Венский Музей истории искусств поражает своими масштабами. Это один из двух музеев-близнецов, между которыми уютно «сидит» Мария Терезия — самая, пожалуй,популярная и прогрессивная габсбургская императрица и уж точно самая«детообильная» (родила 16 детей, из которых 10 умудрились её пережить). Неудивительно, что выставка Диего Родригеса де Сильва-и-Веласкеса расположилась именно тут — музейные залы, построенные с воистину габсбургским размахом, отлично дополняют благородный пафос картин признанного мастера золотого века испанской живописи.

На выставке представлено 46 картин, объединенных в три раздела: два хронологических (ранний — «севильский» период и «мадридский» — зрелый, период признания и великолепных заказов), а также один тематический (Веласкес как придворный художник).

Первый этап его творчества сводится к написанию популярных в то время зарисовок и жанровых сценок в стиле бодегонес (bodegón — трактир). Надо сказать, что на этом своем «трактирном» этапе Веласкес изображал человеческие пороки весьма скрупулезно — и с точки зрения сюжета картин, и с точки зрения техники. Исследователи его творчества утверждают, что юный Диего Родригес не был лишен влияния популярного тогда караваджизма, исповедовавшего предельный реализм и натурализм в изображении даже незначительных деталей. Бодегонес — это,конечно, еще не те картины, которые сделали испанского художника человеком, чье имя Microsoft Word не подчеркивает. Но уже те, что показывают «взятую планку» высокого мастерства и готовность Веласкеса к экспериментам и постоянному поиску.

Художник не собирался останавливаться на достигнутом, талант его жаждал вырваться за пределы землистых цветов и замшелых трактиров. Покинув родную Севилью, Веласкес отправился осматривать королевскую коллекцию живописи в Эскориале, где открыл для себя работы Тициана и прочих властителей дум эпохи. Там же Веласкес завел множество полезных знакомств — настолько полезных, что в 1623 году в связи со смертью придворного живописца молодой художник получил письмо, извещавшее его о наличии вакансии.

Находясь в Вене и наблюдая стойкий ажитотаж вокруг выставки, подумалось, что Веласкес сегодня, в первую очередь, интересен своими попытками опередить время — попытками более чем успешными. Заняв должность придворного живописца испанского королевского дома, Веласкес продолжал свои извечные эксперименты и поиски. Особое внимание привлекает к себе целый ряд его портретов инфанты Маргариты — дочери вышеупомянутого Филиппа IV.

Подобные работы вдохновили затем многих импрессионистов, справедливо решивших, что точность в изображении вовсе и неважна — гораздо важнее те чувства, которые мы испытываем, глядя на картину. И вот именно при взгляде на инфанту Маргариту, посетитель выставки, скорее всего, в первую очередь,инстинктивно ощущает истинно королевское происхождение этой девочки — и дело здесь совсем не в одежде и прочих атрибутах. Дело в цветах, демонстративной небрежности в деталях, и, конечно, во взгляде.

Работы Веласкеса окажут впоследствии значительное влияние на целый ряд знаменитых живописцев. Среди них и небезызвестный Эдуард Мане, по меткому замечанию которого все остальные художники рядом с Веласкесом кажутся фальшивомонетчиками, он же при этом остается «Художником художников».

И хотя сегодня Веласкеса называют реалистом, но реалистом он является лишь в степени высочайшей точности отображения сути своей эпохи.

Такими же реалистами в какой-то мере являются все в мире живописцы. Веласкес не тот художник, которого надо подгонять под какой-то определенный стиль — ушедший от караваджизма и трактирных жанровых зарисовок к живописи официальной, придворной, почти «закаменелой», и при этом открывший для себя и для других абсолютно невиданную для того времени почти импрессионистскую технику, Веласкес по праву считается самым современным из старых художников. По его работам учились Пикассо и Дали — на редкость положительная судьба для художника: будучи обласканным придворным живописцем и признанным гением своего времени, стать учителем и творческим вдохновителем для будущего поколения.