Лизавета, добрая девочка, стремительно бежит по кухне, падает как профессиональный танцор лезгинки на колени, закатывается под стойку бара и набивает полный рот сухого корма из кошачьей миски (пока мама не перехватила). Потом подбирается к ничего не подозревающему папе, занятому мирной беседой, залезает на колени и, трогательно улыбаясь, заталкивает уверенной детской рукой полуразжеванное месиво мне в рот, издавая торжествующий клич команчей. Я до последнего момента (пока не выплюнул коричневые кубики) был уверен, что это какое-то новое чудовищное творение местной конфетной фабрики, или, в лучшем случае - сухарики "кириешки".