Требуется ликбез. Оказывается, я толком и не читал Александра Грина.
Константин Паустовский не только Андерсена ввёл в советскую «оттепельную» культуру. Он создал ещё один культ – Александра Грина. Однако проблема была в том, что Александр Грин творил вне традиций русской литературы, он был автором остросюжетных повестей и рассказов - вестернов, психотриллеров, horror. И потому был чужаком, большим чужаком, чем современные ему стилизаторы из «Мира Искусства» и «Апполона». Но Паустовский решил вернуть Александра Грина в русскую литературу и для этого совершил подмену: представил автора динамичной жесткой интеллектуальной прозы нежным и трепетным эскейпистом, беглецом из пустыни повседневности.
[140x227] [361x227] [141x227]
Подмена удалась.
До появления эссе Паустовского Александр Грин был полностью забытым автором, зато после по всему Советскому Союзу пошла волна переизданий, в основном феерии «Алые паруса», считавшейся эталоном «гриновской романтики». Возникали кафе и закусочные «Алые паруса», именем Ассоль, кажется, даже стиральный порошок назвали...
[184x283] [378x283]
[363x283]
Умный и циничный Александр Птушко экранизировал «феерию», создав эталон кэмпа и закрепив в массовом сознании Грина как писателя для духовно богатых дев. В результате более-менее приличной экранизации Грина пришлось ждать до середины 80-х годов, до «Господина оформителя» Тепцова. Мне сейчас возразят: а как же советско-болгарский фильм 60-х годов «Бегущая по волнам» по сценарию Галича? Но этот фильм не столько экранизация романа Грина, сколько резкая полемика с пошлым восприятием «гринландии» советской массовой культурой. И кстати – этот резкий выпад против бессмысленного прекраснодушия, якобы свойственного книгам Грина, сделан в рамках ко-продукции, то есть учитывал взгляд со стороны на шестидесятнический культ Александра Грина.
[640x276]
Что же до самого культа, то, кроме эпически слащавых «Алых парусов» Птушко, его высшим воплощением может считаться «Рыцарь мечты», якобы биография якобы Александра Грина с вкраплениями мотивов его книг, данная в оптике достославного эссе Паустовского. Фильм настолько нелепый по сюжету и по визуальному воплощению, что его восторженный кретинизм доставляет зрителю чистую, незамутнённую рефлексией, радость соприкосновения с талантливой эксгибиционистской графоманией. Это так плохо, что уже хорошо.
По счастью, чехи пропустили благоглупости Паустовского мимо ушей, а Грина всё-таки прочитали. В результате восточноевропейское кино обогатилось жёстким вестерном «Колония Ланфиер» и маньеристической психодрамой «Моргиана», фильмом замечательным по красоте и неоднозначном по смыслу.
[358x283] [360x283]
Помню, как я, ещё будучи школьником, посмотрев по телевизору «Колонию Ланфиер», был шокирован, обнаружив, что этот несентиментальный фильм о самообмане и выстрелах в упор поставлен по новелле Александра Грина. До этого я только подозревал, что даже с «Алыми парусами» не так-то всё просто, и потому неожиданно для девочек из изостудии рисовал в качестве иллюстрации не кораблик на фоне восходяшего солнца и не принцессу с протянутыми вперёд волнистыми руками, а сцену садистского убийства трактирщика Меннерса отцом Ассоль . После «Колонии» я кинулся перечитывать Грина и обнаружил огромное количество упругих остросюжетных текстов, выброшенных из нежного меланхоличного «гриновского канона» за ненадобностью. Психотриллеры, вестерны, даже хоррор – этот писатель, которого Мандельштам в «Четвёртой прозе» мельком заклеймил как успешного литхалтурщика, действительно пытался в одиночку создавать масскульт по западному образцу. Александр Грин был аналогом Амброза Бирса, упорно интеллектуализировавшим палп-фикшн.
[378x283] [221x283] [378x283]
Поистине удивительно, что до сих пор никто не пытался ни в кино ни в анимации поставить «Крысолов» или "Зурбаганский стрелок" или «Повесть, оконченная благодаря пуле», зато «Алые паруса» экранизированы дважды и «Бегущая по волнам» тоже дважды (плюс эпизод в «Попутного ветра, Синяя Птица»). Это не говоря уже о безликих фильмах А.Муратова по мотивам странных «золотых цепей» и «дорог в никуда», понятных лишь в контексте общего творчества Александра Грина и вызывающих недоумение при прямом чтении.
Интересно, вернётся ли Александр Грин в русскую литературу в своём подлинном, неотретушированном, облике или поезд уже ушёл и ниша, предназначенная для него, несостоявшегося революционера русской литературы, занята западными текстами, худо-бедно переведёнными на язык родных осин?
[367x283]