Она стояла на берегу моря и любовалась закатом. Стояло лето — время, когда в северо–западной части России затянувшиеся вечерние сумерки плавно перетекают в утренние, и солнышко, толком не выспавшись перед новым днем, снова поднимается над горизонтом. Небо и море были залиты багрянцем, и все на берегу: деревья, камни, лица людей — тоже приобрели страшновато–кровавый цвет.
Ее теплые карие глаза смотрели, почти не мигая, в какую–то точку на границе моря и неба, руки сложены на груди, будто их хозяйка озябла, а на лице был какой–то детский восторг, она счастливо улыбалась. В груди билась и щебетала птичка, которую выпустили на волю. Как жаль, что зачастую, повзрослев, мы утрачиваем способность радоваться Прекрасному, видеть его даже в мелочах!
— Девушка, что вы там увидели? Давайте лучше к нам! — компания подвыпивших молодых людей, расположившихся позади, решила не упускать возможности познакомиться.
— Вы что, море в первый раз увидели?
— Да, — не оборачиваясь, честно ответила она и, чуть погодя, добавила:
— И закат такой я тоже вижу впервые!
Больше она не обращала на них внимания. Сначала раздавалтсь пьяные смешки и перешептывания. Потом компания убралась восвояси. Девушка была самодостаточна и не искала сейчас общества. Ей нужен был только этот закат в безмолвные собеседники. Он понимал ее лучше кого бы то ни было.
Ирина с детства привыкла к уединению. Сказалось и то, что в детсад ее не отдавали, и домашнее образование, которое она получила блестящее, но вот общаться с людьми — здесь вышел пробел, родители берегли ее от жестокой правды жизни, пожалуй, слишком тряслись над ней, впрочем, так часто бывает, когда в семье рождается долгожданный поздний ребенок. Нельзя сказать, что Ира выросла очень уж избалованной, но из–за такого воспитания была похожа на тепличное растение или лучше — на комнатный цветок. Друзья из реального мира практически отсутствовали, в основном, все они сидели в интернете и общались виртуально.
Слава Богу, сейчас, уже на первом курсе института, у Цветка началась адаптация к внешней среде. Она как бы рождалась заново, с кровью и болью. Напрочь отсутствующее чувство юмора, особенно когда шутки отпускались в ее адрес, склонность к меланхолии и уединению, индивидуализм этому «рождению», вливанию в мир не способствовали. Да и то правда, ей было скучно с большинством из ребят, потому что между ними и ней была пропасть, пропасть из прочитанных ею книг, пока сидела взаперти, пропасть в три иностранных языка, в ее умении радоваться мелочам и радоваться одиночеству, воспринимая его как самые оптимальные условия для работы, учебы, саморазвития.
В чем–то Ирина была на две головы выше своих однокурсников. В быту она безнадежно от них отстала. Кто знает, может, это и к лучшему?..