От назойливых расспросов Я отделывался тем, что внезапно умолкал и глядел каменными глазами в самую переносицу любопытного. Но однажды мне поневоле пришлось прибегнуть к весьма убедительному красноречию: толстый и наглый пруссак осмелился предложить мне взятку в 200 000 германских марок за то, чтобы Я выдал ему тайну нашего предприятия. Я заметил этому жирному животному, что он разговаривает с джентльменом. Но он заржал, как першерон, хлопнул меня фамильярно по плечу и заорал:
- Э, бросьте эти штучки. Мы прекрасно понимаем их значение. Вы находите, что Я предложил Вам мало?
Его пошлый тон и грубый жест совсем не понравились мне. Я распахнул окно моей комнаты и, указав ему вниз, на мостовую, сказал твёрдо:
- Ещё одно слово - и Вам для того, чтобы убраться отсюда, не надо будет прибегать к помощи лифта. НУ!!
Он струсив и разъярившись, выругался на картавом берлинском жаргоне и, уходя, так хлопнул дверью, что пол моей комнаты задрожал и все предметы на столе запрыгали.

Господин Даниэлс усмехнулся:
- Мы узнали все подробности о том, как Вы в Берлине предложили коммерции советнику совершить воздушный полёт из окна.
- Ну и болтун же этот немецкий боров! - удивился Я.
- Представьте себе, немец никому не говорил о своём позоре. Но мы узнали об этом происшествии. Нам приходится иметь свою собственную полицию. Знаете, как отозвался о Вас мистер Найдстон, когда узнал о берлинском случае? - Я заранее был уверен в этом!! - И Я тоже, с своей стороны, могу поздравить мистера Найдстона с тем, что наши и его интересы попали в такие верные руки.