И вдруг показалось ему, что она глядит прямо перед собой, но не на него, не в лицо ему, а поверх его головы, пристально и до странности неподвижно. Удивление вдруг выразилось в её лице, почти испуг.
- Митя, кто это оттуда глядит сюда к нам? - прошептала она вдруг. Митя обернулся и увидел, что в самом деле кто-то раздвинул занавеску и их как бы высматривает. Да и не один как-будто. Он вскочил и быстро ступил к смотревшему.
- Сюда, пожалуйте к нам сюда, - не громко, но твёрдо и настойчиво проговорил ему чей-то голос.
Митя выступил из-за занавески и стал неподвижно. Вся комната была полна людьми, но не давешними, а совсем новыми. Мгновенный озноб пробежал по спине его, и он вздрогнул. Всех этих людей он узнал в один миг.
- Господа... Что это вы, господа? - проговорил было Митя, но вдруг, как бы вне себя, как бы сам не свой,воскликнул:
- По-ни-маю!
Молодой человек в очках вдруг выдвинулся вперёд и, поступив к Мите, начал, хоть и осанисто, но немного как бы торопясь:
- Мы имеем к вам... одним словом, Я вас попрошу сюда, вот сюда, к дивану... Существует настоятельная необходимость с вами объясниться.
- Старик! - вскричал Митя в исступлении, - старик и его кровь!... По-ни-маю!
И как подкошенный сел, словно упал, на подле стоявший стул.
- Но ведь это же бред, господа, бред! - восклицал исправник, - посмотрите на него: ночью, пьяный, с беспутной девкой и в крови отца своего... Бред! Бред!
- Я вас изо всех сил попрошу, Михаил Макарыч, на сей раз удержать ваши чувства, - зашептал было скороговоркой старику товарищ прокурора.
Но маленький следователь обратился к Мите и твёрдо, громко и важно произнёс:
- Господин отставной поручик Карамазов, Я должен вам объявить, что вы обвиняетесь в убийстве отца вашего, Фёдора Павловича Карамазова, происшедшем в эту ночь...
Он что-то и ещё сказал, тоже и прокурор как будто что-то ввернул, но Митя хоть и слушал, но уже не понимал их. Он диким взглядом озирал их всех...