У стряпчего г-на Ростана, было изрядное состояние. Стряпчий был человеком весьма ловким. Отец оставил ему одну из лучших нотариальных контор в Эксе, а он, благодаря кипучей энергии, сумел расширить клиентуру. Он был всецело поглощён заботами о приумножении своего капитала и даже в редкие часы досуга, которые он проводил в клубе, не заглядывал в газеты. Жена его слыла в городе дамой отменного воспитания и большого ума. К ней относились с неизменной почтительностью, невзирая на её неравный брак. Она отличалась строгой нравственностью и вела такое размеренное, однообразное существование, что оно вытравило в ней всё живое.
Фредерик рос подле добродетельной матери и вечно занятого отца. В школьные годы он был отъявленным лентяем, питал глубокое отвращение к наукам и, хотя до смерти боялся матери, ухитрялся целый вечер просидеть уткнув нос в книгу и не прочесть ни строчки, а родители, глядя на него, воображали, будто он готовит уроки. В конце концов они водворили сына под свой неусыпный надзор, и волей-неволей ему пришлось заниматься.
Любовные похождения делали его ещё более привлекательным, особенно в глазах женщин. Он считался образцом благовоспитанного юноши. Коль скоро он соблюдал приличия и не выставлял напоказ неблаговидную сторону своей жизни, ему ставили в заслугу хотя бы то, что он, не в пример некоторым невежам-студентам, возмущавшим весь город, скрывал свои похождения. Словом, премилый юноша, только бы не посягали на его удовольствия.

В своё время папаша Микулен, отец Наис, смекнул, что девчонка могла бы ежедневно приносить домой тридцать су и послал её на черепичный завод. Наис сияла, хотя работа там была отнюдь не лёгкой. С раннего утра она уходила на другой конец Эстака и до самого вечера под палящим солнцем сушила черепицы, осторожно переворачивая их. Именно здесь, трудясь не покладая рук, она набралась силы и расцвела.
если бы Наис хотела, от поклонников не было бы отбоя, но она всех отваживала. Дружила она только с маленьким горбуном, по имени Туан, работавшим, как и она, на черепичном заводе; его прислали в Эстак из воспитательного дома в Эксе, и он остался в приютившем его селении. Наис терпела возле себя калеку за его кроткий нрав. Впрочем, их дружбе с Туаном никто не придавал значения. А Микулен заявлял: - Ладно, пускай водится с горбуном. Я её знаю, она у нас - гордая - .