Идея прогресса стояла в центре политического и философского мировоззрения Просвещения, охватившего Европу во второй половине XVIII века и достигшего своего зенита во время Французской революции в 1789 году. Согласно ему, история считалась разворачивающимся повествованием, которое человек теперь мог искажать в угоду своим целям благодаря чудесам современной науки. "Мы находимся на пути из прошлого, окутанного подозрениями и невежеством"... Но где же свидетельства того, что участвует вся нация?

Как и всякое коллективное устремление, подобный "....." национального прогресса требует определённого содействия. Если мы хотим воспринимать "экономический рост" или "увеличение продолжительности жизни" как достойные цели на национальном уровне, нам необходимо принять что они, улучшения могут наступить усреднённо и в совокупности, а не для каждого отдельного члена общества в равной мере. Сам факт того, что уровень детской смертности находится на историческом минимуме, не значит, что дети больше не гибнут. Существовать в современном индивидуалистическом обществе значит жить в постоянном потоке прогнозов и оценок рисков, которые все дают понять, как обстоят дела в целом, но ничто из этого не гарантирует конкретного исхода для нас лично.
В большинстве случаев мы готовы с этим мириться. Мы можем верить, что правительство повысило безопасность на дорогах, изучив статистику ДТП, но при этом сознавать, насколько велик для нас шанс погибнуть в автокатастрофе. Эти и прочие примеры неизбежно выводят за скобки какие-то личные перспективы, в том числе искренние чувства. Статистика склонна предполагать, что именно численные совокупные и усреднённые показатели имеют политическое значение, но было бы наивно считать, что людям недоступны иные политические и моральные приоритеты и нет других способов осознать (нацию личность и т.п.)
С общепринятой точки зрения рабочая сила - это относительная однородная масса работников, ожидающая трудоустройства? Что-то реальное статистика отражает. Самые простые отличия в ней между теми, кто работает (трудоустроен), кто в поиске работы (безработный), и теми, кто не работает и не ищет работы (иждивенец).
Неполная занятость - это когда люди имеют какую-то работу, но её недостаточно. Они часто оказываются на неподходящей работе, не защищённые социально, с зарплатой недостаточной чтобы покрыть содержание дома и семьи. Им эта работа не придаёт особого достоинства и улучшений по ходу жизни, делая индивида всё большим скептиком в отношении заявлений о прогрессе или "экономическом росте".

В экспертном взгляде на экономику нет ничего интуитивного, часто он как раз противоречит интуиции. Основное положение экономики гласит, что там, где каждый "за себя", общий итог для общества (НЕ АБСОЛЮТНО КАЖДОГО члена общества?) будет положительным. Исходя из такой концепции, бедняку не стоит испытывать неприязнь к богачу, коль скоро прибыль одного не является убытком для другого.
Рациональное с точки зрения экономиста, данное утверждение ПСИХОЛОГИЧЕСКИ наивно. В нём игнорируется тот факт, что экономика - это ещё и игра статусов, влияющих на "нашу" самооценку. Чувство неприязни, направленное на городские "элиты", отражает основные моменты того, как вы переживаете неравенство как моральный стимул. Люди, переживающие "относительную депривацию", не обязательно были бы бедные (на деле многие из них были довольно богатыми), но они ощущали, будто их кто-то обскакал.
Психологический ущерб от неравенства не является прямым: он проявляется через повседневные переживания, подрывающие самооценку человека. Это чувство в одинаковой степени сильно и у богатых и у бедных.

После утечки нефти в Мексиканском заливе в 2010 году корпорация ВР потратила несколько миллиардов долларов на выплату внесудебных компенсаций местным рыбакам. Но для одного владельца креветочной фермы этого оказалось мало:
- Если они хотят уйти от ответственности - заявил фермер - просто раздавая деньги - что ж, денег у них очень много. Значит, на самом деле они не собираются выучить этот урок.-
На первый взгляд фермер просто жаждал мести. Если же принято во внимание, тогда принципы правосудия и справедливого воздаяния в экономике действуют так же естественно, как и везде, и ущерб не сбалансировать только деньгами. Ведь сила закона ко всем должна применяться в одинаковой степени. Однако подобное часто не в состоянии понять наш всё более технократический правящий класс.

То, как неравенство и несправедливость влияют на нас физически и эмоционально, - может нанести наибольший ущерб надеждам на научно управляемое общество. Когда "наши" физические тела направляются политическими и экономическими силами - именно тогда чувства на самом деле встают во главе политики.