Приветствую, мой старый друг.
Вот я пишу вам, наконец-то.
Давно пора, да слабость рук
Так искажает ровность текста,
Что сложно будет прочитать
Вам неразборчивый мой почерк.
Ну что ж. Пора и начинать
Моей судьбы кратчайший очерк.
Все хорошо. Житье, бытье.
Я приболел. Прохладно, сыро.
Да и года берут свое.
Но как то, знаете, тоскливо.
Мой старый друг... Так ведь и я
Давно уже совсем не молод.
Все рву листы календаря,
Все чаще жалуюсь на холод.
Да, жалуюсь. А что еще
Нам остается в этом свете?
Лишь только поминать свое
И тосковать о теплом лете.
За окнами моими ночь.
Сентябрь и темнеет рано.
А я в них вижу свою дочь
И это, подтвердите, странно.
Я вижу теплый мягкий свет
Своей неприбранной квартиры
И отступает бремя лет,
Мне прибавляя свежей силы.
Мне очень важно видеть так.
Затем что кашель, сон тяжелый
И с сердцем, знаете, бардак.
А свет в окне - уютно-желтый.
И лица тех кого люблю
Становятся мне все дороже.
Я днем в их лица не смотрю,
Негоже им мешать. Негоже.
У них вся жизнь, не нужно слов.
Они спешат ею нажиться.
Что им до нас, до стариков,
Которым только в гроб ложиться.
Ну вот и все. Конец. Привет.
Вот темы старости и скуки:
Здоровье, что сошло на нет,
Да подрастающие внуки.
Вы мне пишите о себе,
Я вам отвечу, пусть и криво.
О детях, тяготах, судьбе.
Вы мне пишите, если живы.
© Аль Квотион