоминала Августа Созонович, воспитанница декабриста М.И. Муравьёва-Апостола, - … в молодости славилась красотой. Это была живая, умная, весьма начитанная женщина, как видно, много потрудившаяся над своим образованием, и женщина довольно самостоятельного характера. Манерами и умением просто и со вкусом одеваться она долго считалась образцом в Ялуторовском женском обществе, молодые девушки пользовались её особым расположением и добрыми советами».

Сначала Ентальцевы купили домик, состоявший из одной комнаты с пристройкой для кухни, погребом и кладовой, принадлежавший купцу Минаеву, а спустя два года - более просторный дом коллежского советника Шеншина.
От того ли, что не мог похвастаться крепким здоровьем, потому ли, что нужно было чем-то себя занять, но в Ялуторовске Андрей Васильевич увлёкся медициной. Накупив всевозможных медицинских справочников, он стал собирать травы и готовить из них простые, безвредные лекарства. Причём, не только принимал их сам, но и не отказывал добрым жителям Ялуторовска.
«Старик, несмотря на своё нездоровье, с юношеским жаром занимался медициною, - вспоминал современник декабристов ялуторовчанин Н. Голодников, - не отказывая в своей помощи ни богатому, ни бедному и покупая иногда необходимые для этого домашние средства, даже из собственности своей. Бедняки долго вспоминали этого благодушного бессеребренника».
«Старику», кстати, в это время едва исполнилось пятьдесят лет…
«Андрей Васильевич и характером больше соответствовал обязанностям врача, нежели воина, - писала А. Созонович, - всегда ровный, со всеми одинаково приветливый, он не только был добр, но был и смиреннейший человек в мире».

Однако не всё в жизни Ентальцевых шло так гладко, как хотелось бы. Во-первых, не прекращалось преследование полиции, слишком много поступало доносов, обвиняющих Андрея Васильевича в антигосударственных замыслах. Они не могли не влиять на здоровье и душевное равновесие Ентальцева и неумолимо подталкивали его к краю, за которым начинается безумие. Во-вторых, уже в начале 30-х годов перестали поступать деньги от родственников из России, и нужда постучалась в уютный, с любовью обустроенный неунывающей Александрой Васильевной дом. И если с доносами, в конце концов, разобрались, - «Ентальцев ни с кем не дружных связей не имеет, - писал А. Бенкендорфу полковник корпуса жандармов Кульчевский после очередного дознания, - и никуда не выходит, ведёт жизнь замкнутую», то умопомешательство всё чаще и чаще давало о себе знать. Чем иначе объяснить внезапное увлечение немолодого ссыльного крепостной девкой Пелагеей, принадлежавшей жене? Можно только предположить, какое чувство стыда и унижения должна была испытывать Александра Васильевна.
«В домашнем быту, - доносил Кульчевский Бенкендорфу, - (Ентальцев) ведёт себя неприлично: жена его, разделяя его участь, привезла с собой в Сибирь для прислуги человека и девку, и Ентальцев, влюбившись в эту девку, и ревнуя к ней этого человека, жестоко поступает с ними обоими».
Однако высокое начальство факт прелюбодеяния ввиду невозможности его доказать, - не брать же в свидетели жену! - оставило без внимания. Пелагею же предложили продать или выслать в Россию.

А болезнь Андрея Васильевича прогрессировала. В июне 1841 года он, по всей видимости, перенёс инсульт - «почувствовал лёгкий паралич», а вскоре впал в слабоумие. Александра Васильевна, как могла, боролась за мужа. Добилась разрешения отвезти его на лечение в Тобольск, в «столичный» город в надежде, что местные эскулапы смогут помочь мужу, на глазах теряющему разум. Чтобы раздобыть денег, продала дом вместе со всей обстановкой и домашней утварью. Лечение не помогло, и Ентальцевы вернулись в Ялуторовск. Бездомных приютил декабрист Тизенгаузен, позже Александра Васильевна смогла купить небольшой деревянный флигель.

«Кое-как добрались до нашего Кургана… - писал И.И. Пущину Н.В. Басаргин в марте 1842 года, -в Ялуторовске мы провели более трёх суток… Ентальцев поразил меня, - у него паралич подействовал на мозг и сделал его идиотом, - смотрит в глаза, улыбается и медленно скажет бессмыслицу».
Сознание уменьшалось с каждым днём. Четыре года Александра Васильевна прожила с невменяемым мужем. Он стал совершенно неуправляемым, легко мог поджечь всё, что попадалось ему на глаза. Декабрист превратился в опасную для окружающих личность, нельзя было предугадать, что от него ожидать. Это время выдалось для его жены особенно тяжелым, но она не опускала руки и до последнего заботилась о муже.

Андрей Васильевич скончался в Ялуторовске 27 января 1845 г. Похоронен на старом кладбище Ялуторовска. Могила Ентальцева находится под охраной государства. Сейчас она находится в парке Победы города.

Казалось бы, со смертью мужа наступало освобождение. От мук душевных – да, может быть. Но не из Сибири. По существовавшему положению вдова преступника имела право вернуться в Европейскую Россию. С такой просьбой Ентальцева обратилась к губернатору. Однако в случае возвращения она лишалась средств на содержание. А они были не малые. По закону она получала ежегодно 400 рублей до тех пор, пока находилась в Сибири. Кроме того, по Высочайшему повелению Ентальцева получала ещё 250 рублей. На эти деньги в Сибири при дешевизне продуктов, рабочей силе и налаженном хозяйстве можно было жить безбедно. Всё это Александра Васильевна учла. Не смутил её и тот факт, что за ней установили полицейский надзор, чего не было на протяжении всей жизни в Сибири. Она была включена в общий список лиц, состоящих под надзором полиции, как и прочие вдовы государственных преступников.

Ещё долгих одиннадцать лет Александра Васильевна прожила в Ялуторовске, сохранив, несмотря на тяготы жизни, душевную доброту и весёлый характер. А, собственно говоря, кто ждал её в Москве? Единственный родной человек – дочь, но и та была воспитана во вражде к матери. Здесь же, в маленьком городке, ставшем родным, у неё была семья – её друзья-декабристы, раз и навсегда установившийся порядок жизни: в четверг – у Пущина, в воскресенье – у Муравьёвых - Апостолов. Здесь её любили, хотя, бывало, и подшучивали над ней, но всегда были готовы придти на помощь.

Декабристское общество очень хорошо относилось к Александре Васильевне и всегда готовы были оказать ей поддержку. Чтобы скрасить существование, Ентальцева переписывалась с другими ссыльными. Декабристы любили бывать у неё. «28-го, день рождения Ивана Дмитриевича, мы праздновали, по обычаю, у Александры Васильевны, угостительной, почтенной нашей вдовы», - сообщает Пущин сыну декабриста Е.И.Якушкину 31 декабря 1854 года.

В 1856 году после Манифеста Александра II, даровавшего прощение декабристам, Александра Васильевна Ентальцева вернулась в Москву, где и умерла спустя два года... в полном одиночестве.