После смерти Лили Брик ее знаменитое платье от Сен-Лорана стало сценическим костюмом Аллы Демидовой.

Из воспоминаний Аллы Сергеевны:

«В 1989 году я решила прочитать со сцены «Реквием» Анны Ахматовой. С Володей Спиваковым мы вместе размечали «Реквием» - какие куски нужно перебивать музыкой. Решили выбрать Шостаковича.

А я все думала, в чем же мне читать? В вечернем платье нельзя - «Реквием» читается первый раз, это о 1937- м годе, - нехорошо. С другой стороны, выйти по-тагански - свитер, юбка - просто как женщина из очереди «под Крестами» - но за моей спиной сидят музыканты в смокингах и во фраках, на их фоне это будет странно. Я решила, что надо найти что-то среднее, и вспомнила, что в свое время Ив Сен-Лоран подарил Лиле Брик платье: муаровую юбку и маленький бархатный сюртучок. Муар всегда выглядит со сцены мятым, хотя при ближайшем рассмотрении можно разглядеть, что это очень красивое платье. Лили Юрьевны уже не было в живых, поэтому я попросила его у Васи Катаняна. И до сих пор читаю в нем «Реквием».

Первый раз читаю… Огромный зал филармонии. Народу! В проходах стоят. Мне сказали, что в партере сидит Лев Николаевич Гумилев с женой. Я волнуюсь безумно, тем более что там строчки: «…и сына страшные глаза - окаменелое страданье...», ведь она стала писать «Реквием» после того, как арестовали сначала сына, а потом мужа - Пунина.

После концерта стали к сцене подходить люди с цветами. И вдруг я вижу: продирается какая-то старушка с кружевным стареньким жабо, с камеей. С увядшими полевыми цвета-ми (а я, надо сказать, очень люблю полевые цветы). И она, раздирая эти цветы на две половины, одну дала мне, а вторую положила на авансцену и сказала: « А это - Ане». По этому жесту я поняла, что она была с ней знакома.

Идут люди с поздравлениями и вдруг - Лев Николаевич Гумилев - абсолютная Ахматова, он к старости очень стал на нее похож. Я, чтобы предвосхитить какие-то его слова, говорю
- Лев Николаевич, я дрожала как заячий хвост, когда увидела Вас в зале.

- Стоп, Алла, я сам дрожал как заячий хвост, когда шел на этот концерт, хотя забыл это чувство со времен оных... Потому что я терпеть не могу, когда актеры читают стихи, тем более Ахматову, тем более 'Реквием', но... Вы были хорошо одеты...

Мне это очень понравилось. Он еще что-то говорил, а в конце сказал: «Мама была бы довольна».

Я вздрогнула ».