ГЛАВА ВТОРАЯ: Я хотела бы жить твоей жизнью...

В течение того времени, как я была замужем за Джеком Гордоном никто и никогда не подумал бы, что я была жертвой жестокого обращения и никто даже не видел меня менее, чем абсолютно счастливой на публике. Я всегда была так вежлива и полна улыбками - каким образом хоть кто-то мог заподозрить, что на самом деле происходит в моей личной жизни? Для чужих я выглядела чудесной маленькой женой, с чудесной маленькой жизнью. Я была успешной исполнительницей, рожденной в самой известной музыкальной семье, которая путешествовала по миру, выступала и появлялась в светских новостях. У меня были самая красивая одежда и бриллианты, красивые машины, дома в Лондоне, Париже, Нью-Йорке и Лас Вегасе. Большинство могут только мечтать о такой роскошной жизни. Да, конечно это был сон, всё верно - тотальный ночной кошмар. Даже если моё окружение было изысканным, я жила, как я это называю "в тюрьме без решётки".

Мне было легко притворяться на публике, что жизнь была - О! Так великолепна! - потому что я знала, что если я не буду играть правильно, то меня сильно побьют, как только я доберусь до дома. Я стала такой искусной актрисой, что мне на самом деле завидовали даже коронованные особы.

Однажды я выступала в Саудовской Аравии, когда одна из дочерей короля улизнула из дворца, чтобы увидеть моё шоу. После возвращения в гостиницу, меня попросили посетить королевский дворец и увидеться с принцессой. Когда я прибыла, дворец был тёмным и тихим. Меня проводили к будке охраны позади дворца, где охранники встретили меня и суетливо проводили меня внутрь. Как и всё здание, комната была сумрачной и тихой, так что я с трудом могла разобрать очертания тренажёров вокруг меня. В углу на мягкой роскошной скамейке сидела девушка, полностью закутанная в паранджу. 

- Привет, - вежливо сказала она слабым голосом.

Она представилась принцессой и сказала, что хочет поговорить со мной. Пока я слушала, я удивлялась, почему я должна была тихонько пробираться с заднего хода, и почему мы разговариваем в такой тёмной комнате? Скоро я поняла. Принцесса рассказала о том, как она ненавидит свою жизнь, потому что ей не позволено покидать дворцовый комплекс или принимать посетителей. В ту ночь она получила возможность увидеть моё шоу только потому, что смогла потихоньку выбраться из здания с помощью доверенной охраны. Потом она призналась со слезами на глазах, что она никогда не чувствовала себя более счастливой, чем тогда, когда она смотрела моё выступление и видела такую свободу.

- Ла Тойя, ты такая везучая! - сказала она. - Я хотела бы жить твоей жизнью.

Я только улыбнулась и приняла комплимент с такой благодарностью, с какой только было возможно. Но внутри я думала: "если бы ты только знала, какова на самом деле моя жизнь, ты бы не захотела этого". Разумеется, я была настолько убога и так беспокоилась о своём собственном выживании в то время, что поняла только много лет спустя то, что она страдала от того же вида насилия, что и я. Мы обе, казалось, жили самой чудесной жизнью снаружи, тогда как внутри прятали самые болезненные секреты. У нас с принцессой было ещё одно сходство, которого я не поняла в то время. Мы обе росли в защищённой среде со строгими требованиями относительно правил поведения и покорности. Это сделало меня идеальной мишенью, несмотря на то, что я не понимала этого очень долго. Из-за моего воспитания, как Свидетеля Иеговы, в то время, когда я встретила Гордона, я была уверена в том, что все говорят мне правду и всё является именно таким, каким кажется на первый взгляд.

Когда наши с Гордоном пути впервые пересеклись в 1984 году, это не была история Ромео и Джульетты, и определённо это не была любовь с первого, второго, третьего или последнего взгляда. Но у меня не было причины думать, что он был кем-то другим, а не тем, кем кажется - бизнесменом среднего возраста, который вдруг заинтересовался мной. Наши пути пересеклись тогда, когда я присутствовала на церемонии Grammy Awords со своей семьёй. Он следовал за нами повсюду той ночью, и, наконец, добрался до моего отца - Джозефа. Он начал разговор с лести Джозефу, как он обычно делал. 

- Как у вас получилось иметь столько талантливых детей? - спросил Гордон.

Вскоре после этого я была со-ведущей одной популярной еженедельной телепередачи 80-х Solid Gold / Цельное золото, которая представляла различных признанных артистов, проигрывая их последние хиты. Пока я улыбалась в камеры и читала приготовленные для меня строки с карточки, я чувствовала, как кто-то смотрит на меня так пристально, что я не могла ничего поделать, как посмотреть в этом направлении. Это был Гордон, хотя в то время я не обратила внимания, что это был тот самый человек с церемонии Грэмми. Наши глаза встретились и я дружески улыбнулась ему, просто чтобы быть вежливой. Он был невысокого роста, гладко выбрит с коротко подстриженными тёмными волосами, в безупречно скроенном костюме. Я не поняла, почему он был на съёмках в тот день, потому что он, кажется, ничего не делал. Но я была занята своими обязанностями со-ведущей, а он так и не представился мне и не заговорил со мной, так что я не думала об этом слишком долго. Позднее я узнала, что всё это было специально организовано, а Гордон был там только потому, что там была я. Он специально так смотрел на меня и он хотел познакомиться со мной, для того, чтобы вползти в мою семью.

Вскоре после этого я была приглашена ведущей в другое шоу, похожее на Цельное Золото. Когда я вошла в свою гримёрную в первый день, она была похожа на цветочный магазин. Я никогда в жизни не видела столько красивых цветов в одной комнате. Я открыла множество открыток, и все они были от одного и того же человека - от Гордона. Я подумала, что это очень мило. Но такого рода подарки - правда в меньших количествах - были так часты в шоу-бизнесе, что это почти обыденно. Когда мы с Гордоном снова встретились перед съёмками, я снова не узнала в нём ни того мужчину с Цельного Золота, ни мужчину с церемонии Грэмми. Но он сказал мне, что это был он и что после этого он контактировал с моим отцом, который был в то время моим менеджером, чтобы договориться о моём участии в качестве ведущей в этой программе, продюсером которой был он. Я не сказала ему о том, что я не хотела вести его шоу и была там только потому, что Джозеф сказал мне сделать это. Всё время, пока я была там, я вела себя с той же вежливостью и профессионализмом, как мои братья и сестры и как меня учили, пока я росла. Когда съёмка была закончена, Гордон спросил у меня мой прямой номер телефона. Я отказала, потому что не чувствовала себя комфортно, раздавая свой телефонный номер мужчинам, которых я не знаю. Я была преданной СИ в то время и у нас были очень строгие правила, касающиеся свиданий - в любом случае, это было не то, что мне было интересно.

Гордон продолжал поддерживать отношения с Джозефом и начал работать на моего отца с большим энтузиазмом - звонил ему каждый день и находил причины для того, чтобы быть рядом постоянно. Гордон завоевал доверие всех, будучи самым милым человеком в мире. он знал, что моя мама любит настольные игры, так что он приходил и играл с ней часами. Каждый раз, когда моя семья организовывала какое-то событие в другом штате, он мог просто появиться там или сказать, что тоже собирается быть именно в том конкретном штате, когда были там мы. Он так долго околачивался вокруг нас, что в конце концов мой отец нанял его. 

У Джозефа очень большое сердце и он никогда не мог сказать "нет" человеку, который находился в нужде. Когда Гордон сказал ему, что у него не лучшее время, мой отец нашёл для него работу в своём офисе. После этого Гордон быстро сделал себя незаменимым. Это не было чем-то необычным, что агрессивные люди, желающие работать с нашей семьёй, всё время были рядом. Это было в порядке вещей, когда кто-то, кто достаточно долго околачивался вокруг Хевенхёст, в конце концов получал работу. Но со временем доброта и щедрость моей семьи стоили нам того, что из нас извлекали выгоду все эти годы и подавали иски, так что теперь мы все гораздо более осторожны в выборе тех, кому доверяем. Особенно я.

В 1984 году, когда поехала в радио-тур по десяти городам для продвижения моего третьего альбома Heart Don't Lie, я стала получать огромнейшие букеты цветов в каждом гостиничном номере, и все они были от Гордона. Сначала мне было немного неловко из-за того, что он мог хотеть встречаться со мной. Потом мне стало страшно от того, что он преследовал меня, что не было редкостью в моей семье. Кричащие девушки ждали за воротами Хевенхёст моих братьев с самого первого дня, как мы туда переехали, и мы однажды нашли одержимую девушку, которая жила три дня в уборной Майкла. Я расслабилась и расстроилась в то же самое время, когда узнала, что это мой отец дал мой маршрут Гордону. Если бы я знала всё ту глубину ничтожества, в которую он ввергнет меня позднее, я была бы ещё больше испугана.

Я не могла дождаться, когда вернусь в Лос Анжелес из радио-тура, потому что мама и я собирались поехать с моими братьями в тур Victory. Перед поездкой я была на приёме у врача, потому что чувствовала себя не очень хорошо. У доктора были плохие новости: мне была нужна срочная операция из-за геморроя. Думаю, что я получила его из-за своей давней любви к соусу Табаско, халапеньо и другой острой пищи. Весь этот опыт был настолько болезненным, что я едва могла ходить - даже после операции. Доктор посоветовал мне остаться дома и отдохнуть. Я была опустошённой от того, что пропущу долгожданный тур, но я знала, что у меня нет выбора. Мои братья ожидали, что мама будет с ними, так что она уехала без меня. Я осталась дома совершенно одна с обслуживающим персоналом и охраной. 

Гордон начал действовать. Он посылал цветы, чудесные открытки и конфеты. Каждый день меня ждал новый подарок. Он названивал в будку охраны, пытаясь поговорить со мной. Когда я не захотела видеть его, он попробовал другую тактику. 

- У меня есть для тебя подарок, - сказал он мне, когда наконец-то дозвонился до меня

- Ты не должен этого делать, - сказала я. - Но, спасибо. Если ты оставишь его на будке охраны, они принесут его мне. Я очень ценю твою щедрость.

- Нет, это то, что я должен отдать лично тебе.

Я чувствовала себя обязанной увидеться с ним после всего, что он сделал для меня. Я согласилась позволить ему войти в дом. Для меня это было невероятно болезненно - спускаться по большой лестнице в фойе, где он ждал меня. Но я широко улыбалась, пытаясь скрыть свой дискомфорт. То, чего я не предполагала, так это то, что это поведение станет моей стандартной ролью на годы вперёд, только Гордон будет причиной боли. Когда я почувствовала себя лучше, Гордон пригласил меня на обед. Как СИ, я не могла общаться с мужчинами, пока там не будет третьих лиц, потому что у нас могли возникнуть греховные помыслы. Я отказала настолько вежливо, насколько могла. Вот тогда начались манипуляции сознанием, только я была слишком наивной, чтобы увидеть их тогда.

- В чём проблема? - спросил он. - Ты слишком хороша, для того, чтобы побыть в обществе нормального человека, который не является Джексоном?

Его обвинение глубоко ранило меня. Я не хотела чтобы он или кто-то другой считал меня снобом, когда это было неправдой. И только потому, что он не был тем, с кем мне хотелось бы пойти на свидание, я подумала, что это не будет нарушением правил СИ.

- Конечно, я пообедаю с тобой, - сказала я.

- Отлично, - сказал он. - Можешь захватить немного денег? У меня не очень хорошо сейчас с финансами и у меня нет ничего.

Вместо того, чтобы отложить встречу или что-то заподозрить, я почувствовала себя лучше насчет встречи с ним. Здесь был кто-то, кто нуждается в помощи. Я могу помочь ему и буду более чем счастлива сделать это. Всё это сделало наш обед абсолютно приемлемым для меня, как СИ. 

Поскольку это не было свиданием, я оделась так же, как и в любой другой день - в брюки и блузу и я не волновалась, ожидая увидеть Гордона. Когда я ехала на встречу с ним в Гайлордс - индийский ресторан в Беверли Хилс - я остановилась по дороге в моём банке и сняла тысячу долларов. Пока мы обедали, Гордон допрашивал меня о моей семье, карьере и доходах. Постольку, поскольку я знала только членов моей семьи и моей религии, это не заставило меня задуматься и что-то заподозрить - я отвечала честно. Когда принесли счет, я не захотела ставить его в неловкое положение, поэтому тихонько передала ему деньги под столом. он оплатил счет, а остальное положил в карман. Я была немного шокирована этим, но не сказала ничего. Я никогда в своей жизни ни с кем не вступала в конфронтации, потому что Джозеф или охрана всегда это делали за меня. Здесь я была одна, с мужчиной, которого плохо знала и я не хотела быть грубой. 

Это был первый из многих ланчей в течение последующих нескольких недель. Гордон нашёл лёгкую мишень, и он это знал. На каждом ланче, на который он приглашал меня, я передавала ему тысячу долларов. Оглядываясь назад, я не могу поверить в то, какой я была дурой. Но в то время я вела себя с добротой, которую меня учили оказывать другим людям.

После того, как я отдала Гордону около 10000 на этих ланчах, он позвонил мне, чтобы сказать, что если у него не будет 15000 к концу дня, то он будет спать в своей машине. Я была ошарашена его косвенным требованием и медлила с ответом.

- Вам, обеспеченным людям, дела нет до тех, кто нуждается, - сказал он - Ты ни за что не дашь мне этих пятнадцати тысяч долларов.

Так как он настаивал, его слова заставили меня чувствовать себя плохо.

- Это неправда, - сказала я, - Ты можешь прийти и забрать чек в будке охраны. 

- На самом деле мне нужны наличные.

И просто так я пошла в банк и сняла для него деньги. Несколько дней спустя ему потребовалось ещё 30000. На этот раз, сказал он, он хотел, чтобы я стала его партнёром по инвестициям. После этого он всегда пытался втянуть меня в свои планы. Он захотел купить несколько игровых аркад, где игроки пытаются поймать приз механической рукой. Ему потребовалось 50000 чтобы открыть магазин сувениров на Голливудском бульваре. Он даже рассказал мне, где будет находиться этот магазин - мама провозила меня мимо этого места. Без размышления и каких-либо расспросов о его плане, я дала ему деньги. Когда он позднее рассказал мне о том, что его партнёр украл эти деньги у него, я не могла поверить в то, что мир был полон подобными мошенниками. Мир был полон мошенниками, разумеется, только я не знала, как вычислять их.

Я была исключительной мишенью. Взрослея как Джексон, я взрослела не просто обеспеченной. Я могла зарабатывать хороший доход для себя со времени моего дебюта в MGM Granf Hotel в Лас Вегасе, когда мне было 16. Как мой менеджер, мой отец не только никогда не обманывал меня, как к сожалению происходит со многими детьми-исполнителями, но кажется, он даже никогда не брал комиссию. Я уверена, он брал из доходов для организации моих выступлений, но никогда из моего гонорара. Я всегда имела достаточно средств, и ещё больше поступало всё время, так что деньги для меня не имели ценности.

С другой стороны, я росла как СИ, что означает, что меня научили никогда не сорить деньгами; избегать всех греховных помыслов, действий и людей ("Плохие компании портят хорошие нравы"); окружать себя только другими СИ, которые были такими же добрыми, как и я; и доверять каждому. Несмотря на то, что наша мама растила всех нас, как СИ, и мы никогда не праздновали Рождества или дней рождений, поскольку наша религия запрещала нам это, только Рэбби, Майкл и я восприняли эти религиозные уроки всем сердцем. Даже после того, как Майкл стал мега-супер-звездой, он и я ходили от двери к двери с журналами, распространяя Слово Божие. Майкл одевал на себя толстый живот, так чтобы никто не смог узнать его, но по какой-то странной причине маленькие дети могли видеть его через маскировку.

- Мама! Мама! Это Майкл Джексон! - мог сказать ребёнок. Матери никогда не верили им, и мы с Майклом уходили смеясь над этим. 

Моя защищённость от внешнего мира была прекрасна до тех пор, пока Джозеф с мамой были там, чтобы защищать меня. Но Гордон уже вытягивал меня из моей семьи. Он заставил меня пообещать, что я никому не расскажу о том, что давала ему деньги, потому что это могло поставить его в неловкое положение, так что мои родители ничего не подозревали об этом. Гордон также начал влиять на мои мысли о моей семье и об отношении моей семьи к моей карьере. 

- В конце концов это твои деньги, - говорил он. - Никого не касается, что ты с ними делаешь.

Поскольку я не знала об его истинных мотивах, я думала, что он поддерживал моё большое желание обрести бОльшую независимость. После этого он стал выспрашивать у меня о моей банковской информации и предлагать мне помощь с моими деньгами. Опять и снова - он делал так, чтобы это выглядело как будто он действует из лучших побуждений. 

- Иметь дело с деньгами может быть головной болью, - говорил он. - Думаю, это то, чем ты не должна заниматься.

Я думала, что это мило с его стороны - так заботиться, но я уверила его:

- Это не такое уж и большое дело. У нас есть бухгалтера, которые заботятся об этом.

Даже не заметив этого, Джозеф скоро поставил Гордона на такое место, которое прекрасно позволило ему начать управлять определёнными областями моей карьеры. До сего времени я была счастлива иметь Джозефа в качестве своего менеджера, но я начинала уставать. несморя на то, что мне было 28, я была наивна относительно мира. Я думала, что я должна быть самостоятельной, даже если мои родители не были с этим согласны. Я умоляла их позволить мне обрести своё место в жизни, но мама и Джозеф всегда считали, что это было слишком опасно - выйти в мир.

- Ты не можешь переехать, пока не выйдешь замуж, - говорили они мне. 

Я больше не хотела быть под контролем моих родителей. Я хотела вырасти и делать всё самостоятельно и так, как я считала нужным это сделать. Оглядываясь назад, я не понимала, насколько была переменчива индустрия шоу-бизнеса и насколько много людей могли любить меня и хотеть со мной работать, пока я была "свежей", только для того, чтобы навязать мне какое-то текущее новое "свежее" действие, которое будет сопровождать эту работу. Но Джозеф любил меня безусловно и хотел того, что было лучшим для меня. Всё что я знала, так это то, что я хотела быть независимой и это значило, что я хотела выйти из контракта с Джозефом. Как только Гордон это услышал, он сделал всё возможное, что было в его силах, для того, чтобы этот раскол произошёл так скоро, как только возможно. Несмотря на то, что я не могу сказать, что Гордон был причиной того, что я хотела уйти от управления отца, я знаю, что мне никогда не хватило бы смелости сделать это без Гордона, который ежедневно подталкивал меня к этому. Наконец Гордон притащил ко мне юриста, который написал письмо, которое заявляло, что я отказываюсь от менеджмента отца. Всё, что мне надо было сделать, это поставить свою подпись. 

Как только Гордон убедил меня сделать это, я почувствовала боли в животе, как только подумала о том, что произойдёт, когда письмо дойдёт до офиса Джозефа и он откроет его. Я боялась того, как он может отреагировать, и каждый раз, когда я видела его в течение последующих нескольких дней, я ждала взрыва.Позднее я узнала от мамы, что он был расстроен из-за письма, но, скорее всего, он принял тот факт, что все его дети должны когда-то вырасти. Теперь я знаю, что я не сделала ситуацию правильной, и я ненавижу представлять себе боль, которую я причинила Джозефу. Я была его маленькой девочкой, и теперь я хотела оставить его сторону, на которой - он знал это - он мог защитить меня от индустрии, и мне было всё равно, что он это делал.

Примерно в то же самое время я должна была отправиться в Японию по делам. Мама всегда путешествовала со мной, когда она не была в то же время с кем-то из моих братьев и сестёр, и она собиралась поехать со мной, но не смогла. Из-за того, что Гордон работал с Джозефом к тому времени несколько месяцев, Джозеф чувствовал себя спокойно, отправляя его в Японию проконтролировать мой бизнес в течение поездки. Мы с Джозефом тогда были не так близки, как сейчас, и он не знал, что Гордон брал у меня деньги и явился вдохновителем и автором письма, которое разорвало наши рабочие отношения. Если бы он знал, уверена, что он никогда не допустил бы присутствие Гордона даже близко от меня, и, разумеется, ни за что не отправил бы его в другую страну со мной наедине. Принимая во внимание то, что случилось в той поездке, уверена, Джозеф теперь очень сильно сожалеет о том своём решении. Но в то время это был всего лишь бизнес - как обычно. Тогда Гордон выиграл джек-пот - и он знал это. 

Гордон пригласил Джозефа на встречу и сообщил ему о том, какие у меня настроения и о том, что он должен позволить мне идти дальше под его (Гордона) крылом. К моему удивлению Джозеф согласился. Он сказал Гордону, что он может стать моим менеджером и о том, что он - Джозеф - будет находиться полностью вне моего бизнеса. Я была счастлива. Я думала, что этот момент был началом моей свободы. Но на самом деле он стал началом конца Ла Тойи Джексон, которую моя семья, мои друзья и мир знали до этого...