***

 

***

 

 

***

 

 

***

 

***

 

***

– И все равно не понимаю, зачем ты тратил на меня время.

– Уверен, я сделал серьезный рывок в своем развитии, – пояснил Баннус, – по сравнению с тем временем, когда нынешний Правитель номер один меня обманул. В полном моем распоряжении оказалась огромная библиотека, я учился даже во сне, и, когда мои силы восстановились, я обнаружил, что Правители оказали мне большую услугу, создав порталы и линии связи в доброй половине Галактики. Я освоил их досконально и весьма быстро. Но мне все же приходится подчиняться правилам моих создателей. Я имею в виду то положение, согласно которому я обязан предоставлять каждому подходящему кандидату возможность возложить на меня руки и попробовать управлять моими действиями. Я – насколько мне известно, ты знаешь об этом из разговоров с Правителем номер два, – инструмент для выбора Правителей. Все другие кандидаты готовы использовать свой шанс. Среди них только с Челом и Артегалем возникли определенные трудности. Но и ты так долго не хотел перейти к сути вопроса, что я с большой неохотой вынужден был придумать нечто вроде запасного плана, и мне пришлось пойти на серьезные махинации, чтобы этот план реализовать.

 

– Отчасти я понимаю, что ты чувствуешь, – признался Баннус, теперь принявший форму усеянной звездами урны. – Я – то, что люди Земли именуют киборгом. Я был создан примерно четыре тысячи лет назад из полуживых мозгов умершей Пятерки Правителей. Пять различных образцов мозга – не так-то просто их скоординировать и приспособить друг к другу. Соединение их между собой, а потом соединение частей человека с машиной вызвали у меня почти такую же боль, как та, что ты сейчас испытываешь. Пусть тебя приободрит мысль о том, что я это пережил и не сошел с ума. Потом, как и ты, я провел много времени в подавленном состоянии, когда мне разрешалось работать только охранником. Судя по моим ощущениям, тебя, наверное, просто разрывало от ярости.

 

Понимаю, – согласился Баннус. – Подозреваю, что ты мне не веришь, но я говорю правду. Я веками обещал себе эту шутку, которую сейчас разыгрываю. Иначе я позволил бы себе сгнить на корню. Опять-таки, подобно тебе, я все еще в крайне подавленном состоянии. Тебя против воли удерживают в поле моих действий. Меня держит в осаде – и манипулирует мною! – Лес.

– Лес, – продолжил объяснять Баннус, – является, как и все прочие леса в этой стране, а может, и леса по всей Земле, частью Великого Леса, некогда покрывавшего всю эту территорию. Если его слегка к этому подтолкнуть, Лес образует свое тета-пространство и снова становится Великим Лесом. Спроси любого землянина. Каждый здешний житель расскажет тебе историю, как ему доводилось блуждать в трех соснах. Он мог слышать шум машин на дороге, но самой дороги не было, а звуки за его спиной издавал огромный зверь, ползущий через мелколесье. Это и есть Великий Лес. Тебе легче справиться с Лесом, чем мне, потому что он волшебный.

– Можешь ли ты хоть немного им управлять? – поинтересовался Мордион.

В мелодичном голосе Баннуса послышалась самая настоящая горечь.

– Я могу только идти с ним на компромисс. Это просто смешно. Я, способный получать информацию со всей Галактики, не могу наладить общение с Лесом. Он безмолвен, но его воля почти так же сильна, как твоя. Мне оставалось только усваивать – методом проб и ошибок, – что он позволит мне, а что нет. Бо́льшая часть происходящего здесь, включая твой нынешний облик, – следствие желаний Леса.

– Но твое поле, конечно же, гораздо шире, чем поле Леса, – вежливо предположил Мордион.

– Безусловно, – согласился Баннус. – Было весьма удобно считать, что тета-пространство Леса принадлежит мне, тогда как мое тета-пространство гораздо шире и более тонкое. Только не говори мне, что ты сам не проделывал таких штук. Ты приложил много усилий, чтобы казаться абсолютным Слугой, но я-то вижу: ты почти полностью защитил одну часть своего сознания от обучения, которое тебе пришлось пройти.

-Я просто искал путь к свободе, – объяснил Мордион. – Хотя, наверное, это помогло мне сохранить рассудок, насколько это было возможно.

 

Но сначала я должен сказать вам, что все присутствующие здесь находятся в поле действия машины под названием Баннус. Баннус напустил на всех нас иллюзию, и, хотя ни одно наше действие не является полностью иллюзорным, большинство находящихся здесь являются не теми, кем себя считают. Баннус поступает таким образом, поскольку его цель – избрать новых Правителей. Его метод, насколько я понимаю, таков: поместить всех кандидатов в поле игры, где силы различных Правителей могут взаимодействовать, не принося серьезного вреда.

 

- Почему ты всегда заглушал мои голоса, когда я входила в лес? – спросила она его.

– Это не я, – ответил Ям. – Это Лес. Ты говорила со своей Пятеркой сквозь время и пространство, а Лес, когда он формирует свое тета-пространство, находится вне времени. Нормальная коммуникация блокируется.

 

Ты говорил мне, что Лес способен сформировать свое собственное тета-пространство и стать Великим Лесом, – произнес Мордион. – Правда ли, что Лес поступает так только в том случае, когда в него входит человеческое существо?

– Я об этом не думал, – ответил Ям. – Да, я верю, что в тех случаях, когда его действие не усиливается действием моего поля, Лесу требуется помощь человека, чтобы измениться.

– Но не все люди могут в этом помочь, – заметил Мордион. – По-моему, Лес пытается мне сказать, что его собственное тета-пространство нужно ему постоянно, чтобы он всегда был Великим Лесом и ему не приходилось бы опираться в этом на людей.

– Мы с Челом возьмем тета-пространство и растянем его так широко, как только возможно, а потом попытаемся его укрепить, чтобы оно стало постоянным. Все остальные должны думать вместе с нами. Сначала думайте о большом пространстве, а потом, когда я кивну, о пространстве твердом, как алмаз. Справитесь?

– Я вас понял. Что-то вроде выдувания стекла. Вы это имеете в виду?

Они попытались. Это потребовало огромных сил – настолько огромных что Мордион, вовсе не собиравшийся вести себя чересчур театрально, был вынужден поднять руки над головой, чтобы увеличить мощность. Вскоре остальные тоже подняли руки. И все это время деревья вокруг стояли совсем неподвижно, словно нарисованные. Люди продолжали толкать. И когда это уже казалось невозможным, они почувствовали, что тета-пространство поддается и начинает расширяться, как резиновый шарик, который надувают. Потом уже оставалось просто расширять и расширять его, постепенно и аккуратно, пока оно не станет настолько широким, насколько позволят им возможности. Мордион кивнул, и тогда все подумали о твердости. Лучше всего это получилось у Мартина. Теперь он думал о твердой стали и обледеневшем снеге, алмазной драконьей чешуе и твердом дубе. Способ, избранный Мартином, был настолько правильным, что все остальные стали думать точно так же, пока не обнаружили, что повторяют за ним, и пока не добились такой твердости, которая казалась невозможной.

Все присутствующие опустили руки, почувствовав себя неожиданно уставшими. Лес волновался и волновался вокруг них, пока верхушки деревьев не начали издавать звуки, похожие на шум глубокого моря.

– Всем, кто теперь войдет в этот Лес, будет не так-то просто из него выйти.

– Ничего, это их не убьет, – сказала Виерран и, подумав, добавила: – Во всяком случае, не обязательно, что это их убьет.

Когда все они шагали в направлении Лесной улицы, им являлись знаки, свидетельствовавшие о том, что они правильно поняли желание Леса. Соловьи заливались трелями вокруг. Олени быстрой стайкой пересекли их тропу, а из терновника рядом с ними выскочил дикий кабанчик и тут же умчался вдаль. Там, вдали, промелькнул и мужчина в зеленом, вооруженный длинным луком. Чел вздрогнул, заметив в отдалении огромные кольца дракона, блестевшие и змеившиеся по земле, а потом снова вздрогнул, когда горстка похожих на ветки фигур с головами, оплетенными плющом, бросилась в погоню за драконом. Остальные вертели головами, уверенные, что видели маленького человечка с козлиными ногами, проскакавшего на копытцах мимо ближайшего дерева, или странные серовато-коричневые женские фигуры, пляшущие где-то на периферии их зрения. И тут Виерран дернула Мордиона за руку и что-то ему показала. Он едва успел заметить маленького белого коня, ослепительного в зеленоватом солнечном свете, с единственным рогом во лбу, пронесшегося по далекой прогалине. И все это время ветви над их головами мощно и весело вздымались, точно волны в подходящий для плавания день.

---