- А вашего мнения мы ещё не удостоились услышать - сказал, обращаясь к Эшли, Джим Тарлтон. Он стоял поодаль, в группе мужчин.
- Что ж, господа, если Джорджия будет сражаться, Я встану под её знамёна. Для чего бы иначе вступил Я в Эскадрон? - Всякий налёт мечтательности исчез из его раскрытых глаз, уступив место жёсткой решимости. - Да, да, Я знаю, мы подвергались оскорблениям, нас обманывали... но будь мы на месте янки, как бы поступили мы? Да примерно так же. Нам бы это не понравилось.
- Многие бедствия мира проистекали от войн. А потом, когда война кончалась, никто, в сущности, не мог толком объяснить, к чему всё это было.

У Мелани дрожали руки, но она торопливо продолжала говорить:
- Эшли разделяет его взгляды. И Я не могу отказать от дома человеку, который думает так же, как и мой муж. Это было бы несправедливо.
Миссис Мерриуэзер выпалила:
- Мелли Гамильтон! Столь бессовестной лжи Я ещё не слыхала. В семействе Уилксов не было трусов...
- А разве Я сказала, что Эшли трус? - спокойно ответила Мелани, хотя губы у неё дрожали. - Он думает так же, как и капитан Батлер, только выражает это не в столь резкой форме.
- Постыдились бы! Вы, верно, сами считаете, что Дело, за которое мы боремся, не стоит ломаного гроша!
- Я... Я тоже готова отдать свою жизнь за наше Правое Дело, - неуверенно пробормотала Мелани, уже испугавшись своей вспышки, - как готов отдать её Эшли. Но.. Я считаю... Я считаю, что мы не должны мешать мужчинам думать по-своему, потому что они умнее нас.
- Вы ещё пожалеете! - фыркнула миссис Мерриуэзер.

- А что оно натворило, законодательное собрание?
- Наотрез отказалось ратифицировать поправку, дающую чёрным право голоса, - пояснил Эшли.
- Янки не навязать нам этой поправки, если мы её не хотим! - воскликнул дядя Генри.
- А вот и навяжут. - Голос Эшли звучал спокойно, но глаза были встревоженные. - Конец-то всё равно будет один. Мы вынуждены испить эту чашу, которую они решили нам преподнести.
- Эшли и сам может за себя постоять, - заявил дедушка Мерриуэзер. - А подчиниться им - чёрта с два!
- Я никогда не считал, что Джорджия должна отделяться, - заявил Эшли дрожащим от гнева голосом. - Но когда Джорджия отделилась, Я не перешёл на другую сторону. Я не считал, что война нужна, но Я сражался на войне. И если законодательное собрание решило так поступить,Я не перейду на другую сторону.