Я ложусь ничком на подушку в своей квартире, в своей комнате, на свою кровать и лежу несколько минут в свете красной лампы, в позе звезды, в своей мятой футболке. Я думаю о том как цепенеют губы если долго не касаться твоей кожи.

Вжавшись в подушку,глубоко вдохнув, я задерживаю дыхание и чувствую на языке твой запах - запах настоящего мужчины. И прежде чем упасть в лабиринт моей памяти, подцепив по дороге своих неизменных спутников - пару - тройку страхов - на пути к забытью, я прокручиваю перед глазами все, что выучила о тебе за это время. Я несу это с собой, под сердцем, медленно и осторожно - я боюсь расплескать.

Воздуха не хватает, я поднимаю голову, вдыхаю и переворачиваюсь на спину. На потолке я вижу в свете все той же красной лампы как ты щуришь глаза, когда о чем то задумался, как сгибаешь ладонь всегда ровно пополам, когда говоришь "а, и ладно!", как делая первую затяжку, немного оттопыриваешь губу, как распахивая мне навстречу дверь ты всегда обнимаешь меня левой рукой и притягиваешь к себе, как сгребаешь меня в охапку на светофорах и целуешь, а потом еле-еле успеваешь нажать на педаль газа до того, как все прочие начнут нетерпеливо гудеть.

Лабиринт памяти открывает передо мной свои массивные чугунные ворота и их скрип уже зазывает меня войти, побродить там, бояться, прятаться и бежать к выходу. Но сегодня я туда не войду. Вчера я впервые прошла его до конца, не топталась у двери с надписью "выход", не исследовала тупиковые закоулки, а просто прошла его насквозь широким шагом. Без страха и упрека.
"Я открываю дверь с надписью "входа нет" и, закурив сигарету, выхожу на проспект и смотрю на всё сквозь табачный дым. (с)

Закрываю глаза и вижу как ты мне улыбаешься - значит, теперь мне можно уснуть.

Я уже знаю о тебе сотню жестов и полсотни гримас, с дюжины две привычек и настроений, но мне хочется больше и больше, каждый новый день. У меня почти не осталось страхов и боли, горя и злости - язв памяти. Я хочу сделать тебя самым счастливым мужчиной на свете. И я сделаю, сделаю всё.