ЧЕБУРИНА де ГАБРИАК. Часть 3

Черубина по воскресеньям посещала костёл. Она исповедовалась у отца Бенедикта. Вот стихотворения, посвящённые ему и исповеди:

Его египетские губы

Замкнули древние мечты,

И повелительны и грубы

Лица жестокого черты.

И цвета синих виноградин

Огонь его тяжёлых глаз,

Он в темноте глубоких впадин

Истлел, померк, но не погас.

В нём правый гнев рокочет глухо

И жечь сердца ему дано:

На нём клеймо Святого Духа —

Тонзуры белое пятно…

Мне сладко, силой силу меря,

Заставить жить его уста

И в беспощадном  лике зверя

Провидеть грозный лик Христа.

              ИСПОВЕДЬ

 В быстро сдернутых перчатках

Сохранился оттиск рук,

Чёрный креп в негибких складках

Очертил на плитах круг.

В тихой мгле исповедален

Робкий шёпот, чья-то речь.

Строгий профиль мой печален

От лучей дрожащих свеч.

Я смотрю игру мерцаний

По чекану тёмных бронз

И не слышу увещаний,

Что мне шепчет старый ксендз.

Поправляя гребень в косах,

Я слежу свои мечты, —

Все грехи в его вопросах

Так наивны и просты.

Ад теряет обаянье,

Жизнь становится тиха,—

Но так сладостно сознанье

Первородного греха.

            БЛАГОВЕЩЕНЬЕ

О, сколько раз в часы бессонниц,

Вставало ярче и живей

Сиянье радужных оконниц

Моих немыслимых церквей.

Горя безгрешными свечами,

Пылая славой золотой,

Там под узорными парчами

Стоял дубовый аналой.

И от свечей и от заката

Алела киноварь страниц,

И травной вязью было сжато

Сплетенье слов и райских птиц.

И, помню, книгу я открыла

И увидала в письменах

Безумны возглас Гавриила:

«Благословенна ты в женах!»

Наряду с этими были такие:

Лишь раз один, как папоротник, я

Цвету огнём весенней, пьяной ночью…

Приди за мной к лесному средоточью,

В заклятый круг, приди, сорви меня!

Люби меня! Я всем тебе близка,

О, уступи моей любовной порче,

Я, как миндаль, смертельна и горька,

Нежней, чем смерть, обманчивей и горче.

Были портретные стихи:

С моею царственной мечтой

Одна брожу во всей вселенной,

С моим презреньем к жизни тленной,

С моею горькой красотой.

Царицей призрачного трона

Меня поставила судьба…

Венчает гордый выгиб лба

Червонных кос моих корона.

Но спят в угаснувших веках

Все те, кто были бы любимы,

Как я, печалию томимы,

Как я, одни в своих мечтах.

И я умру в степях чужбины,

Не разомкну заклятый круг.

К чему так нежны кисти рук,

Так тонко имя Черубины?

Легенда о Черубине распространилась по Петербургу  с молниеносной быстротой. Все поэты были в неё влюблены. <…>