Когда 11 сентября 2001 года 2 гражданских авиалайнера врезались во Всемирный торговый центр, для насилия среди гражданского населения началась новая эра. Создавшийся настрой с тех пор проник в деятельность правительств, граждан и даже самих террористов. Т. и раньше искали способы или угрожали уничтожать здания с целью максимального публичного резонанса, но делали это с помощью средств, специально для того предназначенных: взрывчатки и огнестрельного оружия. 11 сентября отличилось тем, что таких средств не использовалось вовсе. В качестве снаряда применили гражданский самолёт.
В дальнейшем террористы использовали таким образом и другой гражданский транспорт, в частности грузовики и легковые автомобили. Подобная тактика почти не требует от злоумышленника подготовки, тем самым снижая планку для в ином случае безвредного человека. Главным эффектом подобных событий является напоминание гражданам об их уязвимости вне зависимости от того, насколько богато или сильно их правительство. Несравнимо более разрушительные теракты всё ещё совершаются в бедных странах с использованием более традиционных средств вроде бомб и взрывчатки. Но эффект от атак в Европе был в первую очередь психологическим, так как привёл к подрыву авторитета власти как гаранта безопасности. Когда при насилии отказываются от обычного оружия и используют вместо него другие средства, возможности служб безопасности значительно уменьшаются. Порочный круг страха упрочивается, а чувствительность к опасности растёт.
Службы безопасности просто неспособны предвидеть все возможные варианты того, что в первую очередь опирается на бесконечную изобретательность человеческого воображения.

Использование повседневных вещей в роли оружия размывает грань между войной и миром, привнося страх в политическую жизнь. Ханна Арендт вывела полезное отличие между понятиями "власти" и "насилия", которое проливает свет на причины нарастающего отдаления между вооружением и организацией. Власть, утверждала она, подразумевает способность к организации больших групп людей с привлечением правил, инфраструктуры и лидерства. Она обладает конструктивностью. Включает в себя бюрократические институты, планирование, соглашения и законодательство. Всё это требует затрат на содержание. Власть не всегда ведёт к желаемой цели, но не обходится без аккуратного собрания политических ассоциаций и иерархий, а в первую очередь самого по себе государства. Власть может опираться на военную силу, если речь идёт об оккупации какой-то территории, а также в миротворческих целях. В своих действиях власть предсказуема и очевидна, что создаёт общее впечатление реальности и нормальности происходящего.
Насилие, в свою очередь, есть не более чем инструмент: оно подразумевает применение оружия, чтобы заставить кого-то действовать против воли. Оно ничего не строит, а лишь пользуется сиюминутной возможностью. Бомбардировки с воздуха являются примером чистого насилия, стремящегося уничтожить, не помышляя завладеть. "Насилие всегда способно разрушить власть - писала Арендт, - из дула винтовки рождается самый действенный приказ, приводящий к самому немедленному и полному повиновению. Но власть родиться оттуда не может никогда."

А. утверждала, что на практике власть и насилие почти всегда идут рука об руку. Правительства стараются легитимизироваться посредством законов, процедур и выборов ("власть"), но вместе с тем пользуются тюрьмами и спецслужбами ("насилие"). Террористы добиваются известности через насилие, но обычно тоже имеют стратегию, лидеров и спонсоров для достижения своих политических целей. Но факт превращения вещей в оружие указывает, что насилие стало проявляться независимо от власти. Такие средства, как автомобили и соцсети, используются во вред, просто потому что это возможно. Кибератаки и взлом порой случаются исподтишка, но, как и направление автотранспорта в толпу, призваны указать на слабость цели. Распространение хаоса есть альтернатива контролю над порядком.
Эффект от подобной тактики в первую очередь психологический. Урон наносится ощущениям безопасности и доверия, которые позволяют разношёрстному социуму существовать, и на чьё место приходит нервозность. Власть гражданских и демократических институтов распадается, не оставляя себе замены. Акты насилия не всегда являются причиной