Несмотря на все возможные предоставленные Советским Союзом документы и расследования, проведенного Главной военной прокуратурой Российской Федерации, завершившееся Заключением Комиссии экспертов ГВП РФ 2 августа 1993 года по уголовному делу № 159, попытки снять вину в убийстве польских офицеров, жандармов, священников, осадников с НКВД СССР продолжаются.
На фото – мемориал в Катыни. На крестах видны надписи: Харьков, Катынь, Медное.
История вопроса.
В сентябре 1939 годаПольское государство Речь Посполитая после бегства правительства из страны прекратила свое существование. Страна была оккупирована Германией и преобразовано в Генерал-губернаторство (в СССР именовавшееся Область государственных интересов Германии). Оккупированные Польшей в ходе войны 1921-1922 гг. области Западной Украины и Западной Белоруссии были приняты в состав УССР и БССР принятием на внеочередной Vсессии Верховного Совета СССР Закона СССР «О включении Западной Украины в состав Союза ССР с воссоединением её с Украинской ССР» (1 ноября 1939 г.) и Закона СССР «О включении Западной Белоруссии в состав Союза ССР с воссоединением её с Белорусской ССР» (2 ноября 1939 г.) на основании ходатайств Полномочных Комиссий Народного Собрания Западной Украины и Народного Собрания Западной Белоруссии.
Но с прекращением войны и раздела территорий между Германией и СССР история не закончилась. В лагерях для военнопленных на территории СССР оставались солдаты и офицеры польской армии, многие из которых не сделали ни одного выстрела по советским войскам, подчиняясь приказу Маршала Э. Рыдз-Смиглого. Тем не менее, они считались «пленными» согласно приказам командования Красной Армии вне зависимости от того оказывали ли они сопротивление Красной Армии и имели ли при себе оружие. В результате в плену оказались мобилизованные резервисты, не успевшие получить оружие, отставные офицеры и даже инвалиды прошлых войн.
Проблему пленных решили следующим образом. Рядовых и унтер-офицеров, уроженцев Восточной Польши, отпустили по домам. Около 43 тысяч уроженцев центральной и западной Польши передали Германии. Офицеров польской армии (из которых только 40% составляли кадровые военные, остальные – призванные по мобилизации учителя, врачи, инженеры), полицейских, пограничников, жандармов, военных и государственных чиновников общим числом 15 тысяч человек передали в НКВД для «оперативно-чекистской работы». В результате все они были рассортированы по трем лагерям: Осташковском (Калининская, ныне Тверская область – свыше 6 тысяч полицейских и чиновников), Старобельском (240 км от Харькова) и Козельском (на территории Оптиной пустоши) Калужская область – были размещены офицеры.
В соответствии с планом агентурно-оперативных мероприятий, утвержденного Л.Берия 27 октября 1939 года, среди пленных выявляли «контрреволюционный элемент», собирали информацию о вооруженных силах бывшей Польши, вербовали агентуру. К февралю эта работа была полностью закончена и «пленные» поляки окончательно стали не нужны.
ПОЭТОМУ в начале марта 1940 года Берия подал на имя Сталина докладную записку, в которой предложил расстрелять 14 700 военнопленных польских офицеров и полицейских. Обоснованием послужило следующее: «все они являются закоренелыми, неисправимыми врагами советской власти… преисполнены ненавистью к советскому строю… пытаются продолжать контрреволюционную работу, ведут антисоветскую… каждый из них только и ждет освобождения, чтобы иметь возможность активно включиться в борьбу против советской власти…». ПредложениеБерия, превратилось в директивный документ, оформленный постановлением Политбюро ЦК ВКП (б).
Этим постановлением предписывалось расстрелять «находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек членов различных контрреволюционных, шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков». Национальность указана не была, но сама цифра (11000) явно совпадает с той частью докладной Берия, где сказано, что в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии содержится 18 632 арестанта из которых 10 685 составляют поляки.
Первыми в подвалах Смоленского областного управления НКВД расстреляли содержавшихся в лагерях священнослужителей. В течение апреля – начала мая 1940 г. «пленных» группами по 100 – 250 человек вывезли железнодорожным транспортом из лагерей к месту казни.
Узники Осташковского лагеря были расстреляны в помещении внутренней тюрьмы НКВД г. Калинина (Твери) и захоронены в районе села Медное на территории дачного поселка Калининского УНКВД. Узники Старобельского лагеря расстреляны во внутренней тюрьме Харьковского областного управления НКВД и захоронены в районе поселка Пятихатки на территории дачного поселка Харьковского УНКВД. Заключенных Козельского лагеря расстреляли и захоронили в лесу в районе Козьи горы (несколько километров от шоссе Смоленск – Орша) на территории дачного поселка Смоленского УНКВД. Для наглядности места содержания, расстрелов, места захоронений сведены в таблицу.
Места содержания, расстрелов, захоронений военнопленных польских граждан.
| Лагерь | Управление НКВД, в чьем ведении находились узники | Место расстрела | Место захоронения | Число расстрелянных, чел. |
| Козельский (Оптина пустошь) | Смоленское | Урочище Козьи горы, Катынский лес | Дачный поселок УНКВД, Урочище Козьи горы | 4 421 |
| Старобельский |
Харьковское |
Харьков, внутренняя тюрьма УНКВД | Дачный поселок УНКВД, Около д. Пятихатки, 6-й квартал лесопарковой зоны Харькова | 3 820 |
| Осташковский | Калининское | Калинин (Тверь), внутренняя тюрьма УНКВД | Дачный поселок УНКВД, с. Медное Калининской области | 6 311 |
| Лагеря и тюрьмы Западной Украины и Белоруссии | Лагеря и тюрьмы Западной Украины и Белоруссии | 7 305 | ||
| Всего | 21 857 |
Фальсификаторы истории напирают на то, что в Катыни (и только там) было расстреляно 14 тысяч польских офицеров. О массовых захоронениях в с. Медное и Харькове (д. Пятихатки) обычно не упоминается.
Маркер 1: увидев утверждение о 14 тысячах расстрелянных в Катыне, сразу закрывайте эту книгу или вкладку в Интернете, отправляя их в мусорную корзину – знайте – вас пытаются обмануть. Подробнее – в разделе про Катынь.
В феврале 1943 года немецкие оккупационные власти на основании показаний местных жителей обнаружили место массового захоронения польских офицеров в катынском лесу. 13 апреля 1943 года германские радиостанции передали в эфир сообщения, что в окрестностях Смоленска обнаружены могилы польских офицеров, «убитых ГПУ».
14 апреля польскому Красному Кресту было предложено выделить комиссию экспертов для участия в эксгумации захоронения. Было решено направить в Катынь группу специалистов, получившая название «Техническая комиссия польского Красного Креста». Польские специалисты отказались (чтобы не стать соучастниками пропагандисткой операции Геббельса) указывать дату смерти во всех выданных свидетельствах и не подписали никаких документов, определяющих виновников гибели польских офицеров.
«Техническая комиссия» приняла участие в эксгумации 7 групповых захоронений (8-я могила была вскрыта лишь частично – 7 июня 1943 г. Из-за жары работы были приостановлены). Было обнаружено и извлечено 4243 трупа, большую часть которых (2730) удалось идентифицировать по личным документам, справкам, справкам о прививках, сделанных в Козельском лагере, письмам, дневникам, медальонам. Судя по площади и глубине восьмой могилы, Комиссия предположила, что в ней могли находиться останки не более двух-трех сотен человек.
Учитывая, что общая численность Козельского лагеря на 29 декабря 1939 года составляла 4543 человека (о чем не могли знать ни польские специалисты, ни немцы), можно констатировать высокую точность и скрупулезность работы «Технической комиссии».
Отметим. Немецкие власти провели тщательный поиск по всему Катынскому лесу и новых массовых захоронений, имеющих отношение к расстрелянным полякам, обнаружено не было.
Маркер2. Увидев утверждение про якобы найденную «девятую могилу» немедленно закрывайте сайт или выбрасывайте книгу или газету в мусорник – вас нагло дурачат.
«Техническая комиссия» отказалась подписывать политические заявления немцев, но составила детальный отчет о проделанной работе, переданный в Варшаве руководству Польского Красного Креста. Документ сохранился и в 1989 году был опубликован. Приведем несколько, важных для понимания дальнейших событий, цитат:
«… Немцы обследовали всю территорию очень тщательно – им было важно, чтобы объявленное пропагандой число 12000 не слишком отличалось от истинного, поэтому можно предположить, что больше могил обнаружене не будет… Причиной смерти был выстерЮ направленный в основание черепа… Из найденных на трупах документов следует, что убийство имело место в период с конца марта до начала мая 1940 года…».
Первой реакцией советского радио (и правительства, то есть Сталина!) было заявление о том, что немцы нашли место археологических раскопок (!!!), скелеты в которых пытаются выдать за место захоронения расстрелянных польских офицеров.
Наконец, в официальном сообщении Совинформбюро было сказано, что польские военнопленные якобы в момент начала войны находились на дорожно-строительных работах западнее Смоленска. Летом 1941 года были захвачены немцами и немцами расстреляны.эта версия стала в СССР абсолютно обязательной на протяжении полувека.
17 апреля 1943 года польское правительство в изгнании обратилось к Международному комитету Красного Креста (МККК) с просьбой об отправке делегации под Смоленск для эксгумации трупов из захоронений. МККК выразил согласие принять участие в деле, но лишь при условии, что к нему обратятся все заинтересованные стороны, в том числе и СССР. Разумеется, ни участвовать в расследовании обстоятельств расстрела в Катыни, ни увидеть на месте эксгумации авторитетную комиссию МККК сталинское руководство не хотело.
25 апреля 1943 г., в самых разнузданных выражениях обвинив польское правительство в Лондоне в пособничестве «подлой фашистской клевете» (что, конечно, не соответствует истине), Москва заявила о расторжении дипломатических отношений с Польшей.
Справка. 23 июня 1941 года глава польского правительства в изгнании Сикорский выступил с заявлением, в котором призвал правительство СССР к восстановлению отношений и сотрудничеству в борьбе с общим врагом. Тогда Сталин не ответил. Однако, немецкие войска, перемалывая сопротивляющиеся и преследуя разбегающиеся советские корпуса и дивизии, в своем неудержимом устремлении к жизненно важным центрам СССР, заставили Сталина осознать характер развивающихся событий и начать требовать от стран Запада всесторонней помощи. Одним из условий предоставления такой помощи от Запада стала Польша. Под давлением своих новоявленных союзников Сталин был вынужден признать «бывшую Польшу» и вступить в переговоры с правительством Сикорского.
30 июля 1941 г. Советско-польское межправительственное соглашение было подписано.
Первый пункт соглашения гласил: «Правительство СССР признает советско-германские договоры 1939 г. Касательно территориальных перемен в Польше утратившим силу». Предусматривалось формирование на территории СССР польской армии, которая будет считаться «составляющей частью Вооруженных Сил суверенной Польской Республики, на верность которой будут присягать её военнослужащие». Специальным протоколом к Соглашению предусматривалось что «советское правительство предоставляет амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве ли военнопленных, или на других достаточных основаниях». На основании этого Протокола 12 августа был издан Указ Президиума ВС СССР об амнистии польских граждан, в том числе «всех военнопленных и интернированных военнослужащих польской армии». Таким образом, военнопленных надо было выпускать, а Западную Украину и Западную Белоруссию возвращать в состав Польши. Однако и первое и второе Сталин выполнить не мог. Выпускать было некого, а о том, вернутся ли советские войска в Львов и Брест, думать не приходилось. В это время бои под Киевом шли уже месяц, а Смоленск пал.
Однако, в апреле 1943 года войска Советской армии неудержимо шли на запад и пришло время определятся с «польским вопросом». А именно: Сталин должен был окончательно и бесповоротно заявить англо-американским союзникам, что Советский Союз не желает знать ни польского правительства в Лондоне, ни географическую карту Европы образца 1 сентября 1939 года. Поэтому Москва искала способ освободиться от всяких обязательств перед польским «буржуазным» правительством. Таким поводом стало обращение польского правительства в МККК о совместной комиссии в Катынь. …
Смоленск был освобожден 26 сентября 1943 года. Но в Катынский лес советские следователи ехали не торопились.
Только в январе 1944 года в Катынь прибыла возглавляемая академиком Н.Н. Бурденко «Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками военнопленных польских офицеров». Как видим из названия комиссии, виновники злодеяния были установлены и объявлены заранее. Оставалось только найти доказательства. Курировали работу комиссии два (!) заместителя наркома внутренних дел – С. Круглов и В. Меркулов. К работе комиссии НКВД – Бурденко не были привлечены ни эксперты нейтральных стран, ни криминалисты стран антигитлеровской коалиции, ни представители просоветских польских организаций из которых тогда в Москве создавали новое правительство Польши.
Сразу скажем – с «обстоятельствами расстрела военнопленных польских офицеров» ни комиссия, ни замы наркома не справились.
Абсолютно никаких доказательств, что поляков расстреляли немцы, «комиссией Бурденко» представлено не было. Даже фальсифицированных.
С 16 по 23 января было эксгумировано 925 трупов (потом их число в отчете произвольно увеличили до 1380). На этом «основании» был сделан вывод о том что в Катыни захоронено 11 тысяч польских офицеров. Эта фальсификация нужна была для того, чтобы объяснить исчезновение узников Старобельского и Осташковского лагерей.
В отсутствие каких-либо независимых свидетелей на трупах было «обнаружено» девять (!) документов – почтовые отправления, квитанции с датами позже мая 1940 г. На этом «Специальная комиссия» сочла работу законченной и на место эксгумации пригласили иностранных корреспондентов.
Первое, что бросилось в глаза журналистам, была теплая одежда (шинели, шарфы, перчатки, теплое нательное белье) на трупах людей якобы захваченных в плен немцами в небывало жарком июле 1941 г.
Последовал естественный вопрос: «Почему пленные поляки не разбежались после того, как бесследно разбежались их конвоиры из НКВД». На это академик Потемкин не нашел ничего умнее чем ответить: «Они как работали, так и остались работать по инерции». Следующий вопрос «Кто же по инерции продолжал кормить 11 тысяч мужчин», чтобы они не разбежались уже от голода в поисках пищи, не прозвучал. Осталось множество незаданных вопросов. До окончания войны было еще далеко, и Советский Союз продолжал нести основную тяжесть борьбы с Германией. Поэтому журналисты и попридержали языки.
На этом Сталину следовало остановиться. Однако Катынское дело вынесли на рассмотрение Нюрнбергского трибунала. Это была большая ошибка. Изначально рассмотрение дела Трибуналом не предусматривалось. Расчет строился на ст. 21 Устава Международного военного трибунала, гласившую, что правительственные документы, включая доклады правительственных комиссий, должны приниматься без обсуждения. Заключение комиссии Н.Н. Бурденко предъявлялось как документ обвинения, который, как официальный документ не требовал дополнительных доказательств. Однако 12 марта 1946 МВТ, по ходатайству защиты, принял решение о вызове свидетелей по катынскому делу – по три с каждой стороны. Это было сделано вопреки протестам советской стороны.
Обвинения Германских войск в причастности к расстрелу поляков пришлось вести перед немецкими адвокатами, отнюдь не стеснявшихся задавать вопросы и проверять «доказательства».
Сразу выяснилось что, указанная в Обвинительном акте цифра жертв расстрела неожиданно и без основания изменилась с 925 до 11 тысяч человек. Защита привлекла внимание Трибунала к этим странным манипуляциям с цифрами, потребовала и добилась вызова свидетелей сторон. В Москве начался большой переполох. 21 марта 1946 года на внеочередное заседание была собрана Комиссия Вышинского, которой в сентябре 1945 г. Было поручено вести руководство ходом Нюрнбергского процесса. К работе по подготовке «свидетелей» и обвинительных материалов привлечены руководители трех карательных ведомств СССР: Абакумов (НКВД), Вышинский (Генеральная прокуратура СССР), Меркулов (НКГБ-МГБ). Через 5 дней после заседания Комиссии прокурор специального уголовного суда в Кракове Р. Мартини, которому в декабре 1945 года было поручено подготовить польских свидетелей и показания для Нюрнбергского процесса, был застрелен в своей квартире.
Погиб при невыясненных обстоятельствах помощник главного советского обвинителя Н.Д. Зоря, который после знакомства с материалами «катынского дела» обратился к начальству срочно откомандировать его в Москву для доклада Вышинскому.
Вопрос о Катыни рассматривался в трибунале 1 – 3 июля 1946 г.
Чувствуя уязвимость своей позиции, ответственные советские представители к моменту обсуждения катынского дела 1—3 июля 1946 года на процессе, покинули Нюрнберг. Ни Горшенина (Прокурор (Генеральный прокурор) СССР 1943-1948гг.), ни Руденко (главный обвинитель от СССР на Нюрнбергском процессе, ни Трайнина (консультант советского обвинения (с 20 ноября 1945 по 1 октября 1946 года в Международном военном трибунале в Нюрнберге, Германия) в этот напряженный период там не оказалось. Представление материалов вместо Покровского было поручено помощнику Главного обвинителя от СССР Л.Н. Смирнову (помощник главного обвинителя от СССР Р. А. Руденко.).
Версия советской стороны была полностью разгромлена еще в Нюрнберге.
В ходе допросов свидетелей и экспертов было установлено, что Ф. Аренс, которого советская сторона пыталась представить в качестве командира немецкой части, расстрелявшей польских офицеров, командовал 537 полком связи и вместе с полком появился в районе Катыни в ноябре (а не в августе-сентябре) 1941 г.. Никаких аргументов, что полк немецких связистов (вначале их называли саперами) занимался массовыми расстрелами, предоставлено не было. Подготовленный в НКВД «свидетель» Базилевский (заместитель бургомистра Смоленска во время оккупации) с трудом прочитал по бумажке свои показания. На месте расстрела он не был, и не смог назвать ни одного свидетеля расстрела. Болгарский врач, профессор Марков (участник международной комиссии экспертов, работавшей в Катыни в конце апреля 1943 г.) перед лицом Трибунала повторил свой вывод о том, что особенности и скорость протекания трупного распада в массовом захоронении не исследована наукой настолько, чтобы позволить с точностью установить время гибели жертв с требуемой в деле точностью. Марков подтвердил, что на трупах была теплая одежда.
В конце концов, советской стороне пришлось прекратить обсуждение «катынского вопроса».
В приговор Международного военного трибунала не был включен пункт, касавшийся Катыни. Нюрнбергский процесс не констатировал вину немцев в убийстве польских военнопленных.
Член Международного военного трибунала от СССР И.Т. Никитченко в Особом мнении на приговор не выразил никакого протеста по этому поводу.
Таким образом, свое полное поражение в обвинении Германии по этому вопросу советская сторона признала.
Однако Катынский вопрос был поднят во времена «перестройки». В результате Главная военная прокуратура РФ провела новое расследование по уголовному делу № 159, на основании которого было составлено Заключение Комиссии экспертов Главной военной прокуратуры подписанное 2 августа 1993 г.
На языке протокола раскрывается преступление и преступных попыток скрыть правду о его виновниках.
«… Якобы использованные комиссией Н.Н. Бурденко документы, равно и как результаты патологоанатомических исследований, никогда не были описаны, опубликованы и не представлены… Не выдержало проверки материалами Управления по делам военнопленных выдвинутое утверждение о содержании военнопленных в трёх лагерях особого назначения № 1-ОН, № 2-ОН и № 3-ОН, как и показания свидетеля «майора Ветошникова», якобы начальника одного из лагерей. Как следует из справок МБ РФ, таких лагерей в 1940 г. и последующих годах не существовало. Так называемый майор Ветошников службу в системе госбезопасности не проходил и является вымышленной фигурой (т. ПО. Л.д. 23, 72). Соответственно, вещественные доказательства с адресом № 1-ОН являются фальсифицированными.
Датировка захоронений летом—осенью 1941 г. не получила достаточно обоснованного подтверждения. Даже до обнаружения корпуса документов НКВД убедительные доказательства даты (весна 1940 г.) содержались в многочисленных обнаруженных на трупах документах (газетах, дневниках и др.) с последним обозначением март—май 1940 г. (т. 35, 29, 109, 111). Это подтверждается двумя сохранившимися копиями протоколов с описанием вещественных доказательств (так называемый архив Я.З. Робеля и С. Соболевского), хранящимися в Кракове… На основании постановления от 5 марта 1940 г. Сопруненко формировал в апреле—мае 1940 г. из военнопленных команды по 90—260 человек, на которых оформлял списки-предписания (с единой нумерацией для всех трех лагерей) с приказами начальникам лагерей отправлять их в УНКВД Смоленской, Калининской и Харьковской областей (т. 6/42. .д. 112, 113; т. 7/43. Л.д. 104—107; т. 11. Л.д. 1-361 и др.).
С 1 апреля по 19 мая 1940 г. на основании составленных П.К. Сопруненко и его заместителем И.И. Хохловым списков из лагерей военнопленных железнодорожным транспортом под охраной конвоиров 236-го полка конвойных войск НКВД СССР (т. 1/50. Л.д. 9—370) во внутренние тюрьмы НКВД и на станцию Гнездово под Смоленском, в Катынский лес отправлялись команды военнопленных.
Расстрелы осуществлялись во внутренних тюрьмах УНКВД в специально оборудованных помещениях вечером и по ночам, поодиночке, в Катынском лесу — днем, партиями. Расстрелами и захоронениями поляков занимались сотрудники комендантской службы, тюремные надзиратели и водители УНКВД названных областей. Вся непосредственная работа по отправке военнопленных на расстрел контролировалась Управлением по делам военнопленных НКВД СССР и лично П.К. Сопруненко и И.И. Хохловым, которые требовали неукоснительного соблюдения секретности и точности при отправке военнопленных в соответствии со списками-предписаниями, а также систематических докладов о ходе разгрузки лагерей (т. 11/47. Л.д. 118-122; т. 8. Л.д. 332; т. 7. Л.д. 227, 237; т. 7/43. Л.д. 103-107; т. 10/46. Л.д. 261-263; т. 20. Л.д. 39-40, 71-73, 117-118, 119)…
Проведенными в 1991 г. эксгумациями на территориях дачных поселков УКГБ по Калининской (Тверской) области (Медное), Харьковской области (д. Пятихатки) и Смоленской области (Катынский лес) подтверждается, что там имеются массовые захоронения польских военнопленных, убитых выстрелом в затылок (т. 31, 102)…
Материал уголовного дела неопровержимо доказывает противоправный факт умерщвления путем расстрела в апреле—мае 1940 г. 14.522 польских военнопленных из Козельского, Старобельского и Осташковского лагерей НКВД, а также 7305 поляков — заключенных из тюрем и лагерей Западной Белоруссии и Западной Украины сотрудниками НКВД по постановлению Политбюро ЦК ВКП(б)…»
Таковы юридически значимые выводы. Все иное, приводимое на сайтах и бульварной литературе – словоблудие. Вина Сталина в убийстве польских офицеров, священников, полицейских, чиновников и осадников неоспорима.
Однако необходимо выяснить вероятную степень вины обвиняемого Гитлера в этом преступлении. Всё очень просто. Только там и только тогда, где и когда появились немецкие войска, расстрел польских военнопленных теоретически мог быть совершен не Сталиным, а Гитлером.
Медное.
Это слово сразу закрывает всю дискуссию. В селе Медное немцев (и в его окрестностях, а именно, на территории дачного поселка областного УНКВД) не было ни одного часа, ни одного дня. А массовое захоронение узников Осташковского лагеря – есть. Это признают сами фальсификаторы истории – «при эксгумации, проводившейся в 1991 году в Медном, обнаружены останки 243 польских военнослужащих. Из них идентифицированы (опознаны по жетонам) 16 человек». Однако, как всегда у фальсификаторов истории неувязка с цифрами.
Захороненных в Медном расстрелянных во внутренней тюрьме УНКВД г. Калинина (Тверь) поляков нашла совместная советско-польская следственная и прокурорско-экспертная группа в августе 1991 года. Нашла в том самом месте, на которое указал бывший начальник Калининского УНКВД, лично руководивший расстрелом узников Осташковского лагеря, Д.С. Токарев. До этого точное место захоронения интернированных поляков было неизвестно. От слова совсем. Захоронение было обнаружено именно в том месте, которое назвал в своих показаниях бывший начальник Калининского УНКВД, лично руководивший расстрелом узников Осташковского лагеря, Д.С. Токарев.
В течение недели раскопок с 15 по 19 августа 1991 года было обнаружено останки 243 человек. В течение нескольких лет кропотливой работы удалось обнаружить и идентифицировать останки 2000 расстрелянных польских полицейских (а не 243 польских военнослужащих, как врут фальсификаторы).
Обнаружить удалось не всех. Это не удивительно. В конце 40-х годов на территории захоронения в Медном был выстроено 12 дачных коттеджей для руководящего состава Калининского МГБ и МВД и спецгостиница МГБ.
К расстрелу тех поляков, кто захоронен в Медном Гитлер не имеет никакого отношения. В этом случае у него неоспоримое непробиваемое алиби.
Маркер 3. Если в статье про расстрелянных поляков нет упоминаний про Медное – знайте – всё там написанное – откровенная ложь.
Если польских полицейских , содержавшихся в Осташковском лагере убили не по приказу Гитлера, значит, их убили по приказу Сталина.
Харьков.
В районе деревни Пятихатки (6 квартал лесопарковой зоны Харькова) на территории бывших дач НКВД при первой эксгумации (25 июля – 9 августа 1991 г.) были обнаружены останки 167 расстрелянных польских офицеров. Обнаружены фрагменты польской военной формы, личные вещи и документы жертв.
Всяческое отрицание присутствия поляков в Харькове (по версии Сталина поляки Старобельского лагеря были захвачены и расстреляны немцами в Катыни) показывает, что подозреваемый нагло врал и пытался ввести Международный трибунал в Нюрнберге в заблуждение. Врал он и его последователи во все остальные годы до 1991 года включительно. Таким образом, советская сторона, как возможный виновник преступления, лишила себя возможности свалить вину на Гитлера. Но это не случайная ошибка. Напомним. 30 июля 1941 г. было подписано Советско-польское межправительственное соглашение, а 12 августа – Указ ВС СССР об амнистии польских граждан. Харьков немцы заняли 24 октября. Спустя почти три месяца, когда было принято решение об освобождении из заключения всех польских граждан. Кроме того, в Старобельском лагере разместился один из мобилизационных пунктов, в котором работали советско-польские призывные комиссии, занятые формированием в СССР польской армии. Сталину было необходимо или освободить польских офицеров, либо тайно вывезти их далеко на восток. В любом случае, к сентябрю 1941 г. поляков в Старобельском лагере не было. По версии Сталина они были в августе захвачены в плен немцами под Смоленском и тут же, немедленно, немцами тайно расстреляны и захоронены в Катыни.
Однако, захоронение в дачном поселке Харьковского УНКВД опровергает эту версию. Вся совокупность известных фактов позволяет говорить, что Гитлер не имел отношения к массовому расстрелу и захоронению под Харьковом. Более того, он даже не узнал об этом событии. Поэтому и не везли немцы журналистов и своих солдат под Харьков. Это значит, что убийца – Сталин.
Неоспоримая вина Сталина в убийстве польских узников Старобельского и Осташковского лагерей позволяет сделать ряд юридически значимых выводов.
1. Вина руководства СССР в убийстве польских офицеров уже доказана. Вне зависимости от того, кто расстрелял 4421 поляков в Катыни. Убийство 10 тысяч безоружных людей может быть признано преступлением, к которому «есть все основания применить пункт «б» статьи 6 Устава Нюрнбергского Международного военного трибунала, который относит к военным преступлениям нарушения законов или обычаев войн, в частности – убийство или истязание военнопленных» (из заключения Комиссии экспертов Главной военной прокуратуры РФ).
2. Подтверждается подлинность обнаруженных в архивах документов (письмо Берия, решение Политбюро по вопросу 144). Подтверждается реальным фактом исполнения именно тех решений, которые зафиксированы в документах ВКП (б) / НКВД СССР.
3. Сталин постоянно врал. На вопросы поляков о судьбе польских офицеров всё лето и осень 1941 г. Сталин врал, разыгрывая спектакли с запросами по телефону, и отвечая что поляки освобождены и, все как один, скрываются от призыва в армию. Однажды он объявил их сбежавшими и предложил поискать их в Маньчжурии. При этом Сталин доподлинно знал, что часть останки расстрелянных офицеров надо искать в Медном и Пятихатках.
Если, как утверждал впоследствии Сталин, поляки в августе были захвачены в плен под Смоленском, после того как в июле 1941 г. их бросила охрана, но попытавшись уничтожить, как это предписывали инструкции, то так и надо было говорить представителям правительства Сикорского в августе-декабре 1941 г. и призывать мировое сообщество обратить внимание на такой вопиющий факт, как сокрытие немцами узников советских лагерей. Такое поведение подозреваемого на суде рассматривается как косвенное доказательство его виновности.
4. Комиссия Бурденко носила формальный характер и преследовала цель обвинить Германию в несовершенном ею преступлении. Становится понятным поведение комиссии Бурденко и советских обвинителей на Нюрнбергском трибунале. Советская сторона утверждает, что в Катыни было расстреляно 11 тысяч польских военнопленных. При этом никаких усилий по обнаружению всех их останков не предпринимается. Обнаружив 925 тел убитых, работы прекращаются, поиски мест захоронений не проводятся и никогда более не возобновляются. За два года до Нюрнбергского трибунала Катынский лес можно было перерыть весь. Но «комиссия НКВД – Бурденко» ничего не делает, потому что доподлинно знает, что никаких других останков в польской военной форме, с польскими орденами и знаками различия с письмами и документами на польском языке, кроме 4,5 тысяч расстрелянных узников Козельского лагеря, захороненных в 8 общих ямах, найти не удастся. Поэтому в Нюрнберге прокуроры и «свидетели» нагло врут. Нагло врут и те, кто обвиняет Гитлера в этом преступлении.
Расстрел в Катынском лесу.
Обвиняемый Гитлер в Катыни обвиняется в совершении двух преступлений: убийстве польских офицеров, захваченных немецкими войсками в районе Смоленска в июле 41-го, и в организации международной провокации в апреле 43-го.
Имея на протяжении 60 лет доступ к немецким архивам, сотни тысяч пленных вермахта и СС, на законных основаниях оккупирующей часть Германии, и неограниченные возможности поиска вины Гитлера в расстреле в Катыни, ничего найдено не было. Ни документов, ни свидетелей расстрелов.
Но не это главное. Первым этапом расследования должно было стать выяснение обстоятельств (со всем корпусом документов) как и при каких обстоятельствах совершено секретные узники числом 4,5 тысяч польских военнопленных, якобы помещенных в три лагеря с нелепыми вымышленными названиями (№ 1-ОН, № 2-ОН, № 3-ОН). Как получилось, что персонально проверенная и тщательно отобранная охрана бросила «закоренелых, неисправимых врагов советской власти… преисполненных ненавистью к советскому строю»? Почему, не видя возможности их эвакуировать, охранники не расстреляли и не захоронили в тщательно (или не очень) замаскированных могилах, как это требовали все инструкции и приказы для этой ситуации? Более того, утверждается, что часть узников, евреев по национальности, ушли с конвоем на восток. И где? Почему ни один из них не выступил на трибунале или хотя бы написал открытку домой – мол, жив?
Есть очевидный и бесспорный факт – с весны 1940 г. родственники польских офицеров перестали получать от них письма. Объяснение этому простое – именно в это время пленные были расстреляны. Никакого иного объяснения этому факту придумано не было, кроме запрета весной 1940 года писать письма полякам. Объяснение бестолковое.
На трупах в Катыни было обнаружено более 3 тысяч самых разных бумаг, но ни одного письма, газеты, квитанции, справки с датой позже апреля – мая 1940 года найдено не было. Это, а также то, что трупы не имели признаков начального разложения сразу после убийства, отсутствие следов насекомых, тёплая одежда на трупах, свидетельствовало о том, что расстрел произошел в холодное время, а именно весной 1940 года, за год с лишним до появления немцев на Смоленщине.
Это факт, исключающий Гитлера из числа подозреваемых в преступлении под Катынью.
Значит, преступник – Сталин.
После того, как охрана бросила поляков на произвол судьбы, поляки могли пойти в любом направлении – на запад, в села и местечки с польским население, которое помогло бы добраться домой. На восток – спасаясь от надвигающихся немцев, которые, как нас уверяют, были преисполнены решимости немедленно уничтожать поляков. Так или иначе, осталось бы часть выживших. Остались свидетели, помогавшие этим полякам выжить. Остались свидетели, наблюдавших перемещение пытающихся спастись поляков. Никого из этих людей найдено не было. Все поляки в полном составе, без единого выжившего, попали в плен к немцам и были ими незамедлительно расстреляны. Отсутствие документов, свидетелей с советской и немецкой стороны делает дальнейшее обсуждение версии пленения поляков немцами излишним. Так не бывает.
Утверждают, что поляков немцы казнили. Где свидетели? Где документы? Где приказы? Где имена, звания и должности палачей?
Свидетели расстрелов поляков сотрудники НКВД – вот они. Дали признательные показания, открыли ранее неизвестные, в документах отсутствующие, факты. Документы лежат стопками, опубликованы в многотомных сборниках документов. Известны имена, звания и должности палачей, их фото легко найти в интернете, их биографии, роли и степень участия в преступлениях изучены и опубликованы. Всё эти свидетели – советские граждане, документы советских архивов, палачи и участники – сотрудники советских карательных органов с именами, званиями и должностями. Ни одного сотрудника СС, вермахта или гестапо среди них нет.
Итоги.
Всё было просто: пленённых в сентябре 1939 года польских офицеров, содержащихся в трех лагерях, расстреляли единым умыслом сотрудники НКВД с конца марта по начало мая 1940 года по решению Политбюро ВКП (б) во главе со Сталиным.
Именно поэтому прекратилась их переписка с семьями.
Именно поэтому на трупах расстрелянных в Катынском лесу была тёплая одежда.
Именно поэтому записи в уцелевших бумагах, письмах, дневниках расстрелянных обрываются весной 1940 г.
Именно поэтому нет никаких следов существования «лагерей особого назначения» под Смоленском.
Именно поэтому нет документов и ни одного свидетеля и бегства охраны этих лагерей в июле 1941 г. Не было и нет ни одного свидетеля попыток польских военнослужащих выбраться из мест ожесточенных боев.
Именно поэтому ни одного выжившего, брошенного советской охраной и ушедшего от палачей немецких войск, не осталось.
Именно поэтому ни один польский военнопленный, оказавшийся на свободе после бегства охраны мифических лагерей не остался в живых – все они были расстреляны задолго до появления немцев на территории СССР.
Расстрел польских «военнопленных» был вынужденным решением Сталина. Это тема отдельного исследования.
Использование прецендента для отказа от выполнения международных соглашений, вынужденных тяжелым положением, обычная практика международных отношений. Сталин использовал ситуацию для того, чтобы освободится от обязательств по советско-польскому соглашению от 30 июля 1941 года. Сталину не нужна была независимая Польша в границах и с зависимым от Англии правительством эпохи середины 1939 года. Не за то гибли солдаты Красной Армии, голодали и холодали их матери и отцы, жены и дети, работавшие в тылу сверх всяких сил, чтобы к власти в Польше пришли те, кто предал свой народ и бежал из страны.
Сталину нужна была Польша, выстроенная на принципах, формируемых не в Лондоне, а в Москве. Не враждебная России и Европе, а дружественная и зависимая от неё Польша. Выстраивание дружественного окружения - право России как мировой державы. И обязанность соседей России вести дружественную к ней политику как в силу соседства, как и в силу здравого смысла. Воевать надо не с соседом, с которым дружил в детстве и с детьми которого дружат дети, а с теми, которые хотят стравить соседей между собой и науськивают сжечь соседский дом, уверяя, что они, подстрекатели, помогут уберечь дом поджигателя от пожара.
Есть аспект: как не рассматривай польскую проблему, а построить независимое государство поляки неспособны. В этом – вся польская история. Тем более Польша должна занимать подчиненное положение к России, чтобы не стать еще одной Оукраиной.
За решение подчинить Польшу интересам России, вырвать ее из сферы влияния Англии и США, воплощенное в жизнь, надо быть Сталину благодарным. Польша на долгие годы перестала быть очагом напряженности в Европе.
Польские офицеры стали заложниками ситуации, с которыми обошлись по законам военного времени. Это трагический и суровый факт. Заложниками они стали в силу политики Польши 20-30-х годов 20-го века. Полякам следует сделать вывод: им не следует вести нынешнюю политику в интересах США сейчас и перестать её вести в будущем, политику, при которой народ Польши неизбежно станет её заложником. Такая политика лишь приведет Польшу к новым трагедиям.