В русском языке есть немало слов, которые с течением времени меняли свое значение. Иногда настолько кардинально, что сейчас в это сложно поверить. Вы наверняка удивитесь, но раньше словом «ябеда» называли не стукача, а судей и должностных лиц.
Именно в таком значении древнерусское слово «ябедникъ» употреблялось на Руси вплоть до ХVI века. Об этом гласит Этимологический словарь Макса Фасмера. Там известный русский и немецкий лингвист ссылается на Новгородскую первую летопись 1218 года.
Затем словом «ябеда» на Руси стали называть «письменные доносы, жалобы или кляузы». Вот, например, что писал Николай Гоголь в «Повести о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», опубликованной в первой половине XIX века: «Четыре стула дубовые с высокими спинками; возле стен сундуки, кованные железом, в которых сохранялись кипы поветовой ябеды».
Примерно в то же время так называли и сам факт доносительства. Подтверждение этому можно найти у известного литературного критика Николая Чернышевского в его работе «Очерки гоголевского периода русской литературы».
«Литература была для нашего общества живым источником даже практических нравственных идей. Она началась сатирою и в лице Кантемира объявила нещадную борьбу невежеству, предрассудкам, сутяжничеству, ябеде, крючкотворству, лихоимству и казнокрадству, которые она застала в старом обществе не как пороки, но как правила жизни, как моральные убеждения», — писал Чернышевский.
Сейчас же этим словом называют человека, способного наговорить, оклеветать или очернить кого-то. А сам факт ябедничества считается отрицательной чертой личности, которая строится на нелюбви к человеку, эгоизме и зависти.
Судьба языка не может зависеть от произвола того или другого лица. У языка есть хранитель надежный и верный: это его же собственный дух, гений.
В. Г. Белинский
Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: всё зернисто, крупно, как сам жемчуг, и право, иное название ещё драгоценнее самой вещи.
Н. В. Гоголь
|
|
