У Ругонов вечером за десертом звучал смех среди тёплых испарений явств, над столом, заставленном разнообразными кушаниями. Наконец-то и они приобщились к наслаждениям богачей. Эти неудовлетворённые, тощие ХИЩНИКИ, получив наконец доступ к радостям жизни, приветствовали наступающий час дележа добычи. Государственный переворот положил начало карьере Ругонов. Это было великолепное зрелище.
Но вот у Сикардо блеснула счастливая мысль. Он снял розовый атласный бант, отрезал десертным ножом кусочек атласа и торжественно продел в петлицу Ругона. Тот скромничал, отбивался с сияющим лицом и бормотал:
- Нет, нет, что вы, слишком рано. Надо подождать, пока выйдет указ.
- Оставьте, оставьте - воскликнул Сикардо. - Вас награждает старый наполеоновский солдат.
Фелисите млела от восторга. Грану в экстазе влез на стул и, размахивая салфеткой, произнёс речь, которая потонула в общем гаме. Все ликовали, безумствовали.
Но розовый шёлковый лоскут, продетый в петлицу Пьера, был не единственным яким пятном на торжестве Ругонов: в соседней комнате под кроватью валялся башмак с окровавленным каблуком. Свеча, горевшая над телом Перота, по другую сторону улицы, сочилась во тьме кровью, как открытая рана. А вдали, на надгробной плите застывала кровавая лужа...